Наш с тобой секрет (СИ) - Лизергин Богдана. Страница 28

Глава последняя

"Кони апокалипсиса уже пустились вскачь", пронеслось в моей голове, едва я её увидела. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, голова слегка закружилась от нахлынувших чувств. Но я усилием воли взяла себя в руки. Что мне даст истерика? Да ничего. Я вновь перевела взгляд на сцену.

Наконец он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и запел. Спрессованная ярость в его голосе выпрямилась в полный рост. Он срывался на крик, от чего проступали вены на висках и напрягались жилы на шее, показывая, что он на грани. От чего мурлыкающий французский звучал рычащим проклятием. Но толпа ничего не замечала, слаженно выплясывая под нестройный ритм музыки. Изредка я поглядывала на Риту. Та расслабленно стояла, игнорируя толпу, засунув руки в карманы широченных брюк. Её стильный шёлковый пиджак и строгое тёмное каре так не сочетались с этим клубом. Как и широкие чёрные стрелки не сочетались с тяжелым взглядом, делая его совсем уж неподъёмным. Казалось, ей всё равно на происходящее на сцене, она скучающе оглядывала стены и ревущую толпу. Величественная скала среди бушующего моря.

Сегодня Николай Владимирович не контактировал с залом, слегка отрешённо попрощавшись в самом конце. Данила швырнул свои палочки в толпу, и поймавшие их девушки радостно завизжали, устроив делёжку. Я отошла к бару и стала ждать ребят. Длинноногая девица в красном мини стрельнула у меня десять рублей, которых ей не хватало на пиво. На сцену тем временем вышли какие-то панки, так что у барной стойки я осталась одна. Где была Рита, мне знать не хотелось. Но, к своему удивлению, я заметила её под руку с Данилой. Тот шёл, закинув футболку на плечо, и хохотал какой-то её шутке. Наверное. Они подошли к барке, и Данила заказал пиво. Рита от пива отказалась, зато скользнула по мне любопытным взглядом. Постепенно подтянулись и остальные. Последним подошёл Николай Владимирович, так и не смывший разводы от сажи на лице. Он встал позади и легко поцеловал меня в макушку.

— Скучала? — шепнул он мне на ухо. Я неопределённо мотнула головой, что при желании можно было истолковать и как да, и как нет.

— Вы посмотрите, какую красивую тётеньку к нам северным ветром занесло, — жизнерадостно сказал Данила, — Помнишь Риту? — обратился он к Олегу.

- Странно видеть тебя здесь, — вместо приветствия сказал Олег, — Что, родина замучила сниться ночами?

— Недостаток русской витальности замучил, — у неё был очень красивый, какой-то летяший голос. Она обворожительно улыбнулась и слегка наклонилась вперёд, от чего её нескромное декольте обозначилось ещё сильнее. Олег смущённо отвёл взгляд.

— Рита каждый год приезжает в родной город зимой, — ввернул Данила, — Кто бы мог подумать, что наша провинция ей дороже цивильных европейских улиц.

— А в "Глотке" ты как оказалась?

— Данила пригласил. Мальчики, ну что вы такие напряжённые? Злитесь, что я без цветов? — она стреляла глазами по сторонам, не останавливаясь ни на ком конкретном.

Николай Владимирович хмыкнул. Он единственный не смотрел на Риту, стоя в стороне от неё. Она наконец его заметила, сделала пару шагов навстречу.

— А ты почему не здороваешься, Николай? На какую из моих провинностей ты всё ещё злишься? — и хоть это было сказано беззаботным тоном, ей не удалось скрыть лёгкую грусть.

— Здравствуй, Рита, — спокойно поздоровался он, глядя ей прямо в глаза, — Ты умопомрачительно выглядишь. Как супермодель девяностых, — вопрос её остался без ответа. Но, кажется, он ей и не требовался.

— Сладки речи твои, — на этот раз голос её не подвёл.

— Раньше ты так не красилась, — вырвалось у него, — Так вульгарно.

— Всё меняется, дружочек. А кто эта прелестная незнакомка рядом?

— Это Лали. Моя девушка, — он сказал это без вызова в голосе, и я втайне порадовалась этому. Значит, он не хотел ей насолить или что-то продемонстрировать.

— О, ты сногсшибательная красавица, — она улыбнулась мне, и я заставила себя улыбнуться в ответ. Рита вновь обратилась к учителю: — Завидую тебе и жалею, что не смогу её сфотографировать. Ты ведь будешь против, не так ли?

