Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия". Страница 49

А потом всё начало происходить очень быстро. Тонкие руки жриц синхронно взметнулись к их причёскам, ещё мгновение — и острые металлические шпильки безжалостно впились в змеиные животы, вспарывая их. Тёмная кровь брызнула на блестящий паркетный пол.

Рихо почувствовал, как стальная звезда Троих у него на груди начинает нагреваться, оповещая о свершающемся поблизости колдовстве. Пластинка сигнального амулета была мгновенно сломана, на миг вспыхнув синим светом, и Рихо скомандовал Эулалии:

— Задержи жриц, что бы они ни делали! Огради барьером, я не знаю… Наши люди скоро будут здесь, но до этого — ташайки на тебе, поняла? — Рихо, не стесняясь, говорил в полный голос — придворные всё равно уже галдели так, что его диалог с чародейкой абсолютно не привлекал внимания.

— Но, я… — пискнула было та, но Рихо уже не слушал её, пробираясь поближе к императорскому трону.

Легко пробившись сквозь скопище растерянных приближённых Карла, Рихо, не стесняясь, схватил за плечо стоявшего к нему спиной Вильгельма Эццонена. Тот, мгновенно обернувшись, смерил Рихо недовольным взглядом.

— Что вам угодно, господин? Если вы не видите, то…

— Уводите отсюда их величеств, капитан. Сейчас. Быстро!

— Да что вы себе позволяете?! Это ваших рук дело?! — Эццонен махнул рукой в сторону жриц.

Тех было видно с трудом — вокруг их тел воздух колебался, словно зыбкое марево, появляющееся возле жарко пылающего пламени, только более плотное. Змеиные тела, кажется, вовсе исчезли — вместо них рядом со жрицами что-то вспыхивало алым и малиновым — с каждым мигом всё ярче.

— Это не моих рук дело, капитан. Но те, кто устроил это представление, получат по заслугам. Поверьте, Гончие с этим разберутся. А вам лучше позаботиться об их величествах.

Стоило отдать должное Эццонену — соображать при необходимости тот умел быстро. Бросив ещё один взгляд на жриц и чертыхнувшись при этом, он принялся раздавать команды гвардейцам, которые быстро окружили монарших особ.

Рихо был даже удивлён, что особой паники среди собравшихся не приключилось — придворные, по большей части, выглядели возмущёнными или растерянными, но не испуганными. Кто-то уже спешил к выходам — к счастью, в отличие от клятого собора, в зале было полно дверей, выходивших как в соседние помещения, так и в дворцовый парк. Но большинство топталось на месте, с любопытством косясь то на жриц, то на гвардейцев, за спинами которых скрылся императорский трон.

Вдруг воздух, заполненный гулом голосов, разорвал резкий свист — и в руках одной из жриц взметнулось подобие длинного бича, светящегося розовато-малиновым светом. Бич неизбежно летел к краю толпы придворных, у которого стояла окаменевшая от ужаса Эдит Вейсенфельд — но тут какой-то молодой человек схватил её в объятия, отдёргивая в сторону. Малиновая пылающая лента прочертила дымящийся след на паркете рядом со счастливо спасшейся парочкой.

Бич второй жрицы уже летел в ту же сторону — но на его пути возник щит, представлявший собой словно срезанное лезвием с гладкой поверхности пруда водное полотно. Огненная лента хлестнула по поверхности щита, тот отозвался рябью и тонкими струйками пара, но устоял.

Эулалия, которая и была создательницей щита, тут же метнула в жриц несколько ледяных лезвий, но все они были сбиты взмахом бича, едва не зацепившего её саму. Придворные наконец-то осознали, что от места магического поединка лучше находиться как можно дальше, и толпа в зале стала стремительно таять.

Рихо же пытался подобраться поближе к Эулалии и одновременно не угодить под оставлявшие всё новые обугленные следы на полу и стенах бичи. Он отлично знал, что в битвах чародеев обычный человек может служить разве что досадной помехой, но оставлять напарницу одну рядом со всё ближе подступающими к ней жрицами не собирался.

***

— Найдите их! Найдите всех, слышите?! Всех тех, кто это затеял! Они могли убить меня! Меня, понимаете?!

Стоя под одним из стройных ясеней в аллее недалеко от флидерхофского дворца, Вильгельм Эццонен уже минут десять выслушивал повторяющиеся вогласы своего императора.

«Интересно, а что с Карлом будет на войне? Там-то его станут пытаться убить всерьёз», — промелькнуло в голове у Вильгельма, но дальше думать на эту тему он не стал. В конце-то концов, хотя убивать людей капитану дворцовой гвардии приходилось, на войне он и сам не был…

Примерно ещё через четверть часа со стороны дворца в аллее появились новые люди — теперь это были воины Церкви, и гвардейцы заметно расслабились, разглядев их чёрные мундиры со светлыми контурами узких собачьих морд.

Карл прервал на полуслове свою очередную возмущённую реплику, когда один из Гончих — светловолосый мужчина лет тридцати с лишним — подошёл к нему. Воин Церкви, поклонившись, коротко и сухо рассказал о том, что жрицы схвачены и больше никому не причинят вреда и уже собирался уходить, когда Карл остановил его повелительным жестом.

— Подождите, — гордо вздёрнув подбородок, заявил молодой император. — Я приказываю вам проводить меня к ташайским дикаркам. Хочу ещё раз взглянуть на этих тварей.

В усталых глазах Гончего явственно читался вопрос: «Какого дьявола?» — и это был тот редкий случай, когда капитан гвардии полностью поддерживал человека из церковного воинства. Вот только Вильгельм уже успел понять, что Карл, обретя власть, не собирался держать в узде свои прихоти. Разве что Луиза могла бы попытаться переубедить своего любовника. Но она стояла в стороне, непривычно тихая, и пыталась привести в порядок своё платье, в котором теперь напоминала скорее растрёпанную ворону, чем райскую пташку. Так что Вильгельму не оставалось ничего другого, кроме как последовать обратно во дворец за своим другом и повелителем.

Ещё недавно роскошно убранный, главный зал Флидерхофа встретил их запахом гари, смешивавшимся с каким-то тяжёлым пряным ароматом. В помещении теперь царил полный разгром, который венчала огромная люстра с хрустальными подвесками, рухнувшая рядом с императорским троном.

Старшая из жриц, потеряв сознание, безвольной куклой лежала на паркете. Тем не менее, кто-то из Гончих уже успел предусмотрительно сковать её запястья антимагическими кандалами. Младшая ташайка, в таких же оковах, стояла на коленях и выглядела практически невредимой, если не считать расцарапанной до крови левой щеки. Даже бисерный шарф юной жрицы по-прежнему обвивал её тонкую шейку.

Рихо устроился немного поодаль от пленниц, привалившись к стене рядом с Эулалией, которая выглядела истинной дикой ведьмой в помятом, прожжённом в нескольких местах платье и с растрёпанными волосами.

Несмотря на то, что Эулалия была измучена до предела, глаза её горели торжеством. Чародейка не только пережила свой первый магический бой, но и вышла из него победительницей — не без помощи Рихо, который, как мог, отвлекал внимание жриц, пока его напарница плела заклятия. Теперь кардинальский порученец думал о том, что они с Эулалией оказались не такой уж плохой командой, да и остальные Гончие подоспели очень вовремя. В кои-то веки обошлось без лишних жертв, и Рихо с трудом мог поверить в это.

Карл отпустил какую-то шутку по поводу раскинувшейся на полу ташайки — должно быть, совершенно непристойную, судя по довольному гоготу гвардейцев и жеманному хихиканью Луизы — и подошёл поближе к младшей жрице, по-прежнему коленопреклонённой и смиренно опустившей голову.

То ли инстинкт, то ли опыт заставили Рихо отлепиться от стены и встать поближе к императору. Жрица подняла на Карла взгляд, и в её глазах читалось презрение. Даже измазанное в крови лицо и скованные за спиной руки ничуть не мешали ей сохранять надменный вид.

— Забавная ташайская зверушка, — громко произнёс Карл, для верности указывая на жрицу пальцем. — Правда, на редкость злобная — почти как наши дорогие северяне, которые в своих унылых замках уже, наверное, мехом обросли — целиком! Не завидую их жёнам!

Снова послышался угодливый смех. На этот раз громче всех — почти истерично — хохотала Луиза.