Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна. Страница 33

«Недоразвитый эмпат!» — мысленно прорычала Вторая, уловив намек. Она терпеть не могла, когда кто-либо пытался считать ее мысли. И не потому, что они были запретными, нет. Просто думы работяги — это думы всего Улья, а мысли разведчика принадлежат самому разведчику.

— Ты очень громко размышляешь о побеге. Не стоит, — усмехнувшись, предупредил Четвертый. — Я везде тебя найду.

Лицо непроизвольно скривилось в страшной роже, когда «щит и меч» повернулся спиной.

«Это мы еще посмотрим…»

Напарник чуть не промахнулся поворотом. Блуждать с ним в темноте не было никакого желания, потому пришлось мне потратиться на поиск. Когда «паучок» — так Ники мило окрестила Уугра — обнаружился за стеной, я протянула Четвертому лом. Тот поддел им плиту и без усилий отодвинул ее в сторону. Почуяв нас, еще живая тварь заворочалась, а когда защитный купол был снят и веревки чуть ослабли, выкинула вперед одну из многочисленных лап.

Стоило инстинктивно сделать шаг в сторону выхода, как на моем предплечье железным обручем сомкнулась твердая рука.

— Ишь ты, какой нервный! — Я вывернулась из захвата.

— А ты не дергайся.

— Уверена, он сильно проголодался за эти два дня и будет не прочь позавтракать неосторожными разведчиками.

Четвертый фыркнул, оттесняя меня в сторону.

— Недорослик его мастерски связал. Такую махину три узла и без силового плетения выдержат.

Он дернул на себя веревку. Палач замотал головой.

— Пошел, кому сказал!

Мы не привыкли работать с объектами, неподвластными нашей силе. Несмотря на грозный внешний вид, Четвертый выглядел сейчас весьма курьезно. Упираясь пятками в пол, он тянул из пещерной ниши сопротивлявшуюся тварь.

Еще более смешным казался Кир, когда во время одной из туристических поездок пытался сдвинуть осла с дороги. Животина была до ужаса флегматична и упряма, и Кир через полчаса сдался, передав поводья более опытным и сноровистым проводникам. Он, в отличие от Четвертого, умел проигрывать, не теряя при этом достоинства.

Глядя на потуги напарника, я не спешила ему помогать и не из-за личного нежелания, а по вполне объективным причинам. Тот, к моему счастью, страдал излишней, необоснованной гордостью и предпочитал все делать в одиночку. Но как бы то ни было, медленно и верно мы двигались в нужном направлении.

От скуки решила поразмышлять над одной из волнующих тем.

— Командир знает о том, что ты метишь на его место?

— Конечно, знает. — Разведчик сделал паузу, дабы перевести дух. — Более того, учит меня нюансам военной стратегии.

— Ах вот оно что! — Мое удивление выглядело слегка притворным. — Преемственность поколений?

Нравы и принципы, по которым Командир был взращен во времена Первой Сотни, уже устарели. Никто более не передает знания из уст в уста. Все происходит в строго обозначенных учреждениях.

— Ага, она самая.

Не то чтобы я осуждала выбор начальства… Но почему Четвертый?! Была я, в конце концов! Мы с Командиром всегда неплохо ладили.

— И когда же ты успел стать его любимчиком?

Рывок. Веревка затрещала, но выдержала.

— Пока кое-кто спал в криоблоке.

— Я не…

— Да-да, я помню, ты попала в мир гуманоидов через портал и долгие годы отважно с ними уживалась.

Издевался. И улыбка такая гадливая.

Тем временем полузадушенный Палач принял свое поражение и больше не рвал веревку. Ярость в янтарных глазах потухла, остались лишь тихая злоба и голод. Он не пытался вырваться, даже когда поводок, перекинутый укротителем через плечо, ослабил натяжение. Смирился. И мне стоило последовать его примеру, но…

— Тебе там медом намазано, что ли?

Запах Королевы и вкус ее силы. Весь Улей обожал мед. Я тоже до какого-то момента его любила.

— Чего тебе тут не хватает? Давай только честно.

Уж с кем я не собиралась откровенничать, так это с Четвертым. Но, зная его непростой характер, понимала — он будет донимать меня всю обратную дорогу, пока не получит хоть какой-либо ответ, похожий на правду. Вопреки широкому набору полезных качеств, разведчик не обладал и сотой долей такта и терпения, присущих Доку. И Ники, тяжело вздохнув, неохотно заговорила:

— Ты наверняка чувствуешь себя самодостаточным, цельным. Отдельной личностью… — остановилась и решила пояснить. — Личность — это…

— Я знаю, что это, — раздраженно фыркнул тот и сухо добавил: — Да.