— Моя девушка не равно моя собственность.

Рита вопросительно уставилась на меня.

— Я не люблю фотографироваться, — сказала я твёрдо. В ответ она только пожала плечами.

— Ну, что, рванём отмечать Рождество? — Данила хлопнул Николая Владимировича по плечу, — Давай, машина наша уже во дворе. Рита, ты с нами?

— Пожалуй, воздержусь.

— Да ты чего, поехали! Познакомишься с Сашей, побазаришь со старыми знакомыми. Погнали, хотя бы на две рюмки.

— Ладно, — она рассмеялась, — Если только на две.

Они долго размещали инструменты в нанятый “пазик”. Рита меланхолично курила, стоя поодаль, красиво, как-то по-киношному затягиваясь тонкой сигаретой. Наконец мы забрались в бензиновое нутро автобуса, и он, подпрыгивая на каждой выбоине, повёз нас в синие сумерки.

— Эффект карцера твоя прихожая сохранила, — резюмировала Рита, небрежно сбрасывая свою лохматую шубу в подставленные руки Данилы, — Ещё этот тюремный зелёный цвет… Вертухаев с собаками по периметру не хватает.

— Я сам себе вертухай, — усмехнулся Николай Владимирович, — И быть стервой тебе не идёт.

Она фыркнула. Прошла в комнату, нарочито громко стуча острыми шпильками. Бедные соседи снизу. Я стянула шарф. Больше всего мне хотелось очутиться дома. Слишком невыносима была её нездешняя, совершенно инопланетная красота, безукоризненно стильный образ. Я понимала, что мне такой никогда не стать.

— Ну, ты чего? — Николай Владимирович взял мои руки в свои, когда мы остались одни в прихожей, — Рита скоро уйдёт. Данила просто провоцирует меня, играя на давно угасших чувствах. Ему всегда это нравилось, творческая личность, чёрт бы его побрал. Вот только он не учёл, что всё перегорело. Я понял это там, на сцене. Остались ярость и злость, но я переплавил их в эмоции, оставленные в каждом из тех, кто сегодня слушал нас. Теперь внутри — пустота. Я даже на Данилу не злюсь. Пожалуйста, посмотри на меня, — он приподнял меня за подбородок. Но я не смогла посмотреть ему в глаза, отведя взгляд. Кому вы врёте, Николай Владимирович? Я, может, и не разбираюсь в жизни, но отличить боль от злости в чужих глазах я в состоянии. Он вздохнул, вновь взял меня за руку и потянул в комнату. Там уже все расселись, а Данила разливал вино по стаканам. На столе был лишь алкоголь и неловко порезанные куски колбасного сыра вперемешку с хлебом. С едой никто из ребят никогда не заморачивался, главное, чтобы была выпивка. Для Николая Владимировича, кажется, сегодня тоже выпивка была в приоритете.

— Португальский портвейн, — торжественно объявил Данила, нежно прижимаясь щекой к бутылке, — Лучше, чем наше дрянное красное. Правда, Рита?

Она не ответила. Данила налил ей половину стакана. Строгим голосом Рита попросила его долить до краёв. Мы чокнулись, но звон стаканов получился не праздничным, а траурным. Всем явно было не комфортно от её присутствия. Ребята то и дело бросали на Данилу убийственные взгляды, но он делал вид, что ничего не замечал. Зато замечала Рита,

— Под вашими взглядами я начинаю чувствовать себя рептилией из азиатских фильмов. Словно вы боитесь одного неосторожного движения моего хвоста, которое разнесёт здесь всё вокруг на обломки, — она покачивала в руке стакан, портвейн из которого грозился вылиться на стол, — Tout va bien ("Всё хорошо"), кисуни, я скоро покину вашу тёплую компанию.

— Нечистая сила должна удаляться с рассветом, — хохотнул Данила.

— Нечистая сила никому ничего не должна, — парировала Рита, — Я же хочу сказать пару слов, — она встала с места, и все разом посмотрели на неё.

Николай Владимирович тоже поднял голову. Их взгляды встретились, и Рита ему подмигнула. По-доброму, без всяких двойных смыслов. Я хоть и страдала от душевной боли, но ясность мыслей сохранила. Он спокойно кивнул, рассеянно подняв свой стакан с портвейном. Видимо, отныне его трезвость слегка пошатнулась.