Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна. Страница 35

Но тот, явно пожалев о затеянном разговоре, резко поменял его вектор.

— Меня заботит другое… — сказал он задумчиво, будто прикидывая, стоит ли мне доверять. — Вместо того чтобы стянуть силы в одну точку, Улей ослабил внешний гарнизон, раскидав лучших бойцов по всему миру. Нас отправили в горы, несколько разведгрупп полетели на другой конец материка, другие занимаются расчисткой завалов в старых шахтах. А в родных стенах меж тем что-то назревает…

— Заговоры, заговоры, куда же без них, — прошептала едва слышно.

— Семь, — так же тихо ответил Командир.

— Что?

— Столько было официально обнародовано и раскрыто за время твоего отсутствия. В год по одному. Гвардейцы ведут неплохую статистику, но то все мелочевка. Пара Безмолвных собирала компромат на Жасминовую Леди, повариха в нашей столовой перепутала приправы, да так, что весь взвод мучился животами. Какие же это заговоры! У меня есть ощущение, что нелепые случайности, прости уж за тавтологию, происходят не случайно, а делаются для отвода глаз.

— Так что мешает Палачам выбить признание?

— Из кого? Безмолвных порешила сама Королева. Легким движением руки швырнула бывших слуг за стены. — Невеселая улыбка выдала многолетнюю усталость Командира. — На каком основании я потащу повариху в Лабиринт? Гвардия не связывает события друг с другом, а внутренняя безопасность — это их дело.

— Благополучие Королевы — наша общая забота, — резонно отметила я.

— Правящий Совет никакой опасности не видит, тем не менее Ее Величество сильно встревожена. Ты же понимаешь, что при серьезной стычке заслоном станут разведчики. Один наш стоит десяти гвардейцев. А Первый стоит их всех…

— Первый пригрелся на новом месте, считай, ушел со службы, — резко отозвался Четвертый. Он умел делать несколько дел одновременно, в том числе и подслушивать чужие разговоры.

— Предатель!

И это слово, произнесенное экспрессивно и зло, зазвенело в тишине, как сигнальный колокол.

— Ты так считаешь? — Я обернулась к начальству.

Тот кинул осуждающий взгляд на ведущего разведчика и нехотя пояснил:

— Приказ о возвращении был получен после некоторого давления с моей стороны. На том конце связи, в центральном управлении были слышны голоса. Помимо диспетчера, там находился и Первый. Спрашивается, что ныне фаворит там забыл?

— Что? — Вторая жаждала получить подтверждение из чужих уст, но начальство вдруг пошло на попятную.

— Ничего. — Он лихо подставил мне подножку. Я могла бы удержать равновесие, но решила подыграть и, чертыхаясь, кувырнулась на землю.

— Смотри под ноги. Так и ров не заметишь.

За шутливым тоном и отвлекающим маневром Командир хотел спрятать очевидный факт: дома нас не очень ждут, если ждут вообще.

Глава 6

Глава 6. Изгнание

Улей встретил нас молчаливой задумчивостью и какой-то холодной решимостью, читавшейся в задраенных люках. К высоким стенам, уходившим в небо, мы подошли глубокой ночью. И еще пару часов ушло на то, чтобы поднять с десятком молодых разведчиков неподвластного силе Уугра. Командир, отдав инструкции, первый обвязал себя канатами, хотя с его несостоятельностью к грузовым полетам следовало бы наблюдать со стороны. Мы с Доком, два бескрылых одиночества, остались на продуваемой ветрами площадке за компанию. Когда тварь была передана в надежные руки загонщиков из Королевского зоопарка, уже наступил рассвет и озарил тусклым светом простиравшуюся вокруг степь. Я отвернулась. Унылый вид навевал такие же грустные мысли. Бедный Кир остался далеко в горах, скорей всего, от него уже мало что осталось — растащили по деталям отверженные. Он был моим якорем, как выразился однажды ученый.

«А куда кораблю без якоря? Либо в порт на починку, либо плыть без остановки дальше». И по велению отважной Второй я направилась прямиком к Ее Величеству.