— Молодец, — кивнула, — а я не чувствую. Здесь, в Улье, меня не покидает ощущение внутренней пустоты.

Четвертый явно хотел вставить какой-нибудь язвительный комментарий, открыл уже было рот, но промолчал.

— Будто часть тебя оказалась в другом теле. И только вместе с единением пришли понимание, гармония и некое ощущение целостности. — Патетичные фразы человеческой девушки, отыгрывающей до последнего свою уже никому ненужную роль, заставили меня поморщиться.

«Бе-е-е» — Вторая скорчила гримасу. На лице Четвертого, хоть он и старался сохранить невозмутимый вид, промелькнуло такое же брезгливое выражение.

— Сентиментальный разведчик — это отвратительно. Давай по существу.

Сквозь сжатые зубы я выдавила из себя:

— Там осталась моя семья, близкие мне люди.

— У тебя все это было и здесь.

Его непреклонный тон породили во мне бурю негодования.

— Док? Ты шутишь?

— Шучу, — мрачно ответил ведущий разведчик и резко дернул на себя замершего Уугра. Тот не удержал равновесия на связанных лапах и кувырнулся вперед.

Пожав плечами, я отвернулась, считая тему для обсуждения исчерпанной. Но не успела сделать и пары шагов, как произошли события, которые навсегда расширили список моих заклятых врагов, поместив туда еще одного из самых сильных и опасных персонажей Улья. Видимо, другим там места не было.

На плечо легла тяжелая рука. Вторая дернулась и тут же оказалась в крепком захвате. «Щит» без труда смял мою вялую контратаку. Сила, зажатая в тиски, хлынула обратно в вены. А я так и стояла, прижатая спиной к напарнику, полностью обездвиженная, и чувствовала лопатками изгибы его нагрудной брони.

Щелкнули Оковы.

— Ты спятил?! — Ярость кипела и растекалась по телу горящей лавой.

Четвертый невозмутимо поправил сползшие браслеты, явно рассчитанные на более толстые, вероятно, мужские запястья и все также молча принялся накачивать их своей силой.

— Зачем? — выдохнула я, когда на смену ярко-алой злости пришла угнетающая серая апатия.

Он же улавливал отголоски моих мыслей, он знал, что предложенный Ники план по очередному побегу мы задвинули в долгий ящик.

Разведчик не ответил. Закончив манипуляцию с артефактом, развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза. Оставалась всего пару секунд на то, чтобы провернуть один старый, забытый всеми трюк. Изменив молекулярный состав слюны, я собиралась плюнуть ему в лицо ядом — не смертельным, конечно, неприятным до жжения, но не успела. Резко закружилась голова.

«Вспомни то, что не забыл я» — слова пробились ко мне словно через вату. Несмотря на то, что в туннеле все так же царила непроглядная тьма, болезненная вспышка света резанула по глазам.

Взмахнув руками, попыталась загородиться от нее и поняла, что мне дали свободу. Однако в ту же секунду возникло новое ощущение, которое выбило почву из-под ног и заставило осесть на землю.

Я чувствовала, как под пальцами перекатываются бугры напряженных мышц, как когти царапают загорелую могучую спину. Пульс бешено стучит в висках, ускоряет поток крови. Тяжелое дыхание, касающееся шеи, и ничего не значащие фразы, проговариваемые почему-то шепотом. Тихий смех. И, закрывая стеной от всего мира, распахиваются огромные черные крылья…

Возникшая картина из воспоминаний словно выстрелом ранила Ники. Она закричала. Вторая, менее потрясенная видением из прошлого, ринулась к ней на помощь, но не смогла заблокировать боль — та уже расползалась по всему телу, заставляла скукожиться в позе эмбриона и тихо скулить.

Сильные руки вздернули меня с пола.

Всю жизнь Четвертый в глазах Второй, как и всего Улья, был самовлюбленным, недалеким типом. Несмотря на то, что я была сильнее от рождения, он всегда наступал на пятки, пытался занять лидирующие позиции в тех сферах, где я проигрывала. Извечная конкуренция держала меня в тонусе, заставляла ежедневно работать над собой, развивать тело и потенциал, а в моем сопернике взращивала озлобленность, портила и без того не ангельский характер. Будучи разборчивой в связях, Вторая никак не могла повестись на одну лишь симпатичную рожу. Определенно имел место случай, после которого Четвертый вместе с доверием получил и пропуск в мою постель. И этот случай, к сожалению, напрочь стерся из памяти. Древний артефакт, едва не убив Ники, вытащил одно из воспоминаний, хранившихся по ту сторону возведенной в моей голове стены — прошлое, от которого я сама была бы рада избавиться окончательно.