Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 18

Дверь в ванную так и осталась приоткрытой, и я решила полюбопытствовать, как же именно будет мыться мой муж, ведь каменная емкость до сих пор была заполнена той купелью, из которой только недавно выбралась я. Заглянув в щелочку, я просто обомлела, а потом… Резко открыв дверь, вошла.

— Барон? — дрожащей рукой я показала на одну из служанок, склонившуюся над водой и погрузившую туда обе руки. — Как это понимать?

— Что именно? — с удивлением вскинув брови, мой новоиспеченный муж повернул ко мне лицо, его же пухлые бордовые губы были растянуты в блаженную улыбку.

— Это? Она… что эта девушка делает там… руками…

— Господи, достопочтенная сударыня, моя жена, теперь уже Милена де Суарже, — продолжил говорить мужчина, — ну конечно же, мыться мне помогают служанки, девушки, или вам было бы приятней, если бы вы застали за сим занятием кого-нибудь из юношей — конюшего, камергера, или посыльного?

— Нет, но… вы бы как бы уже женаты… — промямлила я, наблюдая, как бесстыжая девица наклоняется все ниже, а ее не в меру пышная грудь почти вываливается из мокрого лифа, глаза же мужа устремлены туда.

— И что? — хмыкнул барон де Суарже, поворачиваясь более удобно, позволяя служанке тереть свое тело под водой, меж тем его руки, словно сами собой потянулись к ее бесстыдно выставленным на показ прелестям, а на поверхности воды мелькнуло то, что я впервые видела сегодня во время исполнения им супружеских обязанностей.

— Но, — возмутилась я, указывая пальцем на девушку, которая, бросив тереть стопы моего мужа, вдруг припала губами к показавшейся головке члена и принялась его ласкать — прямо у меня на глазах.

— Вас это сильно смущает? — блаженно откинувшись спиной на свернутую валиком ткань, быстро подложенную туда другой мойщицей, почти что простонал мужчина.

— Да, — не сдержав эмоций, взвизгнула я. — Это просто что-то чудовищное.

— Хм… — и барон Экберт, притронувшись ладонью к волосам девушки, осторожно отстранил ее лицо от своего члена. — Я как-то не подумал. Понимаете, дражайшая моя жена, — и мужчина сел, удобно раскинув руки и оперевшись спиной о мраморный бортик, его черные глаза были сосредоточены и устремлены прямо на меня. — Мне уже как бы не шестнадцать, и даже не двадцать, — сказал он, — и я — нормальный мужчина, имеющий определенные потребности. До сих пор, как вы знаете, я не был женат, но все же… это не освобождало меня от низменных, как вы можете думать, страстей. Вот только это физиология, дорогая моя. И я не знаю, чему там вас учили родители, но вы должны бы уже понимать, что, дожив до этого дня, я приобрел кое-какие привычки, так что…

— Я не хочу мириться с этим вот, — дрожащей рукой я показала на поникшую девушку.

— Для начала, — поманив бесстыдницу пальцем, он кивнул головой, заставив ее продолжить свое занятие, а именно — натирать тело барона мочалкой, — с этой минуты я запрещаю вам входить без моего разрешения туда, где я могу и имею право уединяться — хоть бы с кем. Хотя… впрочем, Милена, возвращайся в спальню и жди меня на нашем супружеском ложе, я закончу мыться и мы с тобой обо всем поговорим, — голос барона вдруг снова приобрел недавнюю мягкость, и я расслабилась, — потому что я понимаю, что этого не избежать.

— Хорошо…

В спальне первым делом я сбросила из себя полотенце и, крепко сжав зубы, с исступлением принялась колотить кулаками ни в чем не повинную подушку, рыча, словно раненная волчица. Да, я была молодой и неопытной девушкой, отчего-то решившей, что как только войду в дом барона де Суарже, он тут же станет бегать вокруг меня, смотреть только на меня, одну меня любить… Но я как-то не учла, что, действительно, мужчина не может поменять весь свой уклад всего лишь за одни день — и ради меня. Приходилось смиряться, или… "Ну отчего же? — вспомнив только что оброненную им фразу о том, что после купания состоится беседа, где мы сможем обо всем спокойно и основательно поговорить, я выдохнула с облегчением. — Возможно, я зря только расстраиваюсь, обвиняя своего мужа в том, к чему он привык и не понимает моей реакции".

