С любовью, Луков (ЛП) - Запата Мариана. Страница 89

На лице парня появились чуть заметные ямочки, и он покачал головой.

— Нет. Никакой семейной драмы. Они всегда меня поддерживают. А вот мой дедушка съест тебя живьем, — Иван замолчал, а ямочки на его щеках стали еще заметнее. — С другой стороны, бывшие партнеры... В общем, мне повезло, что они подписали соглашение о конфиденциальности. Прибереги это для них.

Я моргнула, принимая его странное объяснение, которое совершенно не отвечало на мои многочисленные вопросы, но решила оставить размышления на потом, пытаясь сохранить легкость нашего разговора.

— Как скажешь, — кивнула я.

Иван снова сжал мою руку.

В этот момент двери позади него открылись, и я услышала, как спорят Джонатан и Джеймс, а мама говорит с сестрой о том, что та не должна ничего от нее скрывать. Лицемерка.

— Тогда я пойду, — сказал мой напарник и друг, мягко и без усилий высвобождая свою ладонь из моей руки. — Увидимся завтра. Отдохни немного. Позвони, если понадоблюсь.

Я кивнула, и... Что-то... Заныло в груди.

Но прежде чем успела подумать о том, что делаю, я поднялась на цыпочки и поцеловала Ивана туда, куда смогла дотянуться — в подбородок.

Он посмотрел на меня сверху вниз с выражением, которого я никогда раньше не видела.

Мне это понравилось. Поэтому я хлопнула его по бедру и произнесла:

— Осторожнее на дороге, Исчадье.

Парень моргнул. Один раз. Дважды. Потом просто кивнул, его глаза, казалось, на мгновение остекленели, прежде чем сфокусироваться, а затем Иван просто развернулся и направился к своей машине, оставив меня стоять, наблюдая за ним... Прежде чем некто шлепнул меня по заднице.

Мой брат, кто же еще.

Джонатан обхватил меня рукой за талию, притягивая к своему телу, которое было всего на несколько сантиметров выше моего. Затем прижал еще ближе к себе и грубо прошептал мне на ухо, словно стесняясь своих слов:

— Люблю тебя, Ворчун.

Склонив голову на бок и уперевшись ею в голову брата, я положила руку ему на грудь и ответила:

— Я тоже тебя люблю, придурок.

Брат вздохнул, но не отпустил меня. Если уж на то пошло, он ещё крепче прижал меня к себе и пробубнил:

— Не люблю, когда моя сестренка расстраивается.

Я застонала и попыталась вырваться.

Но он мне не позволил.

— Моя сестренка-острячка.

— Если ты еще хоть раз произнесешь слово «острячка»…

ДжоДжо рассмеялся самым жалким смехом, который я от него слышала.

— Люблю тебя, Ворчун. И горжусь тобой. Если бы у меня были дети, и они выросли хотя бы наполовину такими же преданными и трудолюбивыми, как ты, я не стал бы просить ни о чем другом.

Я вздохнула и крепче обняла его.

— Я тоже тебя люблю.

— Не позволяй папе трепать тебе нервы, ладно? — мой старший брат повернул голову, небрежно поцеловал меня в макушку и отпустил. Так внезапно, что я чуть не упала.

Искоса мне было видно, как папа разговаривает с Джеймсом и Себастьяном. Пусть сбегать мне и не хотелось, но все же я не горела желанием с ним общаться.

— Поехали, Ворчун, — сказала мама, взяв меня под руку и потащив вперед; ее муж, Бен, следовал за нами, положив свою руку мне на плечо и подталкивая к стоянке.

Что я должна была сказать ей? Нет? Пожалуйста, отпусти?

Мои дорогие сестры и братья, конечно, высказали бы мне за то, что я ушла, не попрощавшись, но они наверняка бы согласились с причиной бегства.

Ритмичным шагом мы втроем добрались до «БМВ» Бена и забрались внутрь быстрее пули. Я скользнула на заднее сиденье, в то время, как Бен сел за руль, а моя мать — рядом.

Как только все три двери захлопнулись, мама закричала.

Буквально. Она орала так громко и так долго, что мы с Беном заткнули уши, глядя на нее, как на сумасшедшую.

— Я не выношу твоего отца! — взвизгнула она, как только ее крик затих. — Что с ним не так???

