Грани одиночества (СИ) - Рем Терин. Страница 22

Она потянулась к завязкам на своем плаще, одним движением развязала узел и опустила плотную ткань с обнаженного женского тела.

— Я же понравилась вам, я вижу, как вы на меня смотрите, Андариэл, — не сдавалась малышка, прижавшись ко мне в неумелой попытке соблазнения. Я пытался ее отстранить, но мое тело отреагировало на близость симпатичной мне девушки мгновенно и остро, а ее неопытность, сквозившая в движении подрагивающих рук, завела особенно сильно.

Не особенно думая, как это будет выглядеть, я подскочил с кровати и поспешил к шкафу, в котором камердинер разложил мои вещи, но именно этот момент Сантос выбрал, чтобы меня навестить. Он медленно окинул взглядом обнаженного и возбужденного меня и голую Лису в моей кровати и резко захлопнул за собой двери.

— Оденься и уйди. Сейчас же! — растеряв весь шуточный настрой, приказал я девушке. Она всхлипнула и, накинув плащ, скрылась за дверью.

Я оделся и поспешил найти друга. Сан обнаружился у себя, нервно расхаживающим по комнате с бокалом бурбона в руке.

— Скажи мне, Дар, какого черта?! Ты не мог выбрать для своего удовлетворения кого-нибудь постарше и опытнее? Зачем ты морочишь голову Лисе? Она ведь почти ребенок и с пеленок влюблена в тебя! Ты наиграешься и уедешь в столицу, а что будет с ней, ты подумал?

— Поверь мне, Сантос, это совсем не то, что ты подумал. Я слишком уважаю твоего отца и дорожу нашей дружбой, чтобы так поступить. Я лег спать, а девчонка сама пришла в одном плаще, а потом сбросила его и попыталась соблазнить меня. Она красива и нравится мне, добавь вынужденное воздержание уже более полугода. Да, мое тело среагировало на ее близость, но ты застал меня не на своей сестре, а идущим к шкафу, чтобы одеться и выпроводить ее, — честно рассказал я другу.

Сан, запустил пальцы себе в волосы, нервно ероша прическу.

— Дура малолетняя, — тихо выругался друг. — Я не сомневаюсь в том, что она сама к тебе пришла, но прошу тебя — не играй с ней. Она упряма как осел и сильно влюблена в тебя. Мы думали, что ее детское увлечение пройдет, но чем она старше становилась, тем серьезней заявляла о своих чувствах к тебе. А недавно вроде бы успокоилась, поэтому я и рискнул пригласить тебя сюда.

— Я все понял, Сан, не переживай. Я постараюсь держаться от нее подальше, — я подошел и хлопнул друга по плечу.

— Ты-то постараешься, но и она не отступит. Просто знай, что какой бы легкомысленной она тебе ни показалась, для нее это будет слишком серьезно.

На этом мы разошлись. Во избежание новых незваных гостей я запер комнату, но еще долго не мог уснуть, вспоминая нежное девичье тело и доверчивые зеленые глаза.

Алла Арахни

Путешествие к дворцу императора заняло несколько часов. После уютной прохлады подземелий духота местного лета меня немного утомила, а Сэпий не замечал подобного рода неудобств.

От храма Гнезда мы добирались в памятной округлой карете, только вместо ездовых животных нас везли шестеро самых крупных воинов. Мне было немного неловко, что сильные арахниды выполняют такую странную для них функцию, но они не люди и им не присущи наши комплексы. Для них есть только понятие «нужно аллаиде» — значит, неважно, насколько это непочетно, а слова «унизительно» в их обиходе нет вообще. Этим пауки меня в очередной раз покорили. Как пояснил мне Сэпий, эти воины будут нашей постоянной охраной: как и Диззи, они будут рядом с нами.

Полтора года назад, когда я покидала дворец, то слишком нервничала, чтобы оценить его красоту и величие, поэтому сейчас, как только он показался на горизонте, залюбовалась красотой и монументальностью замка.

Город, как и прежде, утопал в зелени, но на улицах между горожан довольно часто встречались грязные люди в оборванной одежде, выпрашивающие кусок хлеба. При виде кареты, запряженной арахнидами, они оживились и буквально кидались под колеса, рискуя погибнуть под острыми ногами воинов. Только ловкость арахнидов спасала их от этой печальной участи. Смотреть на чужую нужду было трудно и неприятно, но, к счастью, мы довольно быстро подъехали к высоким кованым воротам, и нас пропустили в дворцовый парк.

