Осенняя жатва (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ". Страница 21

— Хреновый стрелок твой Курт, — сквозь зубы сказала она, пытаясь перевести дыхание. Скосила глаза влево. По рукаву футболки расползлось темное пятно, красный ручеек медленно тек по руке. Медленно — значит, артерия не задета.

— Что за дьявол? — донесся сверху голос О’Ши. Вторая пуля высекла крошку из кирпичной кладки.

— Это Курт, и он стреляет! — отозвалась Рэй, голос ее звучал сдавленно.

Керринджер осторожно потянула из-за пояса пистолет.

— Мистер Манн! — крикнул детектив. — Здесь полиция! Бросьте оружие.

Ответом ему была тишина. Гвинор пропал без следа, не видно было и спутника Курта Манна.

Плечо жгло огнем. Артерия не задета, сказала себе Рэй, прорвемся. Ладонь, сжимающая рукоять пистолета, взмокла.

Осторожно женщина выглянула из-за колонны. Пусто и тихо. Булочник затаился.

Гвинет расширенными глазами смотрела на красный ручеек, медленно ползущий по руке Керринджер. Хриплым шепотом она спросила:

— Ты же не будешь его убивать?

— Я постараюсь, — хмуро сказала Рэй.

— Он там, — Гвинет ткнула пальцем. Получалось, что Манн пытался обогнуть громаду жерновов с другой стороны, там, где к ним приставили ящики и бочки. Рэй медленно выдохнула. Пристрелить было бы проще.

— Что у вас? — спросил сверху О’Ши. — Мне спускаться?

— Сиди, где сидишь, береги задницу, — рыкнула Керринджер. Лезущий по скобам-ступеням коп был бы слишком хорошей мишенью.

Гвинет медленно опустила ресницы, прикрывая глаза. Керринджер бросилась вперед. За два прыжка ей удалось добраться до ящиков и скорчиться за ними. Снова грохотнул выстрел.

Не распрямляя спины, Керринджер медленно двинулась вдоль ящиков навстречу стрелку. Ботинки скользили на кровавых пятнах. Она сунула пистолет обратно за пояс. Не убивать, значит, не убивать. Запоздало Рэй подумала, что бывший морпех и нынешний детектив полиции, Ник О’Ши подошел бы гораздо больше для охоты на психов с пистолетами. Но приходилось играть теми картами, которые им сдала стерва-удача. По крайней мере, нужно выиграть время, чтобы О’Ши смог спуститься вниз.

Словно отвечая мыслям Рэй, мельница снова вздрогнула. Сверху что-то с шумом упало. Выругался Ник. И эхом тихо пробормотал ругательство Курт Манн с другой стороны ящиков.

Керринджер усмехнулась и замерла возле крайней бочки. На ящиках там, где она прижималась к ним спиной, остался кровавый след. Левая рука висела, бесполезная. Кажется, кровотечение усилилось.

Медленно и беззвучно Рэй вдохнула пахнущий грозой воздух. Сейчас. Она не боялась Короля Дикой Охоты, так неужели станет бояться жалкого ублюдка, булочника, мучающего женщин?

Курт появился из-за угла, и в ту же секунду Керринджер прыгнула вперед, сбивая его с ног. Выстрел бахнул прямо над ее ухом, но пуля ушла куда-то вверх.

Было больно. Было чертовски больно. У Керринджер перехватило дыхание. Нужно было поймать руку с пистолетом, но перед глазами женщины снова плыли зеленые круги.

— Курт! — снова крикнула Гвинет.

Манн отшвырнул от себя Рэй, вскочил на ноги, завертел головой, пытаясь отыскать свою беглую пленницу, неудавшуюся возлюбленную, волшебную невесту. Керринджер пнула его ботинком по щиколотке. Он обернулся, начал поднимать пистолет. Рэй глядела на него в упор. Она не перестала улыбаться.

Выстрела не было. На Курта налетел Ник О’Ши, опрокинул на пол. Пистолет шлепнулся в лужу крови под жерновами. Манн и детектив покатились по полу, сцепившись.

Рэй не смотрела на драку. Она с трудом села, привалилась спиной к бочке, прикрыла глаза. Нужно было что-то делать с рукой, но сил не было даже шевелиться.

Заставили ее очнуться чьи-то теплые ладони, прижавшиеся к ране с обеих сторон. Керринджер заставила себя открыть глаза.

В первый раз она видела Гвинет Уолш так близко. То ли из-за адреналина, то ли из-за потери крови, Рэй замечала все, отчетливо и резко: морщины вокруг глаз, острые скулы, глубокие складки у губ. Не было юной красавицы, похожей на сиду, была женщина, еще не старуха, но уже перешагнувшая полувековой рубеж.

— Это цена, — сказала она тихо. — Наверное, это цена за жизнь среди людей. Цена за мою любовь.

— Пойдем домой, сестра, — Гвинор появился возле них бесшумно. Выглядел он так себе — плаща не было, половина лица изуродована множеством мелких кровоточащих язв.

— У него была железная стружка, — сказал сид. — Швырнул мне в лицо и сбежал. Уехал на машине.

— Надеюсь, не на моей, — с трудом проговорила Керринджер.

Левую руку она не чувствовала. Но и боли больше не было. Гвинет медленно встала на ноги. Ее качало. Гвинор шагнул к ней, обнял за плечи. Она уткнулась лицом в его обтянутое кольчугой плечо, всхлипнула. Сид подхватил ее на руки.

В поле зрения Рэй появился Ник О’Ши, растрепанный, помятый, с разбитым ртом, но довольный. Гвинор кивнул ему, потом улыбнулся Рэй:

— Я попрошу за тебя Королеву. Чтобы ты могла вернуться, если Другая сторона позовет тебя.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь. Гвинет обнимала его за шею. Она плакала.

О’Ши устало рухнул рядом с Рэй, спросил:

— Цела?

— Нет, — отозвалась та. Во рту пересохло. — Но меня как будто бы подлечили.

— Хорошо. Ничего, не отделается. Я пришью ублюдку покушение на офицера полиции. Кроме всего прочего.

Со второй попытки Рэй сообразила, что речь идет о Курте Манне.

— Кажется, с меня пиво, — она попыталась улыбнуться.

— Много пива. Каждый день, пока я буду писать отчеты об этом дерьме. Давай уносить ноги, пока тут все не рухнуло к такой-то матери.

Арфа для Тома

Меньше всего этот парень в потертой джинсовой жилетке был похож на витязя с Другой стороны. Рэй невольно усмехнулась:

— Пластырь тебе особенно идет.

Гвинор притронулся к заклеенной лейкопластырем щеке и поморщился:

— Шрамы останутся. Раны от холодного железа сложно стягивать чарами. Тем более что колдун из меня неважный.

Керринджер пригубила пива из высокой стеклянной кружки. С тех пор, как они втроем с Ником О’Ши штурмовали «Волшебную мельницу», прошло полторы недели. Левая рука самой Рэй до сих плохо ее слушалась, детектив вообще был погребен где-то под горой отчетов, протоколов и объяснительных.

— Гвинет. Как она? — спросила Керринджер осторожно.

Этим вечером Рэй случайно разглядела Гвинора в толпе, осаждающей паб «Зеленые рукава» перед концертом какой-то фолк-группы. Вначале подумала — померещилось. Мало ли в Байле высоких мужчин с волосами цвета соломы на солнце. Потом сид обернулся, словно почувствовав взгляд, и стали видны свежие шрамы на лице. Все сомнения у Керринджер пропали, когда он приглашающе махнул ей рукой.

— Старость — не злые чары, которые можно было бы снять, — Гвинор устало вздохнул. — Время не повернуть вспять, пусть и можно держать в узде.

Помолчали. В переполненном пабе висел ровный гул голосов и сизый сигаретный дым. Пиво было неплохим, однако Рэй в своей жизни пробовала и лучше. Гвинор пил его с удовольствием, вприкуску с солеными орешками.

— Не думала, что витязи Другой стороны шатаются по нашим кабакам.

— Ага, — ухмыльнулся в ответ сид, — Мы только и умеем, что сидеть под холмами с лицами торжественными и мрачными…

Его прервало низкое гудение басовой струны. На маленькой сцене музыканты начали настраивать инструменты. Керринджер скривилась. Когда начнут играть, голос собеседника расслышать будет невозможно.

— Они стоят того, чтобы послушать, — Гвинор кивнул в сторону сцены. Снова надолго приложился к своей кружке, потом проговорил: — Я знаю, о чем ты хочешь спросить.

Рэй вздрогнула. Спросить она хотела, но решиться не могла. Неизвестность была мучительна, но определенность казалась хуже. Любая из двух определенностей. Гвинор смотрел на нее серьезно и строго. Человеческая его личина потускнела, хотя Рэй не взялась бы сказать точно, что в нем переменилось.

— Королю-Охотнику нужно больше, чем шесть пуль, чтобы умереть, — тихо сказал сид. — Особенно в его вотчине.