Стоило пройти через очищающий бокс и шагнуть в коридор, как чуть не столкнулась с одной суетливой особой, околачивающейся прямо у входа. Пятьсот пятая выглядела как типичная жительница Улья профессии жизнеобеспечения. Она была полноватой и коренастой, с приятным лицом и скупой мимикой. Единственным отличительным признаком, что бросался в глаза, были ее руки. Пальцы, в разы длиннее моих, изгибались под причудливым углом и скрывали за подушечками не ногти, а иглы. На нагрудной эмблеме гордо светился зеленый шестигранник с катушкой по центру.

— Д-до… добрый…

При виде меня Пятьсот пятая оторопела. И было сложно понять, чего в ее глазах больше — страха или слепого благоговения. К счастью, за моей спиной показался тот, кого она ждала, и священный ужас на лице сменился обыкновенной радостью. Теплой и робкой, как первый рассветный луч.

Понятливо хмыкнув, я освободила проход и направилась к посту регистрировать свое возвращение, а заодно и поменять форму на гражданскую. Переодеться не успела, поскольку подбежавший ученый отвлек меня просьбой сопроводить его до лаборатории.

— Что, портфель вдруг резко потяжелел?

Не оценив шутку, Док растерянно сверкнул на меня глазами, в которых читалась паника. Причина его странного поведения волочилась за нами по длинному коридору молчаливой тенью и еще долго смотрела нам вслед, пока не закрылись двери лифтов.

— По-моему, очень милая швея. Зря ты так. — Я неодобрительно покачала головой, наблюдая, как ученый неаккуратно засовывает два приглашение на праздник города в щель приоткрытого портфеля.

— Простите? — Док перевел на меня удивленный взгляд.

Ну да, не мне лезть в его дела, но жалость Ники искала выход и в итоге прорвалась сквозь безразличие и холодную отстраненность Второй.

— Достать билеты на день Пахаря непросто. Она старалась, работала сверхурочно, а ты мнешь их, как грязную салфетку.

Ученый нахмурился, затем показательно разгладил бумажки, переложил во внутренний карман пиджака и с непонятной горечью прокомментировал:

— Рядом с пятым межреберным промежутком, близко к сердцу, вас устроит?

— Меня? — Я усмехнулась, и разговор наш на этом завершился. Но когда железные двери открылись на этаже научно-исследовательского центра, не удержалась и крикнула вдогонку заторопившемуся на выход Доку:

— Присмотрись, хорошая женщина.

Но будь она хоть трижды идеальной, с Ее Величеством никому не сравниться.

Бедный ученый все еще влюблен в свою Королеву. Он даже не обернулся.

Красные Палаты находились в самом безопасном, самом глубоком месте Улья. Путь к ним был извилист. На каждом углу дежурили гвардейцы. И бывало что не по одному, а целыми группами. Кто-то приветствовал меня кивком, а кто-то не замечал и вовсе, отворачивался и смотрел в стену.

Утро в Улье начиналось с рассветом, но сегодня улицы были не очень многолюдны. Трудяги покидали свои норы и спешили по делам, занятые мыслями о предстоящем плодотворном дне. Безработные жители гетто еще спали, гонять особо ретивых начинали с полудня. Потому на подступах к Королевской резиденции царила вялая, немного расслабленная атмосфера.

Оставалось около сотни метров до украшенной позолоченной резьбой арки, как дорогу мне преградила огромная крылатая фигура, выросшая буквально из-под земли. Находясь под влиянием полусонного состояния города, я не успела среагировать. Первый толкнул меня в закоулок и припечатал к стене.

— Куда ты прешь?

Такта в нем как в Четвертом, то есть не было вовсе. Даже жизнь в Красных Палатах не добавила ему светских манер.

— Смотрю, ты не рад меня видеть. Не ожидал моего возвращения?

Освободиться из его цепкой хватки одним движением было невозможно.

— Еще как ожидал.

Иезуитская улыбка с щелью вместо зуба, вопреки стараниям хозяина, не выглядела дружелюбной. Обвинение невольно сорвалось с моих губ и облеклось в форму шепота-шипения:

— Ты хотел избавиться от меня подлым способом. Неужели не хватило духа вызвать меня на поединок?

Первый неохотно разжал пальцы, а я, наконец, почувствовав твердый пол под ногами, ринулась в наступление.