Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия". Страница 50

Одним гибким движением юная жрица вдруг поднялась на ноги, глядя в лицо Карлу, произнесла какую-то короткую шипящую фразу на своём родном языке. Потом резко дёрнула худыми плечами, и её причудливый шарфик упал на пол. Под ним виднелось нечто, похожее на тёмное ожерелье.

Рихо успел толкнуть императора в сторону — прямо в руки гвардейцев — и кинуться к жрице. Та ловко отскочила, а к Рихо с шеи ташайки с удивительной силой рванулась чёрная змея, сумевшая изогнуться в полёте так, что зубы её сомкнулись ровно у Рихо на запястье.

***

Карл не удержался и бросил последний взгляд из-за спин гвардейцев на тот хаос, что вновь воцарился на месте так неудачно закончившегося торжества. Труп юной жрицы, прошитый двумя арбалетными болтами — постарался кто-то из Гончих; тот самый церковник, которого укусила змея, сидящий на полу; склонившаяся над ним взъерошенная черноволосая девица в светлом платье…

Все эти осколки одной мозаики, полной — в который уж раз за недолгое правление молодого императора — магии и смерти, словно бы медленно проплыли перед глазами Карла, прежде чем дверь в зал захлопнулась, отгораживая его от безрадостной картины.

— Вилли, как насчёт того, чтобы пойти и выпить в моём кабинете? — немного охрипшим голосом спросил Карл у друга. Весь этот дьявольский балаган со жрицами и змеями неплохо было бы залить вином или чем покрепче — иначе ташайские девки точно станут мерещиться ему за каждой портьерой.

— Я не против, — сдержанно отозвался Вильгельм. — Но сначала стоило бы узнать, что будет с этим человеком, из Гончих…

— Брось, — вяло махнул рукой Карл. — Если девчонка так прятала свою змеючку, то та точно сильно ядовитая — ясное дело, что парень помрёт. Достойная смерть — он защитил своего монарха, пусть и был всего лишь церковным псом!..

Вильгельм с трудом удержался от того, чтобы поморщиться, но тут одна из дверей — выходившая не в разгромленный зал, а в какую-то соседнюю комнату — распахнулась, и вошёл Мориц Вильбек.

— Ваше величество! — кинулся он к Карлу, и гвардейцы поспешили почтительно расступиться перед канцлером. — Вы нужны мне, срочно! Прибыл человек из Лерии…

— Господин канцлер, — сварливо произнёс Карл, — меня только что чуть не убили. Думаю, чёртовы лерийцы с их… вольностями могут и подождать.

— Увы, ваше величество, — тоном Морица можно было заморозить небольшое озеро, — боюсь, что они уже не ждут. Над Наллиерой поднято знамя с зелёной короной, полуостров восстал! Имперские гарнизоны частично перебиты, частично примкнули к бунтовщикам. Кажется, Лерия собирается вновь объявить себя вольным княжеством.

Луиза громко ахнула, едва ли не первой понимая, что это означает — война всё-таки началась. Началась там, где её никто не ждал — на юге.

========== Глава 18. Древняя кровь ==========

Она была красива — с кожей, столь тёмной, что даже смуглые бахмийки показались бы бледными рядом с этой женщиной, резковатыми, но при этом удивительно правильными чертами лица и изящно очерченной линией полных губ. Но сейчас в глаза куда больше бросались синяки на лице ташайской жрицы и её грязные спутанные волосы.

Зато вот самообладания она не утратила. В кресле для допросов жрица восседала с царственным видом, хоть её запястья и были прикованы к подлокотникам антимагическими наручниками.

При других обстоятельствах это, пожалуй, вызвало бы у Габриэля уважение — немногие из обвиняемых сохраняли в подвалах Чёрной Крепости спокойствие дольше, чем на несколько минут. Но сейчас он чувствовал только злость, приглушённую усталостью — вторые сутки, которые он проводил на ногах, начинали сказываться. И злился Габриэль, по большей части, на себя, а не на жрицу.

«Надо было просто перетрясти заранее весь этот заморский хлам, а не бояться разозлить нашего любимого императора, — в который уже раз подумал кардинал. — А я отправил туда Рихо, одного, если не считать девчонки-чародейки!..»

— Не понимает она ни по-нашему, ни по-эдетански, — осмелился высказаться стоявший рядом с Габриэлем молодой офицер Гончих, кивая в сторону жрицы. — Уж как мы ни бились…

— Так найдите переводчика с ташайского! — Габриэль повысил голос лишь немного, но офицер всё равно вздрогнул — слава о нетерпимости бывшего Ледяного Меча к промахам подчинённых успела разлететься далеко. — Хотя сдаётся мне, кое-что она всё-таки понимает… А, змейка? — пальцы у Габриэля, возможно, казались белыми и тонкими, но вот хватка была железной — и сейчас он без всякой жалости вцепился в подбородок жрицы, заставляя её повернуть голову.

На самом деле, Габриэль терпеть не мог подобные фокусы, предпочитая общаться с обвиняемыми сдержанно. Но он понимал, что на некоторых неплохо действует именно подобная фамильярность, которая выводит из себя и заставляет делать промахи. Особенно — на таких вот гордых. Понимал, сам побывав в этой роли. И сейчас тоже не ошибся.

— Ты умрёш-шь! — зашипела жрица. Она попыталась отстраниться, но Габриэль по-прежнему держал её крепко.

— А что-нибудь более оригинальное я услышу?

— Скоро, — выплюнула жрица, но Габриэль только склонился к её уху и прошептал: «Прости, змейка, но я и сам это отлично знаю».

Она вскинулась, рванувшись в кресле так, что наручники впились — наверняка, весьма болезненно — в её запястья. Ожгла Габриэля яростным взглядом, а потом заговорила — зло, на удивление бойко и почти без акцента.

— Знаешь?.. Но я-то тоже о тебе много знаю, Глациес, пёс своего бога!

— Что же?

— Я знаю, как она умирала на твоих руках, Ледяной Меч. Такие синие глаза, такие мягкие кудри. Только вот тогда они были слипшимися от крови, верно?.. Она тебя любила, ах, как любила! И умерла из-за тебя!.. Они делали с ней то же, что твои люди теперь станут делать со мной. Огонь, железо… Это было до-олго! Как она кричала! Кричала твоё имя, этого-то ты не мог знать, правда, Ледяной Меч?..

— Довольно, — тон Габриэля был сух, как камни башен в Ханийской пустыне. — Ну, теперь вы видите, что наша красавица прекрасно всё понимает?.. — бросил он застывшему чуть поодаль офицеру. — Поэтому я жду от вас результатов допроса в ближайшие дни. И не вздумайте её калечить. Слишком сильно, во всяком случае. Император ждёт от нас эффектной казни, а не сожжения полуживого мешка с костями.

— Разумеется, ваше высокопреосвященство.

Габриэль направился к выходу. И уже в который раз за эти пару дней испытал секундное удивление, когда двое Гончих двинулись вслед за ним, отставая на пару шагов. Его новая охрана. Габриэль так привык к присутствию Рихо за своей спиной, что другие люди на месте того выбивали из колеи.

Сумрачный коридор постепенно оставался позади, но тут в глазах у Габриэля на мгновение потемнело, и он сбился с шага, пережидая накатившую волну слабости. Гончие тоже замедлились, держа расстояние. Рихо бы непременно кинулся к нему… Но сейчас об этом думать точно не стоило.

— Ваше высокопреосвященство!

Рослый русоволосый мужчина, выскочивший из ответвления коридора, не ожидал увидеть здесь главу мидландской Церкви, однако сориентировался очень быстро. Этот средних лет господин отвесил Габриэлю формальный поклон, но явно не собирался целовать кардинальский перстень или выказывать почтительность каким-то иным образом.

Честно говоря, последнему Габриэль оказался даже рад. Кардинал не был уверен, что руки не станут трястись, если он вытащит их из рукавов мантии — сил оставалось всё меньше, а демонстрировать подполковнику Грифоньей Стражи Фридриху Бренну свою слабость ему не хотелось.

— Здравствуйте, господин Бренн. Что привело вас во владения Церкви?

— Я искал вас, — очень холодно улыбнулся Габриэлю тот. — Потому что, как я понял, именно вы приказали своим людям забрать участвовавшую в нападении на его величество дикарку в церковную тюрьму.

— Да, я приказал это сделать. Расследования, связанные с применением тёмной магии — это дело Церкви.

— Но это покушение на императора! Вы немедленно должны передать ташайку нам!