Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 36

— Сколько женщин тебе нужно в помощь?

— Нисколько. Кива поможет, — улыбнулась Наташа кормилице. — Мы справимся. Кива, хорошенько запоминайте всё, что я буду делать. Пригодится.

Кормилица с готовностью кивнула. С ярким румянцем на щеках она была похожа на уютную деревенскую женщину. Хотелось положить ей голову на колени, почувствовать мягкое поглаживающее прикосновение ладоней и… уснуть. Девушка вздохнула.

Принесли кувшин с водой. Наташа, вспомнив случай с флягой, отпила из него, убеждаясь, что в нём вода. Уточнила, точно ли кипячёная. С помощью Кивы залила раствор из растолчённых таблеток — жаропонижающие, обезболивающие, антибиотик — в рот юноши. Пять оставшихся капсул сильного антибиотика, принятые в течение пяти дней должны остановить воспаление. Хотелось верить в чудо.

Наташа наблюдала за беспокойно расхаживающим по комнате Бригахбургом. Его нервозность передавалась ей, раздражая.

— Господин граф, вы тоже можете уйти.

Он взглянул на неё, демонстративно передвинул кресло к обратной стороне ложа, уселся в него, собираясь постоянно держать иноземку в поле зрения. Уточнил:

— Что ты собираешься делать?

— Нужно вычистить рану и заново прижечь.

Его сиятельство поморщился:

— Разве этого не было сделано? Даже лекарь не в силах изменить предначертанное свыше.

— Именно лекарь довёл вашего сына до такого состояния. Он занёс инфекцию в рану. Он прохиндей и шарлатан! — рассердилась девушка. — Если не хотите уйти, то хотя бы не мешайте.

— Поговори мне, — дёрнул плечом мужчина, подавшись в сторону нахалки.

— Сидите и молчите, господин граф. А то у меня будут трястись руки от страха, — посмотрела на него Наташа долгим колючим взглядом, словно хотела пригвоздить «помеху» к сиденью кресла.

Кива тихонько ахнула, приседая на краешек ложа.

— Когда-нибудь я доберусь до тебя, маленькая мадьярка, — сверкнул гневным взглядом Герард. Хотел добавить ещё что-нибудь предупредительно-угрожающее, но передумал. Девчонка хоть и перечит, но за дело взялась уверенно, знает, что делает. Потом. Всё будет потом. Никуда она не денется. Или денется? Вновь присматривался к ней. Никогда ему не было так трудно ни с одной женщиной. Всевышний, как он устал. Проведя ладонью по лицу, граф откинулся на спинку кресла и вытянул болезненно гудящие ноги.

Приготовив всё необходимое, Наташа с Кивой передвинули прикроватный столик. Девушка удобнее уселась у плеча Ирмгарда, попросила дополнительные свечи. Достав из сумочки маникюрные ножницы, погрузила их в мисочку с водкой.

Затаив дыхание, Бригахбург, с нескрываемым волнением следил за каждым движением иноземки, пытаясь проникнуть в её мысли: «Ты сможешь?»

Она подцепила ножницами струп на ране, отделив его. Бросив корку в приготовленную миску, с силой сдавила рану. К такому она не была готова. Рана оказалась гораздо глубже, чем показалось вначале. Её, видимо, не вычистили изначально до самого конца. Парень на боль не реагировал. Неудивительно, что он впал в забытьё.

Заметив тень на лице девчонки и сведённые к переносице брови, на лице Герарда выступила испарина. Он, подавшись вперёд, нервно отёр лоб, облизал сухие от волнения губы. Сердце гулко билось в груди.

В котле кипятились, разорванные на полоски, маленькие кусочки ткани. Кива доставала их ножом в глиняную мисочку, Наташа прикладывала к ране, выбирая из неё бурую слизь и жидкость.

Очистили и подсушили порез, посветлевший от кипятка. Предстояло аккуратно обрезать омертвевшую ткань. От напряжения у девушки выступил пот над верхней губой. Ворот платья впился в шею, натирая. Она с раздражением оттянула его, резанула ножничками вниз на ширину ладони, закладывая уголки внутрь. Сразу стало легче. Следовало это сделать раньше, а не ждать, когда воспалится от трения кожа на шее. Встретившись с настороженным взглядом хозяина, насупилась, вновь склоняясь к плечу юноши. Наверное, будут ругать, что порезала платье. Повела бровью: чёрт с ними, отобьётся.

Она не видела, как усмехнулся мужчина, прикрыв глаза, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Из-под прикрытых веками глаз он наблюдал за девчонкой.

Вот она высунула кончик языка. Проведя им по губам, прикусила нижнюю губку. Губы влажно блестят в свете свечей. Тень от длинных ресниц падает на бледные щёки. Выбившаяся из-под платка короткая прядь волос прилипла к шее. Тонкая цепочка сверкает золотом, завораживая. Девчонка смугленькая. Или это загар? Герард скользит взором по обнажённым до локтя смуглым рукам. Титулованные женщины никогда не загорают. Это считается дурным тоном. Всевышний! О чём он думает?

Наташа, чувствуя на себе мужской взгляд, словно угадав его мысли, посмотрела на него. Так и есть. Граф внимательно наблюдал за её действиями. Красивый и неглупый. В её времени такие мужчины пользуются повышенным вниманием со стороны женщин. Если они ещё и богаты, то на них ведётся «охота» согласно тщательно продуманного плана действий. Почему он не женится? Неужели в этом времени нет охотниц за его состоянием?

Его сиятельство оторвал взгляд от девчонки, всматриваясь в безжизненное лицо сына. Что бы он сейчас отдал за его жизнь? Всё.

Девушка вздохнула:

— Идёмте сюда, господин граф, мне нужна ваша помощь.

Цветочный, едва ощутимый аромат снова кружил его голову.

Рану огнём прижигал сам хозяин. Было видно, что такое ему приходилось делать не раз. Наташа смотрела на его уверенные действия, одобрительно кивая, подавляя приступы тошноты от острого приторно-сладковатого смрада.

Рана после обработки увеличилась в два раза. Её аккуратный вид не вызывал тревоги.

Над камином сохли прокипячённые куски ткани и полоски на бинты.

Доставили ещё тёплый хлеб. Девушка попросила принести соль. Разломила тёплую круглую буханку, поднесла к лицу, вдыхая изумительный дурманящий запах. От него кружилась голова. Откусила кусок мякоти, закрыла глаза и… проглотила. Очнувшись, виновато взглянула на мужчину. Он вопросительно смотрел на неё. Отломила ещё ломоть хлеба, щедро его посолила, откусила кусок и стала тщательно разжёвывать, приправляя слюной. Этой массой требовалось обложить рану, закрыть красноту до самых подмышек, покрывая тело толстым слоем. Наташа привлекла Киву к пережёвыванию хлеба, убедив её одним строгим словом: «Надо». Женщина, во всём положившись на иноземку и не задавая вопросов, вела себя сдержанно и спокойно.

Слегка влажными бинтами зафиксировали массу на теле юноши.

Девушка потребовала обтереть тело парня горячей влажной тканью, сменить постельное бельё.

Герард безоговорочно помогал кормилице поворачивать тело сына.

Наташа отошла к окну, глядя сквозь грязное мутное стекло на величаво уплывающее за далёкие горы жаркое солнце. Ничего больше не хотелось. От усталости закрывались глаза. Она измотана вконец.

Из задумчивого состояния её вывел голос графа. Оглянулась, выходя из оцепенения и вникая в происходящее. Что ещё нужно сделать?

— Погасить камин. Спасибо Кива, господин граф, — устало улыбаясь, сказала она, обводя их благодарным взглядом.

Его сиятельство вышел в коридор, давая указания. Появились слуги, унося всё ненужное.

Ирмгард ещё тяжело дышал, но температура значительно спала. Его руки потеплели, озноб прекратился. Девушка хорошо понимала, что всё произошедшее может ни к чему не привести. Если бы сразу были приняты все меры предотвращения попадания инфекции в рану, юноша уже шёл бы на поправку. Возможно, процесс заражения не удалось остановить. Надежда была на антибиотики. Завтра в это же время нужно дать ему следующую капсулу.

В умывальне она расплела волосы, тряхнула головой. Мелькнула мысль, что не помешает помыться полностью. Только как? Небрежно скрутила хвост жгутом, закрепляя «крабом».

Выйдя в комнату, удивилась тишине и покою. У окна стоял хозяин. Наташа, укрыв парня с головой, подошла к Бригахбургу:

— Нужно открыть окно. Пусть комната проветрится.