Сказка зимнего Синегорья (СИ) - Рудышина Юлия. Страница 6

И гранат огненно-красный — его возле старой сосны Снежанка нашла, все хвалилась потом сестрам, что это сама Хозяйка ей подарила. Потом, конечно, призналась, что выдумала это, но так эта придумка хороша была, что Снежка едва сама в нее не поверила.

— Конечно, верю — и в чертей, и в домовых, и в ведьм! А ты что же это, думаешь, ничего такого и нет? — удивилась Аришка, вырывая сестру из воспоминаний.

Снежанка лишь улыбнулась и пошла рядом, внимательно по сторонам глядя, словно в искрящемся и сверкающем снегу могла увидеть что-то таинственное и нереальное. Казалось, белое полотно притрусили алмазной крошкой и серебряной пылью. Тени были синие, глубокие, они падали от домов и сараев, от деревьев, что росли у ворот и в палисадниках. А по нетронутому насту, чуть в стороне от протоптанной тропинки, важно выступали птицы.

— Не верю я, — Снежанка все же решила ответить сестре. — Иначе бы уж давно все про них знали-то. А так получается странно — кому-то поблазнится, и начинаются разговоры… Не верю!

Почему она вдруг решила заспорить — и сама не знала. Ведь видела она снежных гостей с их подарками, и слышала, как кот тетки Марейки говорит, как человек, и сама бабка много чего рассказала о Той Стороне… но все как в тумане было. Ночь минула, и уже думалось, что привиделось. Не хотелось верить. Страшно было — жуть!

Может, правда, ей все приснилось? И не была она в гостях у ведьмы, и не видела Морозко над горами, и не было блазней снежных… нужно будет потом проверить сундук, решила Снежанка. Если одежки там не будет и шкатулки самоцветной, значит, точно привиделось!

Но отчего-то и грустно стало при этой мысли.

— А вот и зря! — засмеялась Аришка. — Ленушка-то, что жила в угловом доме, через дорогу от баушки, по ночам вон кошкою бегала. Обернется — и к соседской корове мчит, хвост трубой. Вся сухая животина стала. И вот как-то сосед устал терпеть это, да и спрятался на поветях, ждал, пока ведьма прибежит. Как увидел черну кошку, так и спрыгнул за ней. Поймать не успел, но ножик ей вслед запулил, в заднюю лапку аккурат и попал. Кошка завизжала по-человечьи, и в тумане растворилась. А наутро, баяли, старуха захромала!

— Сказки то все, — тихо сказала Снежанка и перед дверью магазина остановилась. — Айда, купим чего, и к Любане. Холодно.

— Да, зима в этом году морозная, лютится, — Аришка с опаской покосилась на лес, что чернел неподалеку.

Быстро скупившись, сестры поспешили к Любане. Та уже заварила чаю из сушеной земляники, ромашки и еще каких-то лесных трав — и пах он летними, прогретыми солнцем лугами.

Снежанка очень любила свежий аромат трав после покоса — и зеленое море с вкраплениями ромашек, алых часиков и синих колокольчиков так и встало перед глазами, прогнав на миг зимнюю стужу.

И будто озлилась в этот миг зима, завыли снежные волки, метелью швырнуло в лицо Снежанке белую колкую крупу, острую, словно осколки хрусталя. Дыхание сбилось, словно бы ветер задушить ее хотел, и глаза залепило снегом. Девушка едва откашлялась, из глаз слезы брызнули, она дальше шла, ладонью лицо прикрывая, а вьюга выла и стонала, словно пыталась развернуть ее, не дать идти к подружке. Но Снежанка упрямо бросилась следом за сестрой в сени, пытаясь спрятаться от стужи и пронзительного ветра.

Двери отгородили девушку от холода, от сугробов и снегопада. Правда, показалось, что больно зло и яростно метель завыла-застонала, словно обозлилась на Снежанку.

А в передней Любаниной избы уже горели свечи, отчего атмосфера в комнате была удивительно умиротворенной и таинственной. Девушка в ожидании гостей предусмотрительно занавесила образа в красном углу, и сейчас тасовала карты, сидя за круглым столом, покрытым синей скатертью. Абажур лампы отливал янтарем, и глаза Любани казались зелеными, как у кошки. Белая коса змейкой скользнула по плечу, и на щеках девушки заплясали черные тени.

Снежанка осторожно отпила чаю, глядя, как подруга раскладывает карты рубашками вверх вокруг бубновой дамы.

Наверное, это она и есть, дама-то. Любаня на нее расклад делает. И страшно стало, и любопытно.

— Это — ты, — ткнув в карты, подтвердила Любаня, — я на тебя расклад сделаю, с Аришкой у нас и так все ясно, а вот ты заневестилась. Нужно тебя здесь замуж выдать!

И девушка улыбнулась Снежанке, когда та уселась рядом. Аришка же фыркнула на заявление про «все ясно», но ведь, действительно, все подружки знали, что к ней бегает Сережка Васильевский. Наверное, летом свадьбу сыграют.

Снежанка внимательно смотрела на Любаню, и в это время к ней на колени запрыгнул огромный рыжий кот.

— Чтобы уже не уехала? — рассмеялась девушка, погладив кошака. — Люб, давай вскрывай уже, что там, интересно же!

И подружка открыла первую карту, нахмурилась. Шестерка в этом виде гадания означала дорогу, причем карта рядом с ней знаменовала весьма дальний путь.

— Домой поеду, — скривилась Снежанка, прокомментировав эту карту.

— Ну, не знаю, тут вот смотри что… трефовый, — и Любаня показала короля, что расположился аккурат над дамой, то есть над Снежанкой.

— И что? Дома, наверное, ждет меня мой трефовый… — вздохнула она, поглаживая кота, который громко мурчал.

Но тут протестующе взвыла метель за окном, еще яростнее, чем тогда, когда о лете замечталась девушка, и зашипели, резко оплавившись, свечи, вспыхнули ярым пламенем и погасли. А в окно забилась птица, и на улице раздался чей-то всполошенный крик.

Любаня бросила карты и щелкнула включателем на лампе. Ничего.

— Во всем Шубино, кажись, свет вырубило, — резюмировала Аришка, выглянув в среднее окно, откуда хорошо было улицу видать. — Еще есть свечи?

— Есть, — и Любаня поспешно принесла от закутка возле печи ещё две свечи, зажгла их, осторожно выставив на столе. И огоньки их отразились в трюмо в углу комнаты, и показалось Снежанке, что четыре мотылька танцуют в темноте. Но в следующий миг она едва удержалась от визга — на нее смотрели оттуда чьи-то глаза. Злые и раскосые. Зеленые, как трава по весне. Неужто черт какой пожаловал?

— Не бойся, не тронет, — мурлыкнул кот, и, судя по равнодушию Любани и Аришки, готовящих воск для нового гадания, его человеческую речь слышала только Снежанка.

— А кто это? — одними губами спросила она, указывая на зеркало.

— Анчутка, — зевнул кот. — Вместо женихов к вам приходить будет. Не дури, Снежка, твою судьбу давно метель намела, ветра соткали… не нужно тебе гадать, прогадаешь. Иди домой лучше…

Снежка. А красиво звучит ее имя в такой вот форме. Может, попросить, чтобы ее так все называли? Папа когда-то Снежинкой ее звал, в последние годы перестал — вроде как выросла, серьезней нужно к дочке относиться… А ей нравилось. Необычно.

Но на заявления кота девушка лишь удивленно вскинула брови, а тот спрыгнул с ее колен, залез на лавку и свернулся там, явно решив, что хватит с него разговоров. Прикрыл глаза и уснул.

Все эти чудесинки порядком пугали Снежанку, но она уже почти привыкла к тому, что вокруг нее говорящие животные и зимнее волшебство со всякими блазнями и видениями.

— Что ты там застыла? — Любаня дернула ее за руку. — Айда, воск лить в бане!

— Не хочу, — отступила от стола Снежанка. Она вспомнила о ларце, который нельзя открывать, и о наказах тетки Марейки, о ее несчастливой судьбе. Стало страшно лишиться этого удивительного дара — видеть иной мир. А вдруг гадания и впрямь все испортят?

Метель тут же успокоилась, будто огромный пушистый зверь прилег на холм.

— Странная ты, договаривались же, — разочарованно проговорила Аришка.

— А теперь разговорились, — угрюмо поджала губы Снежанка. — Знаете, вы, девчонки, оставайтесь, а я домой пойду. Не хочу я гадать!

Любаня что-то буркнула ей вслед недовольное, но Снежанка не услышала уже, что именно. Поспешно хлопнула дверью, в сенях натягивая куртку. Обулась — и бросилась за калитку.

Тут по поселку и свет дали — показалось, что это светлячки среди синевы морозной ночи зажглись. Удивительная тишина стояла, безветрие полное. Сугробы сверкали и искрились, переливались блестками, а на небе, которое слишком уж быстро очистилось от туч, показалась жемчужная россыпь звезд. Узкий серп луны вспорол шелк крещенской ночи, и в призрачном свете ближние дома гляделись выкрашенными серебрянкой.