Оно: всё впереди (СИ) - "Ira_Jones". Страница 266

Унёс его покой.

Отринув древности закон,

Их дружба возникает.

И сострадание и тепло

Ту дружбу согревает.

Идут бок о бок, день за днём,

Встречая чудеса.

Чтоб им, распутав нить времён

Пред будущим предстать.

Превратности судьбы встречая,

Что будет с ними — я не знаю...

Я даже не сразу понял, что это Кимико что-то напевает себе под нос. Смысл был мне не очень понятен. Но мотив был неплохой.

— Что это?

— Колыбельная. Мне её мама пела, когда я была младенцем.

— И что она значит?

— Значит, что если ты найдёшь того, кого любишь и кто любит тебя, то ничто не сможет вас разлучить.

— А как же смерть?

— Смерть? Ну, иногда она только сближает.

— Я не понимаю тебя.

— Это ничего. Иногда я сама себя не пони...кхе-кхе. Кхе-кхе-кхе!

Она вдруг закашлялась. Это был сильный кашель. Не похожий на обычный при простуде или даже пневмонии. Он усиливался, заставляя её мышцы сокращаться, а горло надрываться в судорогах. Я стоял над ней, наблюдая, как она давится собственной слюной, и ничего не делал. Просто смотрел. В ту ночь она буквально доползла до дома, кряхтя и зарываясь пальцами в землю. А я шёл рядом. Она ни разу не обратилась ко мне за помощью, лишний раз доказывая, что не верила в мое присутствие. Но я был там. И её мучения доставляли мне удовольствие. Этот страх, когда не знаешь, что с тобой происходит. Отчаянно хватаешься за жизнь, надеясь на помощь. Как же я обожал это. Но в таком состоянии она бы вряд ли смогла в полной мере оценить эту шутку, которую я для неё так долго готовил. Поэтому я решил, что оставлю это на потом. На завтра или послезавтра...

Конец FLASH BACK

— Чего?! Ты серьезно просто стоял и смотрел?! – не выдержал Ричи, вновь прервав клоуна. Тот остановился, сохраняя спокойное лицо, и повернулся к неудачнику.

— Помнится, когда Беверли давилась собственной кровью на карьере, ты отнёс её в больницу, – напомнил Майк.

— Это было другое время. Я был более... диким. Плюс, я хотел съесть её.

— Д-даже после того, как провёл с ней ст-т-только времени? – отчаянно спросил Билл.

— Да. Это был первый раз, когда я контактировал с человеком так близко. И мне были чужды её чувства.

— Кажется я понял, – подал голос Матурин. Все обернулись на Черепаху, который сидел в позе лотоса, подобно Будде. Не хватало лишь ещё нескольких пар рук и проколотых мочек ушей. — Напомните-ка мне, кем стал Пеннивайз, после того, как вы победили его в коллекторе?

— Человеком, – немного неуверенно ответил Бен.

— Совершенно верно. Именно тогда он почувствовал, что такое настоящая злость, радость, сожаление, боль, обида, тоска, утрата. Можно перечислять бесконечно, но, думаю, мысль вы уловили.

— Хах, похоже, в то время он еще не мог всего этого испытывать, – дошло до Марш.

— Тогда понятно, откуда такая черствость, – согласился Урис. — Сам не узнаешь, пока не попробуешь.

— Такое себе, если честно. Это я про вашу человеческую долю, – скривился Пеннивайз.

— Так что, она смогла добраться до дома? – с надеждой спросил Эдди.

— Смогла. Вот только... особо ей это не помогло...

FLASH BACK

POV Пеннивайз

На следующий день в их дом пришёл врач. Кимико рвало, она кашляла и харкала кровью крови. Она сочились через рот и ноздри, пачкая простыни, которые её мать меняла каждые несколько часов. Лекарь поставил весьма плачевный диагноз. Желудочное отравление в то время было смертельным. А у семьи не было денег даже на поездку в город, где её мог бы осмотреть более квалифицированный, по тогдашним меркам, специалист. С каждым днём ей становилось всё хуже. Она похудела и стала похожа на спичку, медленно догорающую свои жалкие секунды. И съесть столь неаппетитное и тощее тело мне хотелось всё меньше. Да и бояться сил у неё не было. Она просто лежала целыми днями, сплевывая кровь в небольшой деревянный тазик. Всё чаще и чаще она отказывалась от еды и предпочитала просто спать или перечитывать книги, которых у неё и так было совсем мало. Порой её родители проводили с ней целые дни, и из-за этого мне приходилось лишь молча наблюдать. Странно, но в такие моменты она даже не смотрела на меня. Похоже, единственный причиной потакать своему больному сознанию в создании воображаемых друзей была лишь нехватка общения и человеческого тепла. Наверное, их отсутствие и дало толчок для развития психического недуга. Но внутреннее состояние и восприятие не могли сравниться с теми проблемами, которые настигли Кимико в физическом плане. Она увядала. Она умирала.

Как-то вечером, когда она уже легла спать, я покинул её дом, отправившись за новой порцией страха и плоти. Сумерки уже окутали деревню, вытягивая и искривляя тени домов, деревьев и загонов. Жители расходились быстро, так как к зиме день становился всё короче, а темнота несла в себе немало ужасов, которых так боялись, да и боятся до сих пор люди. Сменив свою форму на более незаметную, то бишь полевую мышь, я блуждал по селу в поисках того, кем можно было бы поживиться. Но как на зло, предусмотрительные родители уже загнали своих отпрысков домой, так что ловить было особо нечего. Рисковать и вторгаться в людские жилища мне не очень хотелось, тем более страданий Кимико на первое время мне было достаточно.

Единственным местом, где всё ещё горел свет была мастерская. Старик, работавший там, всегда засиживался допоздна, что-то стругая и попивая самогон. Я пролез в небольшое отверстие в двери и забрался внутрь. Он сидел за своим столом, забивая во что-то гвозди. Рядом валялись опилки и какие-то доски. Подобный беспорядок я у него видел нечасто. На секунду я даже подумал, что его внук, десятилетний пацан, сегодня ночует у него, вот и развёл бардак. Но, к моему большому сожалению, запаха детской плоти я не учуял. Зато молодой помощник, работавший у старика за пару корок хлеба в день, прохлаждался рядом, не отказывая себе в удовольствии приложиться к рюмке.

— Что, дед, долго ещё? – спросил он, едва не разлив жидкость на пол.

— Вместо того, чтобы разбазаривать мои запасы, лучше бы помог, заспанный ты неблагодарный – прохрипел старик, сгорбившись над столом.

— А ты за словом в карман не лезешь, – усмехнулся парень.

— Иди лучше в лес, сруби дерево. Нужна ещё древесина.

— Чего? Ночь на дворе. И мне в такое время идти одному в лес? – в пьяном угаре начал возмущаться тот.

— Ты выпил столько моего самогона, что уж точно не замёрзнешь. А не пойдёшь, я тебе не заплачу.

— Я работаю у тебя в подмастерьях уже два года, и платишь ты мне одним хлебом!

Старик повернулся к нему, прожигая своим взглядом, в котором была видна вся его долгая жизнь. Парень слегка закашлялся, то ли от злости в глазах старика, то ли от того, что алкоголь в крови начал расщепляться.

— Сруби небольшое. Молодую сосну или дуб.

— И что будем мастерить? – с задором спросил тот.

— Детский гроб.

После этих слов парень больше не задавал вопросов. Он оделся и, взяв с собой фонарь и топор, вышел из мастерской, направляясь в сторону леса. А старик так и остался сидеть, стругая деревянную доску, и тихо что-то бурчал про то, насколько эта поганая жизнь несправедлива. Я же направился следом за парнем, который оказался ещё глупее, чем ожидалось и сначала шёл совсем в противоположном от леса направлении. Но я последовал за ним не ради его компании. Я знал, для кого будет изготовлен этот гроб. Похоже, родители Кимико уже смирились с тем фактом, что их дочь в скором времени отправится в небытие, и решили, что гроб можно сделать заранее, ведь на его изготовление может уйти неделя, а то и больше.