Осенняя жатва (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ". Страница 19

— А от людей у нашего булочника ничего не заготовлено, — с определенным самодовольством в голосе проговорил детектив.

— Не говори «оп», пока не прыгнешь, — хмуро отозвался Гвинор и первым шагнул к винтовой лестнице, ведущей наверх. Под крышей даже он как будто бы перевел дыхание.

Одна из ламп коротко мигнула и потухла. Рэй тихо чертыхнулась.

— Тут замок, — сказал Гвинор от ступеней. — Холодное железо.

Керринджер прищурилась, пытаясь разглядеть в полумраке люк в потолке, в который упиралась лестница.

— И как ты с ним справишься? — в голосе О’Ши звучала насмешка.

— Я тебе потом линейку дам, померяешься, — сказала Рэй. Она сунула пистолет обратно за пояс, высвободила из кобуры револьвер, вскинула руку и выстрелила. Стук упавшего на ступени замка почти не был слышен за грохотом выстрела. Словно отвечая, старая мельница содрогнулась, с потолка посыпалась побелка.

— Ладно, ладно, я верю, что у тебя больше, — Ник примирительно поднял руку и попытался протиснуться мимо Гвинора наверх. Сид не пошевелился, Ник задел его плечом, кое-как боком поднимаясь по ступенькам.

Это могло бы показаться забавным, но Рэй следила за мужчинами, нахмурившись. Мельницу сотрясала мелкая дрожь. Белое крошево с потолка щедро ложилось на мокрый пиджак Ника О’Ши, синий плащ Гвинора и на плечи самой Керринджер. С одежды капала вода, на полу оставались лужи.

На середине лестницы детектив остановился. Задумчиво поглядел вверх, потом перевел взгляд на сида, застывшего у первой ступени. Сказал:

— Бен Хастингс и тот другой парень. Готов спорить, я знаю, что с ними случилось.

— Гвинет им снилась. Они искали ее. Он столкнул их с этой лестницы, — сид проговорил это безо всякого выражения. Глаза его прикипели к люку и запорам из холодного железа.

— Откуда ты знаешь? — О’Ши глянул на него через плечо.

— Королева учила ее приходить в сны. Не медли! — ледяная выдержка отказывала Гвинору, Рэй видела, как руки его то сжимаются в кулаки, то разжимаются. Неожиданно до Керринджер дошло:

— Это ведь ее буря.

О’Ши уперся руками в крышку люка и попытался откинуть ее. Она поддалась, но с трудом, как будто была прижата сверху чем-то тяжелым.

— Так какого хрена?.. — пропыхтел детектив.

Потухшая лампа загорелась снова и как будто бы даже ярче. В ее свете даже Рэй снизу отчетливо стали видны надломленные перила на середине лестницы, покрасневшее от натуги лицо Ника под потолком и бледное — Гвинора.

— Ненависть иногда срывается с цепи, — отозвался сид. Голос его выдавал крайнее напряжение. — Ну, давай.

Старое здание снова беззвучно вздрогнуло. Мигнули обе лампы. Крышка люка, наконец-то, поддалась, Ник О’Ши подтянулся и выбрался наверх, выругался в голос. Лампы мигнули снова. Что-то словно мазнуло по затылку женщины.

— Что там? — Рэй невольно оглянулась назад. Как и следовало ожидать, закрытая дверь, ничего и никого. Воздух был таким плотным, что еще немного, и будет забиваться в ноздри, как вата.

— Дерьмо, — донесся ответ сверху. Тусклое мерцание второй лампы разгорелось до маленькой сверхновой. По полу прокатилась волна дрожи, Керринджер пошатнулась.

Гвинор легко взбежал по лестнице. Рэй видела, что он старается не коснуться люка и перил. Откуда Курт Манн достал такую прорву холодного железа, она не представляла.

Женщина шагнула к лестнице последней. И тут же ступенька под ней дернулась. Рэй пришлось ухватиться за перила. Лестница ходила ходуном, как будто ветер снаружи окреп настолько, что раскачивал здание, как ствол тонкой рябины.

В проеме над головой женщины появилась встревоженная физиономия Ника О’Ши. Руки детектива, упирающиеся в края люка, были вымазаны в чем-то темном.

В полной тишине обе лампы взорвались. Керринджер словно в замедленной съемке видела, как брызнули во все стороны сверкающие осколки стекла, а потом пришла темнота.

— Рэй! Рэй! — кричал откуда-то сверху О’Ши, его голос с трудом пробивался через ватную тишину. Лестница под ногами тряслась, словно в эпилептическом припадке. Рэй обеими руками вцепилась в перила. Сейчас она не взялась бы сказать, десяток ли ступеней под ней или бездонная пропасть. Перед глазами плавали зеленые пятна и больше ничего.

Керринджер медленно выдохнула сквозь сжатые зубы и сделала шаг наверх. Потом еще один. Потом ее подхватили подмышки две пары рук и помогли выбраться наверх. Под ногами противно чавкнуло, словно пол второго этажа был весь залит какой-то липкой дрянью. Пахло… Пахло знакомо.

Рэй уперлась ладонями в колени и попыталась перевести дыхание. Сквозь темноту и зеленые пятна медленно начали проступать очертания предметов и стен. Это нагромождение в центре — мельничные жернова, там дальше — тени колонн, поддерживающих потолок. Глаза Керринджер плохо различали предметы, но уже отчетливо видели движение. Тихо было так, словно вместе со слепотой Рэй еще и оглохла. Она не слишком много знала о мельницах, но старые каменные жернова, которые приводят в движение мельничные крылья, должны, обязаны были шуметь.

Керринджер потерла глаза тыльной стороной ладони, словно надеясь таким образом избавиться от пятен, мелькавших перед ними. К зеленым прибавились желтые и черные. Сквозь их хоровод женщина видела, как влажно поблескивает в свете единственной лампы что-то на полу.

— Дерьмо, — повторил О’Ши.

— Эту мельницу нужно разрушить до основания, — в голосе Гвинора звучало отвращение. — Вместе с основанием. Слишком. Много. Смерти.

Керринджер присела на корточки, мазнула пальцами по полу. Черное и липкое на пальцах стало темно-красным. Пахло старой кровью. Удивительно даже, что тяжелая вонь не била в ноздри сразу, а неразличимо висела в воздухе.

— Жернова сочатся кровью, — глухо сказал детектив.

— Стены тоже, — эхом откликнулся сид. И неожиданно с силой ударил кулаками о каменную кладку. — Да будь ты проклят, несчастный человеческий ублюдок.

— Эй, — негромко окликнул его О’Ши, — не надо трогать человеческих ублюдков.

Керринджер шумно втянула воздух сквозь зубы. Проверила револьвер в кобуре и пистолет за поясом. Ник О’Ши обошел жернова по кругу и встал рядом с ней. Рэй усмехнулась уголком рта: если что, она успеет его перехватить. Бывший морпех — не хрен собачий, конечно, но эти двое засранцев не устроят здесь драки.

— Он запер ее здесь, — голос Гвинора звенел, — в месте ее боли, в месте ее страха. Там, где убили ее мать. Эти стены до сих пор помнят смерть и кровь, а он запер ее здесь!

— Давайте ее вытаскивать, — Рэй снова потерла глаза, разгоняя пятна.

— Нам выше, — Гвинор устало повел по лицу ладонью. Движение получилось каким-то слишком человеческим.

— Я не вижу здесь другой лестницы, — ответил ему О’Ши

Когда-то давным-давно компания подростков, в которой болталась Рэй, облюбовала старую брошенную мельницу. И она отлично помнила, какой открывается вид на город из маленького круглого окошка почти под самой крышей. Должно быть, именно в этом окне она видела вчера лицо и золотые волосы. Залезть наверх дорогого стоило — скобы в стене были насквозь ржавыми, люк открывался с трудом.

— Тут должны быть в стене ступени, — сказала Керринджер. — По крайней мере, раньше были.

— Ничего не вижу, — детектив по кругу шел вдоль стены, почти касаясь ее пальцами. В какой-то момент Рэй показалось, что рука О’Ши скользнула между двумя металлическими скобами, но поручиться она не могла — зрение ее еще не восстановилось до конца.

Гвинор тихо присвистнул:

— Я мог бы сразу догадаться. — Он обернулся к Рэй: — У тебя есть соль? Или земля?

— Ага, — Керринджер кивнула. Соль и земля разрушают обманные чары.

— Что?.. — Ник недоуменно обернулся к ним.

— Курт недосаливает свои булки, — мрачно усмехнулась Керринджер, пытаясь отыскать во множестве карманов армейской жилетки пакетик с солью. Выудив его, наконец, она надорвала уголок, щедро сыпанула на ладонь соли, и с размаху кинула туда, где ей померещилась лестница. О’Ши едва успел отскочить в сторону.