Девочка. Арифметика жизни (СИ) - Марр Риа. Страница 45

Жизнь — это драка, отвоевание у других лакомого ее куска, так что привыкай, наращивая броню и крепкие длинные когти. Я и раньше всегда пыталась спрятать эмоции, чтобы не показать, что мне больно, что поделать, защитный инстинкт выживания, приобретенный с самого детства среди чужих людей. Неосознанный раньше, он с годами только больше совершенствовался, помогая организму в главной задаче — функционировать в любом случае.

Эмоциональный инстинкт подвел меня только раз, капитально так припечатав, на всю оставшуюся жизнь. Если выживаешь после такого срыва, во всем мире останется мало такого, что может испугать и сделать больно. Самоуверенная дурочка, как же я ошибалась! Под грузом жизненных обстоятельств гораздо более сильные личности ломаются. Но в тот момент я этого еще не знала и продолжала спокойно стоять рядом с Максом. А рядом Соня с мужем. Они приехали только накануне похорон, заехав сразу после аэропорта. Я думала, что они останутся в квартире, со мной, приготовила комнату, ужин, но все свелось к часу вежливого общения, во время которого я пыталась понять, что мне ждать от новых родственников.

Одно дело видеть их на экране монитора и другое — вот так рядом, за одним столом. Сонечка, Софи, именно так, жесткое Соня или Софья, никак не вязались с этой хрупкой женщиной-подростком. Словно воздушная фея случайно залетела на огонек, присела на краешек стула, с прямой спинкой и аккуратно поджатыми по этикету ножками, да так и застыла, лишь время от времени отвечая мелодичным голосом. Когда обращались непосредственно к ней, и было бы неприлично промолчать. Но и при этом, прежде чем ответить, она смотрела на своего мужа, словно ожидая его молчаливого одобрения.

Сонечка была очень красива и выглядела гораздо моложе своих лет. От бабушки знала, что ей только недавно исполнилось тридцать два года, мы вместе поздравляли по скайпу и я сама отправляла на почте выбранный на день рождения подарок. У нее были роскошные каштановые волосы, густыми локонами обрамлявшие фарфоровое личико с огромными карими глазами без тени косметики. Такие лица встречаются на полотнах знаменитых художников, заставляя застывать рядом с ними, часами вглядываясь в тайну, живущую в глубине этих нереальных глаз. Я видела, каким завороженным взглядом смотрел на нее Макс, словно грезил наяву. Странно, но Сонечка выглядела даже младше моего друга, который видел ее первый раз в жизни.

Ее муж, Мориц Груер, был типичным австрийцем и очень отличался от своей жены. Это, видимо, про такие пары было сказано еще нашим великим Пушкиным: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Конь, рабочий тяжеловоз, крепко скроенный для каждодневной работы. Высокий, сильный, мускулистый, с волевым лицом и пронзительными серыми глазами под широким лбом, с явно сильным характером. Всего слишком. Слишком напряженный взгляд, который словно ощупывает всю тебя, заглядывая во все тайные закоулки души, вытаскивая наружу, на всеобщее обозрение то, о чем ты и сам давно забыл. Слишком внимательный, говорящий, от таких глаз хотелось безотчетно закрыться, спрятаться. Они давили, заставляя передернуться всем телом и отойти подальше, подсознанием ощущая исходящую опасность. Так стараешься осторожно отойти от змеи, которая случайно выползла перед тобой на лесную тропинку и, заметив человека, приняла угрожающую позу. А потом бежать, радуясь, что встреча мимолетна и ничего не случилось.

Я и раньше удивлялась, что могло связать в пару, мечтательную Сонечку, любящую грезить наяву и рисовать, ставшей когда-то довольно успешным дизайнером, и этого мужчину, так крепко стоявшего на земле, что легко было представить, как он босыми ногами просто таки зарывается в нее на десятки сантиметров. Как дуб своими корнями, чтобы, со временем, даже сильные бури не смогли его сдвинуть с места. Такие люди точно знают, что хотят добиться в жизни и обязательно получают свое.

Он словно нависал над окружающими, давя своей впечатляющей внутренней аурой, распространяя ее коконом, гася смех и улыбки рядом, оставляя странное впечатление после первой встречи.

Но было видно, что он любит свою жену. По мимолетным, внимательным взглядам, не пропускавшим ни одного ее движения и слова, по легким ласковым касаниям, по незримой молчаливой поддержке. Словно он кружил вокруг жены большой птицей, постоянно защищающей ее от всех невзгод мира.

Их первый визит был недолгий, после него они уехали в гостиницу, где решили остановиться. Я не возражала, мне просто было не до них в эти тяжелые дни. Да и что мне могло дать общение с практически чужими, незнакомыми людьми?

Все когда-то имеет свойство заканчиваться, и я это прекрасно понимала, пытаясь осознать, как же мне теперь жить. Без поддержки бабушки, без ее присутствия и незримой защиты от невзгод жизни, которые навалились на меня, буквально на следующий день после похорон.

Рано утром меня разбудил звонок в дверь. Еще не совсем проснувшаяся, я пошла открывать дверь. На пороге стоял наш дворник с незнакомым мужиком. Было видно, что они с крепкого подпития.

— Лиза, вот тут Трофим говорит, что твоя почившая бабка осталась должна нашему сантехнику за ремонт пятьдесят тысяч. Так ты, это, отдай ему деньги, нехорошо человека обижать!

— Какие деньги, дядя Саша? Что за ремонт? Да мы в последнее время никаких ремонтов не делали, не до того было. Только полгода назад на балконе половую плитку меняли, так сразу полностью и расплатились.

— Во, во, именно за плитку, как раз должок и остался!

— Не может быть никакого долга, там всего работ на десять тысяч было, я точно помню, потому что сама расплачивалась.

— Ты это, девка, не бузи, сказали, что долг, значит, надо деньги хорошему человеку отдать. — Это Трофим, дыхнув перегаром, легко отодвинул растерянную меня, открывая шире входную дверь. Взглянув на неловко переминающегося на лестничной площадке дворника дядю Сашу, кивнул ему, словно подбадривая, и прошел в коридор, уверенно, как хозяин.

— Да вы что творите, я сейчас полицию вызову! Убирайтесь немедленно!

— Не ори, не баламуть людей, мы же по-хорошему. Отдай долг, и уйдем!

В этот миг слабости и растерянности даже слезы навернулись, но я провела по глазам, чтобы смахнуть их. Вот только, как мне справиться с этими двумя неадекватами? Почему в голову не пришло, прежде чем открывать, посмотреть в глазок? Наверное, сработало привычное, что если наша консьержка пропустила их внизу, то в звонок на этаже звонят только проверенные люди. И как теперь выставить этих типов? Я физически не смогу с ними справиться.

— Девчонка, имей совесть, тебе и так вон, сколько обломилось, такая упакованная после бабки квартирка. Наверное, и деньжат осталось нехило, да все тебе одной. Сашка сказал, что бабка богатейка была, а ты бывшая детдомовка, так что, прекрасно понимаешь — делиться придется, — он присвистнул, бесцеремонно расхаживая по квартире своими видавшими виды башмаками. Да и сам выглядел так, словно неделю даже руки не мыл, не говоря обо всем остальном. И вот этими самыми руками сволочь уцепила фотографию в рамке с траурной лентой, которая стояла на круглом столе, куда я ее поставила по русскому обычаю. Антонина Петровна, улыбаясь, смотрела с нее на мир, который так недавно покинула. Рядом стояла стопка с водкой, накрытая куском черного хлеба. А я, вместо того, чтобы протестовать, смотрела, как Трофим небрежно бросает на стол бабушкину траурную фотографию и с видимым удовольствием лихо опрокидывает в рот водку, начиная пережевывать черный хлеб, крякнув от удовольствия: