Убийство Серай (ЛП) - Редмирски Дж. А.. Страница 8

— Она не тронет тебя,— произносит он, глядя только на меня. — Если она дернется, и я почувствую опасность, я убью ее и она это знает.

Краем глаза я вижу, как в гневе раздувается ноздри Изель и она кривит рот.

Американец снова кивает в сторону Изель и делает знак, что я могу продолжать

Перебирая веревку пальцами, я снова переступаю через тела и медленно двигаюсь к Изель, обнаружив, что чем ближе я к ней подхожу, тем невозможней становится не смотреть на нее. Она улыбается. Видно, что мои руки сильно дрожат, и она замечает это; не поворачивая головы, быстро пробегает по ним своими карими глазами.

— На сей раз тебе и в самом деле это удалось, — с насмешкой говорит она. — Как ты смогла перебраться через забор? Лидия помогла тебе?

Я уже почти за ней, когда она произносит имя Лидии, и я замираю на месте, а Изель отмечает в моей реакции действительное: беспокойство. И она хватается за это.

От садистской улыбки приподнимаются уголки ее губ.

— А, понятно, — произносит она. — Она же тебе помогла. — Она щелкнула языком. — К несчастью для бедной Лидии она будет наказана. Но ты об этом знала, не так ли, Сэрай?

— Лидия не имеет ничего общего с этим!— Кричу я на испанском, будто снова нахожусь в лагере.

Я знаю, что она пытается достать меня, но также знаю, что ее слова о наказании Лидии правда, и я уже жалею о своей реакции. Потому что именно это она хотела увидеть. Ситуация меняется к худшему. Она касается не только меня. Мне следовало знать это, до того как я выбралась из того окна. Хавьер и Изель знали как мы стали близки с Лидией за такое короткое время.

Часть меня хочет сдаться и вернуться, но сейчас, когда американец контролирует ситуацию, от меня ничего не зависит.

— Хватит болтать, завяжи ей сзади руки. — Говорит со спины американец.

— Прекрасно. Продолжай. Делай с ней, что хочешь,— говорю я Изель, обходя стул.— Я выбралась. Она нет. Печально, но я ничего не могу поделать с этим. Я не вернусь в это место, даже ради нее.— Надеюсь, она верит, что мне плевать на то, что происходит с Лидией, может быть, тогда они не будут использовать ее против меня.

— Я сказал, хватит болтать.

Непривычное раздражение в голосе американца, хотя и сдержанное, достаточно для того чтобы привлечь внимание обеих. Изель и я одновременно смотрим на него.

Я делаю в точности так, как он говорит, боясь, что в следующий раз он может просто выстрелить мне в ногу, я склоняюсь позади Изель и начинаю связывать ее запястья. Американец наблюдает за Изель по-видимому не моргая, ожидая, что она вскочит и даст ему повод пристрелить ее. Я крепко завязываю ей руки, обмотав веревку три раза, каждый раз делая узел. Один раз веревка защемила ее кожу, Изель откидывает голову в сторону, пытаясь увидеть меня, и в ярости скрепя зубами.

— Осторожно,— огрызается она, и ее длинные черные волосы падают на одну сторону лица. Последний узел я завязываю еще крепче, как только могу. Если бы взгляд мог убивать, я бы десять раз уже умерла.

— Сейчас отойди от нее, — отдает приказ американец.

Он стоит у кровати и достает из-под нее свой длинный чемодан.

Я отхожу в сторону, по кивку его головы назад, продолжаю выполнять его указания и пробираюсь к нему. Одной рукой он хватает меня за запястье, другой свой чемодан и ведет меня до двери. Он опускает запястье лишь для того, чтобы поднять со стола свою сумку и закинуть ее на плечо.

Он оставляет свое черное длинное пальто. Конечно, он понимает это, но у меня чувство, что он специально оставляет его висеть на спинке стула.

— Я убью тебя, если ты так оставишь меня здесь. — Рычит Изель сквозь стиснутые зубы, но в ее угроза слышится больше отчаянье. Она начинает дергаться на стуле, стараясь высвободить руки. — Не оставляй меня так! Как я смогу передать Хавьеру, что ты хочешь, если я застряну в этой комнате?

В комнату проникает солнечный свет, когда американец открывает дверь двумя пальцами руки, занятой чемоданом.

— Ты вскоре освободишься — говорит он и выходит со мной за дверь. — Сообщи Хавьеру, что я свяжусь с ним, пусть он не теряет и не выкидывает номер моего сотового, по которому я звонил ему в последний раз. — Он также двумя пальцами закрывает дверь, и я слышу, как изнутри Изель злым голосом проклинает нас, когда мы покидаем ее.

Он сопровождает меня на пассажирское место, и закрывает дверь после того как я оказываюсь внутри. Капот открывается, и он прячет внутри него свой чемодан и черную сумку.

Я слышу приглушенные выстрелы с улицы, когда он стреляет по двум шинам на каждом грузовике, припаркованным спереди.

Он закрывает дверь с водительской стороны и смотрит на меня.

— Пристегни ремень, — говорит он и отводит взгляд от моих глаз, поворачивая ключ в замке зажигания.

Машина заводится, пока я быстро пристегиваю ремень безопасности.

— Ты стреляешь в женщин, — тихо произношу я.

Он выезжает задом с грязного участка перед странным придорожным мотелем, который больше похож на пятизвездочную хибару.

Американец нажимает ногой на тормоз и снова смотрит на меня.

— Свежие раны, — говорит он и снова приводит машину в движение. — Она будет жить. И ее трудно назвать женщиной. — Он отъезжает, гладкая черная машина поднимает облако пыли позади нас.

В этом смысле он прав. Изель женщина, но она не заслуживает, чтоб с ней обращались как с женщиной и это ее вина.

Пока мы едем по пыльной магистрали, удаляясь от мотеля, американец протягивает руку к консоли между нами и достает маленький черный телефон. Проведя пальцем по экрану, он включает динамик и внезапно голос Изель заполняет машину. Сначала я в замешательстве, но вскоре понимаю, в чем была причина, что он оставил свое длинное пальто в комнате.

Я слышу голос Изель по крошечному динамику.

— Он ушел! Встань и развяжи меня! Быстрее!

Шелестящий звук заглушает ее голос, а затем появляется странный, непонятный шум.

—Убери эти веревки!

Один мужчина выжил?

Я смотрю на американца, чьи глаза сосредоточены на дороге, но его уши слышат голоса, раздающиеся из телефона в его руке. Он знал. Он все время знал, что один из них лежал, притворяясь мертвым. Я вздрогнула при мысли, что перешагивала его тело или проходила мимо так близко, что он мог схватить меня за лодыжку и повалить рядом с собой.

Из динамика раздается больше шаркающих и потрескивающих звуков. Я слышу, как Изель приказывает мужчине дать ей телефон и секундой позже, она говорит с Хавьером.

— Si², Хавьер. Он забрал ее. Он убил их. Нет.

Она замолкает, пока Хавьер, я знаю, даже не слыша его, сыплет угрозами на другом конце телефона.

— Si, — говорит она сиплым голосом, будто ее вынуждают соглашаться, хотя ей дается это нелегко.

Затем я слышу громкий выстрел и сразу же глухой стук! Я только могу предположить, что она только что убила мужчину, который помогал ей, в порыве гнева от того, что сказал Хавьер.

Все стихло. Может, Изель ушла из комнаты. Проходит несколько секунд, но все также тихо, кроме слабого гудения самого динамика. Американец, известный тем, что его лицо ничего не выражает, кажется разочарован. Он отключает телефон, опускает окно около себя и выкидывает телефон на дорогу. Затем он резко разворачивается и едет в противоположном направлении.

— Я так понимаю, ты не услышал того, что хотел услышать? — Осторожно спрашиваю я.

Он убирает руку с руля и кладет ее на ногу.

— Нет, — отвечает он.

— Ты все еще сомневаешься в моих словах, — произношу я.

Боковым зрением я замечаю, что он чуть поворачивает голову, чтобы видеть меня. Мне неуютно, когда я встречаюсь с его взглядом. И всегда будет неуютно.

Но он не отвечает.

Минутой позже, я произношу:

— Я не шлюха. Она просто пыталась разозлить тебя, на случай если ты пожалеешь меня.

Может быть, я оскорбляю его умственные способности, точно также как Изель в определенный момент, но я, таким образом, защищаюсь от обвинений. Я хочу, чтобы он знал. И я не хочу, чтоб он так думал обо мне.