Красные камзолы (СИ) - Ланков Иван. Страница 17

— Год??? Да я же сдохну раньше! — не помню, у кого вырвался этот крик души. Может, у Сашки. А, может, и у меня.

— Не, на шпаге не сдохнешь — улыбается в усы Семен Петрович — сдохнешь ты на фузее. С ним точно такие же экзерции делать будешь. Штыком коли — и замри, хе-хе!

Умеет он подбодрить, едрить его…

В субботу ходили в баню и на бритье к цирюльникам. Да уж, цирюльник — это все-таки не парихмахер. Это, скорее, таксидермист. Крайне неприятный опыт бритья. Зато пропарились от души. Наконец-то я увидел настоящую баню с настоящей парилкой, а не та помывочная, что была в военном городке. Заодно ребята прожарили нательное белье на камнях. От вшей. Странно, а у меня почему-то вшей не было. Ни на исподнем, ни на теробелье, ни в волосах. Может, просто повезло.

А в воскресенье, сразу после утреннего посещения церкви, Ефим уведомил нас, что выдали жалованье. На руки, конечно же, он нам раздавать ничего не стал, зато в нашей артели появилась первая аглицкая опасная бритва. Он и другие старики ходили в город за покупками. А мы, рекруты, никуда не ходили. Нам и в воскресенье нашли работу. Как всегда — таскать тяжести.

Весна вступила в свои права. Распускались зеленые листья, по краям тропинок пробивалась зеленая травка… повсюду воняло нечистотами. Скученность и теснота наспех построенных бараках учебного городка сделала свое дело. В лагере началась дизентерия. Рекруты, ослабленные постом, муштрой и весенним авитаминозом стали дристать кровавым поносом. Все, кроме нашей команды. Я все-таки добился своего — наши все ходили в яму, которую я выкопал и оборудовал мостками. Пытался еще сделать домик, обозначенный на плане буквами "Мэ" и "Жо", но его уже на следующий день ушлые соседи разобрали его на дрова. Семен Петрович, правда, пошел к ним разбираться, что-то порешал по местным понятиям и в качестве извинений нам подогнали целый стог соломы и тюк опилок. Так что пол в нашей казарме был относительно чистый. Парня, которому я набил морду, обязали следить за тем, чтобы на полу каждый день была свежая солома. А старую, истоптанную грязными ботинками чтобы каждый день вычищал наружу. Он, кажется, меня невзлюбил. Гадости про меня бурчал под нос. Надо же! Он помнит как меня зовут. А я его имя не помню. Впрочем, и не знал никогда. Как-то неинтересно было.

Так как в нашем бараке никто животом не маялся — нас запрягли на разгрузку прибывшего из Тулы обоза. Ундер-офицер Фомин радостно потирал руки. Кто разгружает — тот и получает преимущество при выборе привезенных полезностей. А обоз привез не что-нибудь, а мушкеты. Новенькие, только что с завода, аккуратно упакованные в ящики. Бочки с порохом, свинцовые пруты, ветошь, пачки листов просаленной бумаги, патронные ящики… Целое богатство, одним словом. С понедельника начнем учебу. Первыми, как самая здоровая команда.

Ну вот, кажется, я заработал плюсик к репутации. А ведь когда копал в грязи яму под сортир да мостки городил — они только смеялись. Ну как — смеялись? Так, украдкой хихикали в ладошку. Потому как крестный, Ефим, решил напомнить пересмешникам, что он немножко капрал Иванов и умеет владеть не только шпицрутеном, но и кулаком. А теперь вот как оно вышло. Наша команда записана к слесарям и оружейникам первыми. Будем получать оружие и в первой же команде проходить обучение. Наконец-то! А то какие же мы мушкетеры без мушкетов?

Утром нас построили перед казармой и подверлги медицинскому осмотру. Целых два полковых лекаря и одни городской ходили вдоль строя, трогали лоб, смотрели горло, оттягивали веки. Перед строем стоял целый порутчик — тоже немолодой, кстати, лет эдак под сорок будет- и о чем-то вполголоса беседовал с ундер-офицером Фоминым.

— Слушай сюда, православные. — Фомин, видимо, проинструктированный офицером, обратился к колонне. — В лагере гнилая горячка. Заболевших уже под сотню. Да животом маются чуть ли не треть всех рекрут и старослужащих. В связи с чем командованием принято решение — расформировать учебный лагерь, вывести батальоны в расположение своих полков и завершать обучение уже там. Командовать возвращающейся в полк учебной командой будет порутчик Нироннен, прошу любить и жаловать. Имущество третьего батальона будет вывезено обозной командой господина капитана, так что это не наша печаль. Капралы, ко мне, пошепчемся слегка. Остальным — собирайте пожитки, выступить приказано уже сегодня.

Гнилая горячка — это, походу, тиф. Мне мама рассказывала, что его раньше так называли. Мда, вот и допрыгались с антисанитарией… Вроде тиф от вшей появляется? Инкубационный период — неделя. Мать рассказывала, что оттуда и взялась традиция не реже раза в неделю мыться в бане. Профилактика тифа. Похоже, у нас самая чистоплотная команда в учебке. Была. Теперь предстоит хлопотная процедура — сложить добро всех артелей нашей команды в повозки, да при этом ничего не забыть. И проследить, чтобы соседи ничего не подрезали. Эх-ма! Ну, пойду участвовать в сборах, что ж теперь.

Глава 7

— Главное — обращайте внимание на вот этот вот винт. Сильно затянешь — курок перестанет ходить. Слабо затянешь — и курок, и замок, все отвалится к чертовой матери и ищи потом в траве. Сам курок, может, и найдешь, а винт — дохлый номер. Бывали уже случаи.

Ундер-офицер Фомин аккуратно положил ружье на импровизированный стенд из борта телеги.

— Вот эта штука называется — курковый винт. Он держит кремень. Дальше — верхняя губка курка. Кремень. Крышка. Полка. Подогнивная пружина. Затравочное отверстие. Все ясно? Тогда повторим еще раз, чтоб запомнилось лучше.

Наш шестак снова объединили вместе, как самых успевающих рекрут. И устройству мушкета нас учит лично ундер-офицер Фомин. Большая честь, между прочим. Я стараюсь запомнить всю последовательность действий с этой вундер-вафлей. Ритуал "на двенадцать счетов". Да еще и счет идет на изувеченной версии французского языка. Ну прямо как на карате тренер постоянно что-то на как бы японском считает.

Ну, поехали. По команде "К бою!" с ружья снимается ремень и прячется куда подальше. У тех, конечно, у кого есть ремень на ружье. То есть кто вооружен австрийской моделью, а не тульской или коломенской. Мне повезло, у меня ружье с ремнем. Достать штык из ножен на поясе и примкнуть к ружью, загнав втулку в специальный паз. Весь бой штык должен быть примкнут. Далее ружье ставится прикладом на правую ладонь, ствол на плечо. Капрал командует: "Заряжай!". Или, если тренировка — "Делай раз!". По этой команде плечом толкаешь ружье, чтобы оно упало на сгиб левой руки. Зажимаешь. Все, правая рука свободна, ружье расположено горизонтально. Делай два! Большим пальцем правой руки поднимаешь крышку, открывая полку. Затем правую руку к поясу, открыть лядунку. Три! Достаешь из лядунки патрон. Четыре! Скуси патрон! Эта команда меня первое время вымораживала. Привык, понимаешь ли, что патрон — это суровая железная лакированная блестящая хреновина. А не кулек из просаленной бумаги. В общем, "скуси патрон" — это значит зубами вскрыть кулек. Пуля внизу, зажата мизинцем. Указательным и большим придерживаешь горловину кулька, контролируя засыпание пороха.

Делай пять! Аккуратно засыпаешь порох на полку, от затравочного отверстия и до самого края. Шесть! Большим и указательным пальцем зажимаешь бумажный кулек патрона, чтобы не рассыпать порох. Плотно опускаешь крышку на полку. Семь! Оно же "Оружие налево!". Тоже тупил первое время от этой команды. А так-то — ружье ставишь прикладом на землю, левой рукой отодвигаешь чуть-чуть от себя. Чтобы ствол смотрел в небо, а не себе в лицо и не в затылок или висок товарища по линии. Приклад чуть отодвинут назад, ствол касается левой ноги. Восемь! Патрон в дуло! Поднести патрон к стволу и вытряхнуть внутрь порох, затем пулю с бумагой притопить в стволе пальцем. Девять! Вытащить шомпол из паза в ложе ствола, быстро развернуть шомпол расширенной частью вниз и направить ее в канал ствола. Десять! Держа шомпол между большим и указательным пальцами, два раза прибить патрон, то есть до отказа загнать пулю с бумагой в канал ствола. Важно — держать шомпол именно пальцами. Шомпол сейчас уже железный, а не деревянный как раньше. Потому может дать искру, что, опять же, может привести к внезапному выстрелу. Некоторые уникумы для удобства шомпол в ствол забивали открытой ладонь. Ну и получали свое если вдруг случался выстрел. Потому по уставу штык примкнут. Не потому что "штыком коли, прикладом бей!", нет. Мушкет — дорогая и высокотехнологичная штука, потому орудовать им как копьем или дубиной не одобряется. Однако примкнутый штык мешает неправильно держать шомпол при заряжании.