Встречал нас полный немолодой мужчина — Томан, с которым мы путешествовали в прошлый раз.

— Алла, Сэпий, я очень рад, что у вас все так хорошо сложилось, — радушно сказал советник.

— Спасибо, Томан. В тот памятный день вы привели ко мне настоящее сокровище, так что я ваш должник, — ответил Сэпий.

Я нахмурилась: не очень мне приятна мысль, что мой муж будет должен подданному Андариэла — неизвестно, чего может потребовать этот мерзавец через обязательства советнику.

— Ваше гнездо охраняет нас от набегов подземных тварей, а Алла подарила жизнь новому, сильнейшему в истории гнезду, которое обеспечит безопасность моим детям и внукам, так что ни о каких долгах не может идти и речи, — учтиво парировал мужчина.

— Мы бы хотели засвидетельствовать свое почтение его величеству Андариэлу Нимейскому и отбыть в Обитель арахнидов, — не стала я разводить вежливые речи и перешла сразу к цели нашего визита.

— Сожалею, но вчера утром император отбыл с дружеским визитом к герцогу Фероссу, и когда он вернется, нам неизвестно.

— Тогда мы вернемся, когда его величество будет у себя, — предложила я.

— Понимаю ваше нетерпение, но придется подождать его здесь. Мы поселим вас в гостевых покоях, но уехать, не оскорбив императора невниманием, не получится, — краснея и потея, сказал Томан.

Я готова была скрипеть зубами от ярости на мерзкое Величество, но слово взял Сэпий и согласился задержаться до приезда императора.

Нас разместили в просторных апартаментах из трех комнат. Они были светлыми, уютными и вполне комфортными, но дворец — последнее место, где я хотела бы задержаться. К счастью, завтракали и обедали мы у себя в столовой, куда услужливые горничные приносили нам еду, но ужинать приходилось в королевской гостиной в окружении местных ловеласов и скучающих девиц, которых в огромном количестве пригрел рядом с собой недальновидный Андариэл. Среди этой напомаженной, жеманной толпы знакомым, но от этого еще менее приятным лицом была Дилейна. Графиня кидала на меня откровенно злобные взгляды, не забывая периодически упоминать о моей принадлежности к «грязным» арахнидам.

Молодые мужчины мое появление приняли как вызов их самолюбию, всячески пытаясь привлечь мое внимание и заставляя хмуриться моего мужа, который со своей стороны стал объектом насмешек и издевок со стороны легкомысленных девиц. Они рассматривали его скорее как диковинную зверушку, чем как мужчину.

Все это бесило и раздражало меня неимоверно, заставляя практиковаться в остроумии и злословии как с настырными ухажерами, так и с глупыми курицами, бросающими многозначительные фразы в адрес моего мужа. Уже прошла неделя с момента получения мной приглашения и пребывания в этом отнюдь не гостеприимном месте, а Андариэл все не появлялся.

Я очень скучала по нашим детям. Хоть Сэпий и заверял меня, что у них все хорошо, но сердце мое рвалось к ним, домой — в мой уютный подземный мир, где не было подлости, жеманства и фальши, только радость и тепло.

— Сэпий, к черту это гадское императорское величество и приличия! Он послал мне приглашение, а сам изволил отбыть с визитом к одному из своих прихлебателей на неделю. Я не вынесу больше нахождения в этом гадюшнике, давай уедем.

— Потерпи, моя любимая, — обнял меня муж, целуя нежно в шею. Этот подлый прием заставил меня забыть и о раздражении, и о яростном желании сейчас же пренебречь «гостеприимством» Андариэла. — Если мы уедем сегодня, то целую неделю здесь пребывали зря. Он не может гостить у подданного вечно. В конце концов, ему нужно управлять государством, и неделя — это предельный срок отсутствия монарха на троне.

Я сдалась не столько от аргументов моего арахнида, сколько от касания горячих губ к чувствительной коже и умелых ласк любимых рук. Жаль, но больше мы ничего себе позволить не могли. В наших комнатах находились еще Диззи и шестеро воинов, которые полностью заняли балкон и прихожую, закрывая наши апартаменты от незваных посетителей.