Второй удар гонга. Врата судьбы - Кристи Агата. Страница 83

— А почему вы так думаете? — спросил Томми.

— Понимаете ли, земля слухами полнится… И информация к нам поступает из множества источников.

Томми и инспектор посмотрели друг на друга. Минут пять они сидели молча и просто смотрели.

— Ну что ж, — прервал молчание Томми. — Я… мне кажется, я понимаю.

— Если позволите… — сказал инспектор.

— Я вас слушаю, — на лице у Томми было написано сомнение.

— Это о вашем саде. Как я понимаю, вы ищете помощника по саду.

— Вы, вероятно, слышали, что нашего садовника убили.

— Да, я хорошо это знаю. Это был старый Исаак Бодликотт, так, кажется? Славный старик. Время от времени любил рассказывать бесконечные истории о том, какие отличные вещи он делал в прошлом. Известная личность, которой можно было абсолютно доверять.

— Не могу понять, кто и за что его убил, — сказал Томми. — И, по-моему, этого никто не знает и никого так и не нашли.

— Вы хотите сказать, что полиция никого не нашла. Знаете, на такие дела требуется какое-то время. Обычно это не случается во время досудебного расследования, когда коронер выносит вердикт: умышленное убийство, совершенное неизвестным лицом. Очень часто это только начало. Так вот что я хотел вам сказать: вполне возможно, что к вам придет некто и предложит свои услуги по уходу за садом. Он скажет, что готов работать два-три дня в неделю, а может быть, и больше. И скажет, что вы можете справиться о нем у мистера Соломона, у которого он проработал несколько лет. Вы сможете запомнить это имя, да?

— Мистер Соломон, — повторил Томми.

На мгновение в глазах инспектора Норриса вспыхнул огонек.

— Он мертв. Я имею в виду мистера Соломона. Но он действительно жил здесь, и у него действительно работали несколько садовников. Я не уверен, каким именем назовется этот человек, — я не совсем его запомнил. Имен может быть несколько — например, Криспин, в возрасте от тридцати до пятидесяти, работал на мистера Соломона. Если кто-то придет и предложит вам свои услуги, не упомянув мистера Соломона, то на вашем месте я не стал бы доверять этому человеку. Это просто небольшое предупреждение.

— Понятно, — произнес Томми. — Все понятно. Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.

— И это самое главное, — сказал инспектор Норрис. — А вы быстро соображаете, мистер Бересфорд. Думаю, что в прошлом вы были отличным оперативником. Что-нибудь еще вы хотите узнать?

— Кажется, нет, — ответил Томми. — Я даже не знаю, о чем еще спросить.

— Мы продолжим наводить справки, и, как вы понимаете, не только здесь. Возможно, мне придется выехать в Лондон или в другие районы. Мы все примем участие в розыске. Это понятно?

— Я хочу попытаться оградить Таппенс — мою жену — от того, чтобы она не попала в какую-нибудь историю… но это довольно сложно.

— С женщинами всегда непросто, — согласился инспектор Норрис.

Эту сентенцию Томми повторил позже, когда сидел возле постели Таппенс и наблюдал, как она ест виноград.

— А ты что, никогда не вытаскиваешь косточки?

— Обычно нет, — ответила Таппенс. — На это уходит слишком много времени, правда? Не думаю, что они могут причинить какой-то вред.

— Ну, если до сих пор с тобой ничего не случилось, а ты делаешь это всю жизнь, то я не думаю, что тебе что-то грозит, — сказал Томми.

— Что тебе сказали в полиции?

— Именно то, что мы и ожидали услышать.

— У них уже есть подозреваемые?

— Они говорят, что это работа не местных.

— А с кем ты там встречался? Кажется, его зовут инспектор Уотсон, правильно?

— Нет. На этот раз был инспектор Норрис.

— Вот как! Этого я не знаю… Что еще он говорил?

— Он сказал, что женщин очень трудно держать в узде.

— Да неужели? — произнесла Таппенс. — Как ты думаешь, он ожидал, что ты мне это расскажешь?

— Может быть, и нет, — ответил Томми, вставая. — Я должен сделать пару звонков в Лондон. Я не появлюсь там пару дней.

— Ты спокойно можешь ехать. Я здесь в полной безопасности. За мной присмотрит Альберт и все остальные. Доктор Кроссфилд оказался очень мил и теперь наблюдает за мной, как курица-наседка за своими цыплятами.

— Мне надо купить продукты для Альберта. Тебе что-нибудь захватить?

— Да, — ответила Таппенс. — Купи мне дыню. Что-то мне все время хочется фруктов. Ничего, кроме фруктов.

— Хорошо, — пообещал ее муж.

Томми набрал лондонский номер телефона.

— Полковник Пайкэвей?

— Да, слушаю вас. Томас Бересфорд, правильно?

— Так вы узнали мой голос! Я хотел сообщить, что…

— Что-то насчет Таппенс. Я уже обо всем слышал, — сказал полковник Пайкэвей. — Так что ничего не говорите. И оставайтесь на месте день, два, а то и неделю. Не приезжайте в Лондон. И сообщайте обо всем, что будет с вами происходить.

— Думаю, что нам надо кое-что привезти вам…

— Пусть оно пока побудет у вас. И пусть Таппенс припрячет его получше.

— Это она умеет. Совсем как наш пес. Он прячет кости в саду.

— Я слышал, что он преследовал человека, который стрелял в вас, и изгнал его с вашего участка…

— Очевидно, что вы знаете об этом абсолютно все.

— А мы всегда все знаем, — ответил полковник Пайкэвей.

— Нашему псу удалось его ухватить, и он вернулся с клочком брюк в зубах.

Глава 12

Оксфорд, Кембридж и Лоэнгрин

— Приветствую, — произнес полковник Пайкэвей, выдыхая клубы дыма. — Прошу прощения за столь неожиданный вызов, но я решил, что лучше встретиться с вами лично.

— Как я полагаю, вы знаете, что в последнее время у нас происходили неожиданные вещи, — сказал Томми.

— Вот как! А почему вы думаете, что мне об этом известно?

— Потому что вам все всегда известно.

Полковник Пайкэвей засмеялся.

— Ха! Цитируете меня в моем же присутствии? Да, я действительно так говорил. Мы действительно знаем все. Для этого мы здесь и сидим. Она действительно еле-еле спаслась? Я о вашей жене, как вы понимаете.

— Ничего подобного, но все действительно могло кончиться довольно плачевно. Думаю, что вы уже знаете все детали; или хотите, чтобы я рассказал вам?

— Если хотите, то вкратце. Кое о чем я еще не слышал, — сказал полковник Пайкэвей. — А именно — о Лоэнгрине. Улыбка — курица — вот те на. А ваша жена, знаете ли, большая умница. Сразу все поняла. Звучит совершенно по-идиотски, но смысл во всем этом есть.

— Сегодня я привез вам результаты, — пояснил Томми. — Мы прятали их в жестянке для муки до того, как я отправился к вам на встречу. Я не хотел доверять их почте.

— И правильно.

— Они в жестяной коробке — хотя это не жесть, а металл получше, — и лежали в Лоэнгрине. В голубом Лоэнгрине. В Кембридже — садовом фаянсовом табурете Викторианской эпохи.

— Я сам помню такие. У меня в деревне жила тетушка, у которой было два таких.

— Содержимое тайника очень хорошо сохранилось — было зашито в брезент. Внутри, скорее всего, письма. Наверное, они успели здорово разрушиться, но, полагаю, специалисты…

— Уверен; что с этим мы успешно справимся.

— Вот эта коробка, — сказал Томми. — Кроме того, у меня для вас список тех вещей, которые мы сочли необходимым записать. Таппенс и я. Об этих вещах или упоминалось в разговорах, или нам о них специально рассказывали.

— Имена?

— Три или четыре. Сами Оксфорд и Кембридж, а также упоминание о том, что их выпускники останавливались в доме — правда, я не думаю, чтобы это было важным, потому что основным во всем этом было привлечь внимание к фаянсовым табуретам.

— Да-да-да, Но мне кажется, что здесь есть еще парочка интересных вещей.

— После того как в нас стреляли, — продолжил Томми, — я немедленно сообщил об этом в полицию.

— И правильно сделали.

— На следующий день меня пригласили в участок, где я встретился с инспектором Норрисом. Раньше я с ним никогда не встречался. По-видимому, это новый работник.