— Подайте мне ночную рубашку, — сделав глубокий вдох, я громко выдохнула и позвала служанку, испуганно косящуюся на меня из-за притемненного угла, — и чепчик.

А пока она бегала туда-сюда, я посмотрелась на себя в высокое напольное зеркало, оттуда на меня смотрела изящная и миловидная красавица, с тонкой талией и высокой грудью. Улыбнувшись своему отражению, я повернулась к горничной и подставила руки, позволяя надеть на себя шелковую длинную рубашку. Став сзади и осторожно приподняв рукой мои волосы, девушка накрыла мои плечи алым пеньюаром, мягкая белая опушка на котором ласково прикоснулась к коже, заставив снова улыбнуться.

— Сядьте на стульчик, госпожа, — показав рукой на невысокую скамейку у трюмо, девушка подошла туда, открыла ящик и извлекла оттуда гребень для расчесывания волос.

— А где мой чепчик? — спросила я, прикасаясь щекой к опушке.

— Я думаю… простите, госпожа баронесса, но все-таки лучше будет, если вы ляжете на ваше супружеское ложе с распущенными волосами, — бросив взгляд в мою сторону, несмело пролепетала девушка. — Они у вас такие красивые, что будет жалко, когда вы их спрячете…

— Ты думаешь? — ехидно сощурясь, я посмотрела на девушку в упор. — Как твое имя?

— Леонида… Леня… — выдохнула девушка, а щеки ее покрыл яркий румянец.

— Спасибо, Леня, — я все-таки последовала в ту сторону, куда указала мне красавица, — так ты хочешь меня расчесать?

— Да, мне очень нравится расчесывать чьи-то волосы, а тем более ваши.

— И отчего же?

— Потому что вы — наша госпожа, хозяйка, а еще — любимая женщина, жена нашего господина, барона Экберта.

— Ах, и только из-за этого? Послушай… — и, бросив мимолетный взгляд на дверь, я перешла на полушепот, — расскажи мне немного о своем хозяине.

— Что именно вы хотели бы услышать?

— Ну… а часто ли он забавляется с девушками, делая то… что… ну… — я не знала, как назвать то, о чем хотела спросить.

— А вам так уж необходимо об этом знать? Может быть, не надо?

— И отчего же?

— Госпожа баронесса, вы еще слишком юная и, как я заметила, не опытная в этом деле молодая дама, поэтому будет лучше, если вы успокоитесь тем, что этот мужчина — отныне ваш, и с этого дня именно вы имеете право спать в его постели и распоряжаться всеми нами.

— Да? Ах, тогда я даже боюсь подумать…

— Вы можете спросить меня о чем-то ином, — бережно расчесывая каждый мой локон, сказала Леонида, — и я охотно поделюсь с вами тем, чем смогу. Но только не заставляйте меня причинять вам боль.

— Какая ты умная, — улыбнулась я, глядя на девушку сквозь зеркало. — Тогда… я назначаю тебя своей помощницей, и отныне ты должна всегда быть возле меня. Ты будешь главной служанкой, моей камеристкой, Леня.

— Ах, спасибо… — девушка заулыбалась мне в ответ.

— Так вот, — возвратившись из ванной и застав меня в хорошем расположении духа, барон, казалось, приободрился, — уклад моей жизни предполагал, что я мог взять в свою постель любую из приглянувшихся мне девушек, — сказал он. — Но теперь, как я понимаю, их обязанности желаешь выполнять ты, Милена?

— Да, конечно… — нащупав кулон, я взялась за него пальцами, и от того почувствовала себя уверенней.

— Ну что ж, так тому и быть, — поправив парчовый халат, барон уселся на кровать возле меня, — я согласен. Вот только… если ты не сможешь этого делать — по любым причинам — месячные, беременность, головная боль, усталость, хандра… — мало ли какие причины могут помешать тебе отдаться мне так, как я хочу, и что тогда?

— Я… я не знаю, — мои пальцы задрожали, потому что я как-то не думала, что ЭТО может быть необходимо мужчинам настолько часто. — А что, один раз в неделю вам будет недостаточно?

— Хм… — на челе барона отобразилось недоумение. — Я ведь не старик… А потом, хочу признаться, иногда мне необходимо сближение с женщиной по несколько раз за день: обязательно утром, сразу же после пробуждения, желание может возникнуть и в течение дня, вечером, перед отходом ко сну — обязательно, ну и ночью, если возникнет потребность, я не намерен мучиться и страдать. Как тебе, выдержишь?