Осенняя жатва (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ". Страница 18

Ей показалось, что глаза сида расширились. По крайней мере, он остановился.

— Я пришел за своим! — прозвучало в ответ, и Керринджер померещилась в голосе сида издевка. — И я свое заберу.

Ветер набирал силу, верхушки деревьев вдоль дороги трещали и гнулись.

— Мать твою! — Рэй чувствовала, как горло саднит от крика. — Я услышу правду, или долбись башкой в эти ворота и двери хоть до Самайна!

Теперь она отчетливо видела на лице сида удивление. Ему пришлось убрать руку с рукояти, чтобы придержать плащ, который ветер счел своей законной добычей.

— Моя сестра — пленница на мельнице, — проговорил он. — Гвинет Уолш, человеческое дитя — моя названая сестра. И я заберу ее отсюда.

— Ты убил человека на мельнице? — Ник вынырнул из-под навеса. В опущенной руке — пистолет. Рэй подобралась. Только бы ничего не испортил.

— Его убил хозяин, — сид пожал плечами.

— Курт Манн? — О’Ши пододвинулся ближе. Его рубашка впереди успела насквозь промокнуть и облепила торс.

— Так его имя, — казалось, ни буря, ни дождь не заботили выходца с Другой стороны. Следующий порыв ветра заставил Рэй снова заслониться локтем от секущих капель воды и мелочи, поднятой с земли бурей.

— Я не брала у него аванса, — крикнула Керринджер.

О’Ши усмехнулся и тут же отдернул голову — что-то болезненно хлестнуло его по лицу.

— Прекрати это безумие! — рявкнул детектив. Словно для того, чтобы усилить его слова, в отдалении грохотнул гром.

— Это не моя буря! — сид попытался убрать с лица волосы, потемневшие от влаги, они снова упали на лоб.

Рэй сжала зубы. От холода они пытались выстукивать джигу. В ботинках ощутимо хлюпало. Ладно, недолго осталось. Еще шаг. Лишь бы О’Ши, бравый коп, бывший морпех, не решил сделать все так, как положено по правилам.

— Я открою тебе ворота! — голос бури почти заглушил эти слова, и Керринджер крикнула громче: — Клянись, что сказал правду, не утаив ничего, и я открою тебе ворота. Клянись мне своим именем!

Дыхания не хватало. Рэй мучительно закашлялась. Словно чтобы придать значительности ее словам, где-то над озером снова грохотнул гром.

— Керринджер! — неуверенно окликнул ее О’Ши. Рэй молча показала ему поднятый большой палец.

— Кто тебя научил, женщина? — в голосе сида как будто бы звучала насмешка. — И какую клятву дашь мне ты, так свободно сеющая холодное железо?

Ответить Керринджер не успела. У Ника О’Ши нервы сдали раньше.

— Да вы охренели оба? — проорал детектив, пытаясь рукой заслонить глаза от дождя и ветра. — Холодно же, нахрен! Если это не твоя буря, то кому мне дать по шее, чтобы это дерьмо прекратилось!

«Синий плащ» растянул губы в усмешке. Ему почти не мешала сошедшая с ума стихия.

— Я сказала, — горло Рэй першило. Сейчас за чашку кофе или стопку виски она действительно готова была убить. Лишь бы пойло было горячим или высокоградусным. — Ты пришел сюда незваным, и тебе нужна помощь. Клятва или катись к черту!

Глаза сида стали холодными и цепкими. Рэй стиснула руки в кулаки, но взгляда не отвела. Ладно, если сравнивать с Охотником, все остальные обитатели Другой стороны — просто мелкие засранцы. И власти у них над ней не было.

— Мое имя Гвинор, и клянусь тебе, что не солгал ни словом, — крикнул сид, решившись.

Рэй отрывисто кивнула, подняла с земли ружье и развернулась к машине. К ней подбежал Ник О’Ши.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — хмуро сказал он. — Я не смогу тебя прикрыть перед своими, если дело станет совсем дрянь.

— Не о том думаешь, Никки, — сказала Рэй почти весело. — Сам-то выкрутишься?

— Я получил свидетельские показания, что на мельнице незаконно удерживают женщину. Я пойду и проверю, — О’Ши передернул плечами под мокрой одеждой. — Что за дерьмо, а не погода!

Керринджер сунула ружье на заднее сиденье внедорожника, бросила резко:

— Пошли.

Тяжелая бронированная дверь в будку охранника была заперта. Керринджер мазнула по ней пальцами, и тут же отдернула руку. Холодное железо. Створка ворот оказалась чуть приоткрыта. Рэй навалилась на нее всем своим весом, и почувствовала, как от металла тянет холодом. Этот холод был совсем иного рода чем тот, который положено чувствовать, прикасаясь к металлу в холодный дождливый день.

Створка поддавалась неохотно. Неожиданно рядом с руками Рэй в ворота уперлась вторая пара рук — крупные мужские ладони, крепкие пальцы с коротко подстриженными ногтями, на безымянном правом белая полоска незагорелой кожи.

— Зря я тебя впутываю в это дело, — с натугой проговорила Рэй.

— Брось, — О’Ши криво усмехнулся. — Мне положено соваться в такие дела.

Створка неохотно поддалась. За забором «Волшебной мельницы» было тихо, как будто именно здесь находилось сердце непогоды, воцарившейся над Байлем и окрестностями. Едва-едва трепетали листья рябин, дорожки были мокрыми от дождя, мельничные лопасти замерли неподвижно, как будто их раз и навсегда закрепили в одном положении.

Рэй обернулась. За ее спиной бушевала гроза. Высверк молнии резко и четко вычертил фигуру сида, замершего на дороге. Только плащ хлопал на ветру. Он шагнул вперед, прошел мимо Керринджер и О’Ши, остановившихся на границе между бурей и спокойствием, миновал ворота.

И вместе с ним на «Волшебную мельницу» ворвалась гроза. Со скрежетом провернулись лопасти, здание содрогнулось до самого основания. Застонали под порывами ветра тонкие рябины.

Керринджер выругалась в голос. Детектив заорал:

— Что за, мать твою нахрен, ты творишь?!

— Ничего, — сид даже не повернул к нему голову. Он разглядывал нависающую над ним громаду старой мельницы

— Нечего стоять и смотреть! — Рэй тряхнула головой, достала из-за пояса пистолет. Тот, который был заряжен свинцом. О’Ши глянул на нее задумчиво, но смолчал.

Заслоняясь свободной рукой от ветра и секущих лицо дождевых капель, Рэй размашисто зашагала в сторону мельницы. Она была уверена — если Курт Манн держит где-то потустороннюю пленницу, то не в подсобных помещениях, сверкающих новенькими металлопластиковыми окнами. О’Ши обогнал ее, двинулся первым с оружием наготове. Сид, назвавшийся Гвинором, шел последним. Против воли Керринджер обернулась на него.

Точеное бледное лицо исковеркано гримасой, каждый шаг как будто бы давался выходцу с Другой стороны с большим трудом.

— Рябины, — разомкнулись болезненно сжатые губы. — И холодное железо.

Рэй коротко ругнулась. Откуда этот говнюк, Манн, преуспевающий производитель булочек, взял столько заклятого металла, хотела бы она знать!

Мельничные крылья крутились на ветру, дрожали, скрипели. С каждым оборотом их вращение становилось быстрее. Потом наверху что-то душераздирающе взвизгнуло. Рэй вскинула голову и в ту же секунду прыгнула вперед, сбивая с ног О’Ши. Они покатились по мокрому асфальту подъездной дорожки, а над ними пролетела мельничная лопасть, сорванная ветром с крепежей. Три оставшиеся продолжались крутиться со скрипом и скрежетом.

Гвинор на землю падать не стал. Сид плавно отступил в сторону, освобождая дорогу обломку. Когда он обернулся к людям, лицо его пересекала тонкая красная черта. Дождь сразу взялся за нее, размазал розовыми потеками.

Кряхтя, Ник О’Ши поднялся на ноги. Протянул руку Рэй и проговорил как будто бы даже с обидой в голосе:

— Какого черта у тебя реакция лучше, чем у меня, а?

Керринджер ухватилась за протянутую ладонь и рывком вздернула себя на ноги.

— Потому что ты коп и бывший морпех, а не охотник на чертовщину.

Гвинор подбородком указал на дверь, в которую упиралась дорожка.

— Быстрее.

Рэй кивнула, и они побежали.

Дверь оказалась запертой. О’Ши лихо саданул ногой куда-то в область замка, он не выдержал удара, дверь распахнулась.

В круглой комнате пахло средствами для дезинфекции, тускло светились две лампы дневного света. В их свете стеллажи и ящики под стенами выглядели так обычно, что Керринджер захотелось двинуть по ним с ноги, чтобы убедиться в их существовании.