Девочка. Арифметика жизни (СИ) - Марр Риа. Страница 31

Значит, и отца у меня в живых тоже нет.

— Бабушка, а фотки папы есть?

— Не знаю, Лиза, надо вот еще в тех альбомах посмотреть, вроде были. Давно фотоальбомы не пересматривала. Дальше-то слушать будешь? Да чай-то подогрей, ничего и не ешь.

— Я кушаю, только аппетита нет. Продолжай, пожалуйста!

— Да почти все и рассказала. Вот только, то, что с Павлом мы так развестись и не успели. Сначала он не соглашался на развод, всяческие отговорки в ход шли, несколько раз документы просто «терялись» непостижимым образом, а потом у мужа случился инсульт и он превратился в неподвижного калеку, не способного себя обслуживать. И пусть я не простила его за то, как он поступил со старшей дочерью, оставить без помощи больного человека не могла, вот мы и вернулись, чтобы за ним ухаживать. После его смерти работать пошла, вспомнила увлечения молодости. До замужества была веселая, озорная, очень танцевать любила. Да и моя профессия была с танцами связана, вернее, с искусством постановки танца, я хореограф. Правда, из-за мужа по специальности мало работала, не везде на местах службы были хотя бы клубы, где можно было организовать хотя бы танцевальные кружки. Зато, когда предоставлялась такая возможность, то ее не упускала. Особенно я любила работать с детьми. Вот где простор для фантазии и схватывают легче, на лету, не то, что закостенелые взрослые. Когда предложили поработать у вас, с радостью согласилась, словно чувствовала, что там меня ждет что-то хорошее. А там ты, девочка моя родная!

12 Глава

Лиза

Не знаю, как Антонине Петровне удалось, к кому она обращалась, и какие связи задействовала, но через два месяца я со всем своим нехитрым скарбом перебралась на постоянное место жительства в бабушкину квартиру. Она даже прописала меня, теперь в паспорте стоял штамп о прописке.

Я уходила из детдома, не оглядываясь, оставляя за спиной не самые хорошие воспоминания. Прожив в нем непростые шестнадцать лет, могла по пальцам одной руки пересчитать счастливые моменты. И одним из них, самым ярким, было воспоминание о моем дне рождения, когда-то устроенном Тимом для меня. Его кулон с того памятного дня я не снимала, сроднившись с ним навсегда. Маленькая лисичка стала частичкой меня, и я не смогла бы с ним расстаться даже под угрозой жизни. Мне казалось, что от нее в душу идет тепло, я гладила фигурку, вспоминая, как Тим ее дарил. Интересно, как бы все сложилось, если бы нас так не оторвали друг от друга? Несбывшееся счастье мое… писал он, вот только и мое тоже… сломанное.

А еще я помнила о Демонах, которые тоже ушли в самостоятельную жизнь и теперь пытались обжиться в комнате общежития инженерно-строительного института, по простому МИСИ, в который поступили этим летом, выдержав приличный конкурс из таких же желающих там учиться. Кроме них друзей у меня не было, поэтому свой новый адрес я оставила только им. Они даже приезжали ко мне в гости, один раз и, до сих пор с восторгом вспоминали в письмах бабушкину стряпню. С надеждой на чудо думала, что вдруг, в той взрослой жизни, которой мы будем жить, Тим будет меня искать, обратиться к друзьям, а там адрес. Адрес, где я его жду с затаенной, но никогда не умирающей надеждой, что однажды он снова появится в моей жизни…

А пока я осваивала еще одно умение, дававшееся мне с большим трудом. Мне было по-настоящему стыдно, ведь оказалось, что я совсем не умею готовить, даже яичницу пожарить, я не могла. В том же общежитии студентов, элементарно загнулась бы от голода, а на стипендию в кафе, даже простенькие забегаловки каждый день не набегаешься. И опять Антонина Петровна, вот мое решение проблемы, блестящая возможность научиться хорошо готовить. Не скажу, что постигла эту науку, но ее азы точно, ведь через год вполне сносно могла приготовить обед из нескольких блюд, полноценный ужин и несколько вариантов сладких вкусностей. К тому же, оказалась изрядной сладкоежкой и с удовольствием поглощала то, что мы с бабушкой увлеченно создавали и пекли. Попутно научилась готовить с десяток интересных блюд на все случаи жизни. Было не очень сложно, главное понять принцип приготовления очередного блюда, добавив к нему свою фантазию. Вот теперь смерть от голода даже при заполненном холодильнике мне уже не грозила.

Я училась в новой школе и ничем не отличалась от других подростков. Просто постигала новый мир, отношения между обычными старшеклассниками, которые жили в семьях. И я теперь жила в семье, маленькой, состоящей из бабушки и меня, но мне и этого хватало с головой. С трудом привыкала, что кто-то искренне переживает за мое самочувствие, настроение, хочет доставить радость, дарит подарки, водит в музеи и театры. Бабушка не мелочилась, одела меня с ног до головы, даже полушубок из голубой норки мне купила, приговаривая, что такая красивая девушка должна красиво одеваться.

Именно Антонина Петровна учила меня азам науки ухаживать за собой, своей внешностью. Чтобы волосы блестели и ложились красивыми волнами, а косметика украшала, была незаметной, и только подчеркивала мою юность. Мне казалось, что нет ничего, что моя бабушка не умела или не знала. Она была неистощима на идеи и придумки, ненавязчиво тормошила, чтобы я не замыкалась в своей нелюдимости. Впервые в жизни была кому-то нужна, со мной общались, я была необходима. Все, что она покупала и делала для меня, доставляли ей радость едва ли не большую, чем мне. А я боялась в это поверить. Зачем ей тратить на меня такую кучу денег, когда можно купить пять платьев, вместо этого дорогого? Должен же быть подвох в ее действиях. Нельзя вот так просто истратить их на незнакомого человека, так не бывает, за всем есть скрытый смысл.

Моя настороженность не проходила, да и со всеми остальными я не могла легко сходиться, в школе, как новенькая вызывала много интереса, еще и тем, чтоб пришла в класс среди учебного года, да и моя история стала достоянием окружающих. Было все равно, но как бабушка нашла меня в детдоме, скоро не знал только ленивый, я стала школьной сенсацией. Даже завидовать стали. Это мне то, бывшей отверженной своими сверстниками даже в казенном доме? И, тем не менее, одноклассницы — моей яркой внешности, которая привлекала внимание парней, одежде, дорогой, стильной и подобранной бабушкой так, что она еще более оттеняла мою привлекательность. Даже волосы стали отличительной фишкой. И еще. С каждым днем я все более походила на свою портретную маму. Иногда видела, как Антонина Петровна прячет слезы, смотря на меня украдкой, и понимала, что вот сейчас она опять вспомнила свою потерянную дочь.

Но в основном, хорошее настроение не покидало ее. Несмотря на довольно солидный возраст, она была полна оптимизма и щедро дарила его всем. С ее помощью, в мою жизнь вошла еще одна страсть, захватившая полностью всю мою внутреннюю сущность. Танцы, вернее я серьезно увлеклась латиноамериканскими танцами, стала ходить в одну из таких групп, которыми руководила бабушка.

В танцевальном зале, где звучала ритмичная музыка, я забывала обо всем. Это была страсть и жизнь, она меня захватывала полностью, проникала в душу и сердце, делая другим человеком, свободным, раскованным, счастливым. Я пыталась угнаться за ритмом, чтобы быть с мелодией одним целым, почувствовать единение с ней, влиться в общее движение с теми, что двигаются рядом со мной, создавая общий рисунок танца. Я впитывала музыку в себя, растворяя в собственной крови, становясь хрупкой, невесомой, кажется, что даже сердце билось в такт звучащего ритма, а за спиной вырастали незримые крылья. Я легкая, как бабочка, вот еще немного — и взлечу навстречу свету, а мелодия поддержит на своих звуковых волнах, давая свободу моему полету. Но тут партнер ошибается в движении, возвращая на землю, в танцевальный зал, где полно народу, подчиняющему музыке и голосу моей бабушки. Ее занятия всегда происходили при переполненном зале. Может, оттого, что она могла найти подход к любому, на ошибки указывала не обидно, а ее выражения при этом мы моментально разбирали на цитаты, вставляли их в свой лексикон, запоминались на всю жизнь. Как не улыбнуться на такие замечания Антонины Петровны в стороны пары: