Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 93

Идти без остановки целую вечность оказалось невероятно утомительно – однотонный пейзаж надоел уже после нескольких часов пребывания на Тропе. Спустя несколько лет пути я ненавидела его всем сердцем. Белый пепел – мертвая энергия погруженного в дрему мира – мне не докучал, но из-за однообразности цветов и оттенков, меня окружающих, захотелось вернуться в весну. Вот только там, где была весна, мир раздирала беспощадная война с обезумевшими от гнева гигантами.

– Мы пришли.

Тихие слова Дайаны заставили меня очнуться. Подняв взгляд, я устремила его вперед и негромко охнула. В десятках шагов от меня, в самом конце Тропы, возвышалось... нечто. Это был клубящийся сгусток энергии, ярко-алой с тускло-серой пеленой в сердцевине, которая словно бы проела, поглотила свет.

Сердце Мира не билось, внутри его царствовала пустота. Пустота, рождающая белый пепел, и вытягивающая жизнь и магию из спящих жителей Альгардеса.

– Ну вот и все.

В голосе Дайаны не звучало воодушевление или радость, лишь горечь и... обреченность. Это напугало меня – ведь перед нами находился ключ к спасению, ключ к новому миру, свободному от Исполинов.

– Беатрис, прежде чем я использую свой дар... Я должна тебе кое-что сказать.

Ощущение, что грядет что-то страшное, неотвратимое, нахлынуло и не отпускало. Виной тому – взгляд Дайаны, ее тон и ее слова.

– Сердце Мира зажжется только в том случае, если я использую Истинный Дар без остатка – до последней капли.

– Значит, ты потеряешь магию, как это случилось с Алистером? – нервничая, спросила я.

Дайана медленно покачала головой.

– Отдавая Истинный Дар целиком, я должна буду отдать свою душу. Только тогда Сердце Мира будет гореть.

Я смотрела на Дайану и чувствовала, как останавливается мое собственное сердце. Шок от сказанного ею был таким сильным, что я не могла выдавить и слова.

– Ты хочешь сказать... – Я все-таки нашла в себе силы заговорить. Я должна была услышать, узнать, что я просто неверно ее поняла.

– Беатрис, мне так жаль... – прошептала Дайана. И возродившаяся фениксом надежда рассыпалась в пыль. – Но прежде, чем я зажгу Сердце Мира, и полностью в нем растворюсь, я хочу соткать между нами связь, чтобы ты всегда чувствовала мое присутствие в этом мире. Чтобы ты не думала, что я мертва. Наша связь с папой и без того крепка. И я хочу, чтобы мы с тобой стали еще ближе друг к другу. Чтобы мы втроем были все-таки вместе... несмотря ни на что.

– Вот почему ты хотела, чтобы с тобой отправилась я? – Я заставляла голос не дрожать, но выходило плохо.

– С самого моего рождения Ари была моей Хранительницей, – тихо сказала Дайана. И я благодарна ей за все, что она для меня сделала. Но Ари – Хранительница моего дара, который исчезнет спустя несколько минут. Он останется здесь, в Сердце Мира, а значит, миссия Ари завершится. Она станет свободной. А ты… ты любимая моего отца. Ты держала в руках мое сердце. – Карие глаза подернулись влажной дымкой слез. – Я так хотела, чтобы однажды мы стали одной семьей.

– И я очень этого хотела. – Я больше не сдерживалась. Беспомощно расплакалась, закрывая губы ладонью.

Дайана в эту минуту была сильной за нас двоих – не плакала, лишь смотрела на меня блестящими от слез глазами. А я изо всех сил пыталась примириться с тем, что должно было произойти. Наверное, меня нельзя винить в том, что примириться никак не получалось.

– Я не уйду, не исчезну, не перестану существовать, – горячо сказала Дайана. – Я не просто останусь в ваших сердцах, но и стану частью Альгардеса. Стану его сердцем.

Даже понимая это, я не могла смириться. Хотелось кричать, выть в голос, проклиная весь мир. Проклиная Исполинов. Останавливало только осознание, что все это было бессмысленно.

Я теряла Дайану. Я должна была ее потерять.

Глупцы говорят, что одна жизнь – ничто против жизней целого мира. Но им не понять, что чувствуешь, когда человек, ставший для тебя таким близким, приносит себя в жертву. Спасая других, добровольно себя убивает.

– Дайана...

– Это мое решение, – твердо сказала она. – Круг не настаивал, но я сама этого захотела. Я знала, на что иду.

– Ты самая смелая девочка из всех, кого я когда-либо встречала, – прошептала я. Шагнула к ней, сгребла в охапку и очень крепко обняла. – Я рада, что судьба однажды привела меня в ваш дом.

– И я, – выдохнула Дайана.

Я не хотела ее отпускать. Она стала мне кем-то большим, чем подопечной, младшей подругой или названной сестрой.

Дайана сама разжала мои руки. Сплела чары из нитей своей энергии, чтобы протянуть между нами связь. Привстав на цыпочки, поцеловала меня в щеку. И, не дав и шанса задержать ее – или, вопреки голосу разума, следуя лишь эмоциям, остановить, – шагнула прямо в пустоту Сердца Мира.

Окружающий мир взорвался вспышкой ослепительного света. Она не потухла, а так и осталась сиять. И это сияние, на которое невозможно было смотреть без слез, волной хлынуло во все стороны, прогоняя туман Тропы, уничтожая белый пепел, вдыхая жизнь в тела спящих.

Я понимала, что на моих глазах происходит истинное чудо, но не могла на это смотреть. Несмотря на заверения Дайаны в том, что из моей жизни она не исчезнет, меня душили слезы. Ведь живой, знакомой мне Дайаны – девочки с темной копной волос, теплыми карими глазами и чудесной улыбкой – я больше не увижу никогда.

Направляясь к порталу чародеев Круга, глядя на пробуждающихся людей, я думала только об одном.

Онэ Молге ошиблась. Дайана сумела спасти Ордалон.

Глава двадцать четвертая. Новое начало

Все изменилось безвозвратно. После того, как чародеи Круга расставили по всему Ордалону тысячи порталов, через которые его жители переместились в Альгардес, на моих глазах закончилась одна эпоха и началась другая. Мы отдали Ордалон Исполинам – прекрасно понимая, что не победим. Их, пробудившихся, восставших из земных недр, оказалось не меньше сотни. Мы были обречены.

Но благодаря жертве Дайаны перед нами открылся новый мир – не пустой, но очень сильно поредевший.

Я своими глазами видела клич Круга Чародеев, нарисованный облаками прямо в небо, и призывающий людей искать ближайший портал. Встречала первых переселенцев – кто-то держал за руки детей, кто-то прижимал к сердцу питомцев, кто-то вел хоггов за рога.

Птицы переносили послания, чтобы люди могли отыскать друг друга. Иногда небо в самый разгар дня казалось темным из-за взмахов тысяч крыльев, а уши болели от тревожных криков птиц.

Жители Альгардеса пробуждались, обнаруживая себя среди чужаков с Ордалона. Им пришлось оплакивать потерянных родных и близких... и приветствовать гостей. И я была счастлива, что среди них были и Конто, и Ари, и Лаэс... и Алистер.

Настороженность и отчужденность быстро отступили, стоило только жителям Альгардеса понять, что именно девочка из нашего мира подарила им жизнь. День, когда Сердце Мира зажглось, и Альгардес очнулся ото сна, объявили Днем Пробуждения. Дайане посвящали стихи, в городах создали статуи в память о ней.

Жители Ордалона радовались новому – безопасному – дому. А я… тосковала.

Я боялась, что после смерти Дайаны между мной и Алистером разверзнется непреодолимая пропасть. Ведь я нарушила обещание, я не сумела защитить его дочь. Это настолько терзало, убивало меня изнутри, что однажды я не выдержала и рассказала Алистеру все, что было у меня на душе.

– Из двух самых дорогих моему сердцу женщин домой вернулась только одна, – тихо сказал он в ответ. – Моя любовь к Дайане никогда не станет слабее, но мои чувства к тебе стали только сильней. Ты не должна винить себя в том, что случилась. Моя дочь спасла два мира. Я хотел бы, чтобы при этом она осталась жива... но своей жизнью она распорядилась достойно.

Пусть его слова и были скупы, но я чувствовала, как сильно Алистер ценит то, что сделала для Ордалона и Альгардеса Дайана. Как гордится ею и как невозможно сильно любит.