Я посмотрела в зеркало заднего вида одновременно с Беном, и мы оба вскинули брови, глядя друг на друга за мгновение до того, как муж «номер четыре» начал сдавать назад, чтобы выехать с парковки.

— Прости, Жасмин, мне так жаль, — извинилась мама, поворачиваясь на сидении, чтобы взглянуть на меня.

Мои брови все еще были подняты.

— Все в порядке, мам. Пристегни ремень.

Но она даже не обратила внимания на мои слова.

— Боже, мне хочется сжечь его! — понеслось. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — уточнила моя мать, все еще не отводя от меня глаз. На ее лице читалась странная смесь отчаяния и ярости.

— Да, я в порядке, — в данный момент. — Пристегни ремень.

— Он всегда такой? — задал вопрос Бен, проезжая сквозь всю парковку.

— Засранец? — вмешалась мама. — Да, особенно с детьми.

Мне понравилось, что она назвала нас своими детьми в разговоре с человеком, который был всего на несколько лет старше моего брата.

— Но сказать тебе, что ты трусиха? Ему повезло, что я пообещала Егозе вести себя хорошо, иначе я бы собственноручно похоронила его.

Не знаю, как можно было не улыбнуться, слушая её пылкую речь.

— Она щипала меня под столом, — сказал Бен, как будто это могло меня удивить.

Такой была моя мама. Главным защитником во веки веков.

— Извини, Жас, — пробормотал муж «номер четыре».

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке, — снова повернулась ко мне мать. — Ты спортсмен мирового класса, а он делает вид, будто ты какая-то... маленькая девочка, которая занимается фигурным катанием ради удовольствия по выходным. И я просто сидела там, умирая внутри, в то время, как мой Ворчун вышла расстроенная наружу.

— Мама…

— Не желаю его видеть. Пока он здесь, мне лучше с ним не встречаться. Желательно вообще не лицезреть его рожу еще лет десять. Руби может побыть с ним одна. Пусть отец и не надеется встретиться с тобой вновь.

— Он все равно никогда не хотел проводить со мной время, мама. Ничего страшного. Мне жаль, что ужин затянулся.

Она прищурила свои большие синие глаза, от которых у мужчин слабели коленки.

— У меня стресс. Не знаю, почему так отреагировала. Все нормально. До сих пор мы виделись с ним один день, раз в году; я могу продолжать жить так же. Папа все равно никогда не был рядом. И не похоже на то, что ему это действительно важно, или что он потеряет сон, переживая из-за нашего разговора. Это всего лишь я.

Моя мать лишь моргала.

Мне не нравилось, что она смотрит на меня таким взглядом, особенно, когда я знала, что выгляжу отвратительно.

— Мам, серьезно, пристегнись.

Женщина не пошевелилась.

— Жас... ты же знаешь, что папа тебя любит?

Откуда это взялось?

— Он никого не любит больше, чем тебя, — продолжала она.

Я чуть не рассмеялась. Чуть. Но мне удалось молча выдержать мамин взгляд, абсолютно не соглашаясь с её словами, потому что больше не хотелось говорить об этом. Я вообще не желала говорить о нем.

И мне не нужна была жалость. По крайней мере, сейчас.

Мама наклонилась и похлопала меня по подбородку.

— Сегодня твой отец вел себя как придурок, но он любит тебя по-своему. И уж точно не меньше, чем всех остальных. Просто... Папа ошибается. Потому что тупица и узко мыслит.

На этот раз я не смогла удержаться и закатила глаза, откинувшись на спинку сиденья.

— Все знают, что Руби — его любимица, мама. Ничего страшного. Я всегда это знала.

Хмурый взгляд матери был искренним.

— Почему ты так думаешь?

Я фыркнула.

— Когда он в последний раз покупал мне билет? Каждый год папа берет билеты только для Руби. Он также несколько раз покупал билеты для Тали и ДжоДжо. А мне? Когда такое было?

Она открыла рот, чтобы возразить, но я только покачала головой.

— Все в порядке. Честно. Я не хочу больше об этом говорить. Меня все устраивает. Я знаю, что папа замкнут и думает, что любит меня по-своему. Но с меня хватит. Если он не может принять меня такой, какая я есть, я не стану заставлять его, но и менять свои мечты ради него не собираюсь.