Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 35

Граф пытался поднять обессилевшую Киву с пола. Она целовала его руки, причитая:

— Хозяин, вы ведь не дадите умереть нашему мальчику. Я выкормила и вырастила его после смерти вашей жены. Дороже его у меня никого нет.

— Она что-нибудь говорила? — поднял женщину с колен сиятельный. — Что она сказала?

— Она, та госпожа, она Ангел, — всхлипнула Кива. — Она пришла, чтобы спасти Ирмгарда. Позвольте ей сделать это.

— Она не лекарь! — отозвался Руперт. — Она самозванка!

Кормилица неожиданно громко и зло процедила сквозь зубы:

— Она назвала тебя шайтаном! Ты и есть шайтан! Скольких ты залечил до смерти? У тебя от любой не́мочи только одно спасение — клизма да кровопускание.

Его сиятельство смотрел на женщину и не узнавал её. Всегда тихая и скромная, она сейчас была похожа на волчицу, защищающую своего детёныша.

Лекарь побледнел.

— Всё ложь! Это наговоры! Женщина, ты ничего не понимаешь в хворях! — взвизгнул он.

— Я не понимаю, а вот госпожа понимает больше твоего! — наступала на него Кива. — И вонючий ящик твой она правильно выбросила. — Ткнула она пальцем в развёрнутый ящик с высыпавшимся из него содержимым.

— Молчать! — грозный окрик остановил спорщиков. Граф махнул лекарю, указав на ящик: — Убери.

Руперт, неловко собрав с пола смердящий «мусор», в ожидании дальнейших указаний склонился в поклоне.

— Жди в коридоре, — отмахнулся от него хозяин.

Подозвав воина, Герард приказал вернуть иноземку.

— Графиня, идите к себе.

Повелительный тон отца жениха Юфрозине не понравился, но она не стала перечить, бесшумно выскользнув из покоев.

Идя по коридору в сопровождении Дитриха и двух стражников, Наташа дивилась тому, как Бригахбург отреагировал на цитирование ею Сократа. Она вообще не рассчитывала на какую бы то ни было реакцию! Он настолько образован? Этот дикарь читал «Диалоги Платона»?! Рукописные книги, списанные с оригинала? Бред. Может, такая книга пылится на полочке в кабинете?

Барон шёл рядом, придерживая её под локоть, направляя в нужную сторону. Спускаясь по ступенькам лестницы, она споткнулась, но он не дал упасть, прижав её к себе излишне крепко.

Девушка не обращала внимания на любопытные взгляды в её сторону.

Их, уже спустившихся в полукруглый зал, сверху окликнул воин, передав приказ хозяина вернуться.

Граф смерил бунтарку тяжёлым взором. Выглядела она бледной, но блеск глаз выдавал нетерпение. Он неслышно вздохнул, подзывая Руперта:

— Говоришь, ничего нельзя сделать?

— На всё воля Всевышнего, хозяин, — пожал тот плечами, крестясь. — Нужно кровь отворить.

— Ты тоже считаешь, что нужно кровь отворить? — Бригахбург подозвал девчонку ближе.

— Нельзя, больного ослабит потеря крови.

— Руперт лекарь. А откуда ты знаешь медицину? Знахарка?

— Нет, я не стала поступать в медицинский, — осеклась она, настороженно всматриваясь в его лицо.

— Ты собиралась учиться в Салернской медицинской школе? Так туда девиц не берут.

Наташа неопределённо пожала плечами. Забыла, в каком времени находится.

— Значит, я стала бы первой.

Первой. Его сиятельство сцепил руки за спиной, отходя к окну. Девчонка проговорилась и замолкла. Кажется, кое-что проясняется. Для кого открыты все двери высших школ? Над этим стоит подумать. А сейчас…

— Руперт, уйди.

Когда за лекарем закрылась дверь, Герард повернулся к иноземке:

— Кива сказала, что ты можешь спасти моего сына.

Он смотрел на неё, а она в это время с сожалением и сочувствием смотрела на Ирмгарда. Рана, по сути, пустяковая. С такой даже в больнице на ночь не оставят. А здесь, сейчас, от заражения крови может умереть человек.

В камине потрескивали поленья. По комнате волнами расходился жар, проникая во все уголки, поднимаясь к высокому деревянному потолку. Наташа от усталости валилась с ног, хотелось спать. В ушах шумело. Перед глазами мельтешили чёрные точки.

— Не знаю, поможет ли, но попробовать стоит.

— Что тебе нужно? — торопился сиятельный, подгоняемый отчаянием и надеждой.

Она перечислила.

— Спирт? Что это?

— Поняла, — вздохнула Наташа. — Отдайте бутылку, которую забрали у меня. Если она ещё не пустая. Сумочку верните.

Кива, получив указания хозяина, скрылась в дверях. Громкий звук подошв её обуви гулко отдавался в стенах коридора.

Граф последовал за ней.

«Оһуор утум» в переводе с якутского означает синтез изображаемого узора и преемственности поколений.

Глава 14

Покои сына хозяина оказались гораздо больше, чем ожидала Наташа. Как и в той комнате, где её поселили, возле камина находилась маленькая низкая дверь, ведущая в умывальню. На каминной полке лежала стопка тканевых отрезов.

Стрельчатое окно в эркерной нише прикрыто ставнями. Резная шкатулка на широком подоконнике притягивала взгляд. Наташа любила такие вещи. С обеих сторон от подоконника устроены скамьи с плоскими подушками для сидения. Между ними длинный узкий стол. Стены по нижней трети украшены поясной отделкой из широких деревянных панелей, придающими ей богатый вид. Девушка засмотрелась на роскошные гобелены ручной работы на морскую тематику, свешивающиеся с потолка до панелей. Произведение искусства. Хотелось подойти и убедиться, что это не сон.

Комната вице-графа не отличалась чистотой: окна давно не мылись, каминная полка покрыта слоем пыли, деревянный пол не метён.

— Живее, живее…

Наташа обернулась на усталый голос Бригахбурга. В коридоре слышался топот ног. Поторапливая кого-то, сиятельный держал бутылку с остатком горячительного напитка. М-да, неплохо приложился. Хорошо, хоть столько осталось.

В комнату вошли запыхавшиеся женщины, неся на деревянной палке медный котёл с кипятком. Девушка показала, как его поставить у огня, чтобы вода кипела не бурно.

Зашла Кива с рулоном светлого полотна и свёрнутыми отрезами.

Пройдя в умывальню, Наташа закатала рукава и задумалась. Обработать рану она сможет. Прижжёт её кто-нибудь другой. А вот как в данных условиях остановить возможно начавшееся заражение крови? Когда-то где-то она читала… Или слышала… Только правда ли всё это?

Умывшись, девушка решительно вошла в комнату. От волнения немного подташнивало. Обратилась к графу:

— Ещё мне нужен свежевыпеченный ржаной хлеб. И соль. Как можно быстрее. Найдётся?

— Зачем тебе хлеб? — удивился Герард.

— Хочу попробовать кое-что. Просто дайте. Если можете. Нужна палочка в рот, на всякий случай. Ваш сын может очнуться от боли и прокусить себе язык, — облизала она губы, вспоминая вкус палочки у себя во рту.

Мужчина кивнул, вышел в коридор и кого-то громко позвал. Прибежал мальчишка, который отдавал ей рюкзак.

— Франц, беги к Кларе, спроси хлеб. Нужен ржаной. Свежий. Если нет, пусть скачут в деревню и найдут там. Живо!

Наташа вспотела и раскраснелась, глаза возбужденно блестели. Увидев на невысокой служанке подходящий для себя передник, без зазрения совести сняла его с той и надела на себя. Выбрала из вороха принесённой ткани небольшой отрез, плотно повязала им голову, убрав волосы. Подвязала закатанные рукава. Женщины, качая головами, перешёптывались, указывая глазами на тёмные пятна синяков на шее и руках иноземки.

Впервые за последние дни Наташа чувствовала свою нужность и значимость. Она воспрянула духом.

Его сиятельство, сцепив руки за спиной, прохаживался по покою, наблюдая за приготовлениями. Пот горячими струйками стекал по его спине. Он снял кафтан, бросил его на скамью у окна: