Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 176

Огонь добивал остатки крепости. Пепельный дождь шел вовсю. Рустам глубоко дышал, наблюдая за струящейся из многочисленных ран кровью. Доведенное до предела тело рухнуло в сгоревшие обломки. Они по-прежнему источали слабое, но до жути приятное тепло. Ещё будучи в добровольном заточении он много размышлял о монологе на смертном одре и даже подобрал слова, которые уж точно будут произнесены. Но сейчас ему было так приятно и хорошо, что он позабыл обо всем. Рустам даже не думал о том, что находится при смерти. Он отдался угасающим чувствам. “Устал я что-то…”, - последнее о чем подумал Рустам и закрыл глаза. Он даже и не заметил, как отправился на Ту сторону. Для него последние мгновенья были похоже не иначе как на медленное погружение в сон. Так и ушел Рустам — герой для южных земель и чужак для северных. И умер он не набожным человеком, коим пробыл всю жизнь, а обычным воином, следующим советам своего доброго сердца. Ведь вся его сила зависела не от бога, но от его самого.

Глава 28

Смерть Тощего царя позволила всем южным народам вздохнуть с облегчением, а многим из них даже устроить празднество на костях и руинах. Если северяне в первую очередь скорбели по убитым, то южане пышно отмечали наступление мира и благодарили погибших за их жертву (в позитивном ключе). Ввиду ещё существующих очагов распространения Черной напасти, жители крупных городов (в том числе жители разрушенного Аккада), устроили праздник за чертой города.

Весть о победе армии под предводительством Аггея разлетелась по всем южным землям. Его восславили как великого героя и освободителя. Уцелевшие селения и города отправляли ему десятки телег с самыми разными дарами, начиная винными бочками и заканчивая рабынями. Аггей раздавал все эти подношения выжившим жителям. Его отказ участвовать в традиционном празднестве могло быть воспринято, как оскорбление предков, если бы не его тяжелые раны, из-за которых ближайшую неделю он проведет в своих покоях. Однако он не отказывал в просьбах отшельниках принять их у себя. В этих края отрешенность от всего мирского всячески восхвалялась, когда на севере наоборот вызывала недоумение и даже презрение. С помощью вышеупомянутых отшельников он стремился не только укрепить свою власть на всем Парсуаше, но и отыскать древние артефакты, сила которых могла бы обеспечить ему вечное правление в Аккаде. Так он узнал о примерном расположении Чаши царя Джамшида — волшебной чаши, заглянув в которую, можно узреть Тот мир и ещё многие другие, скрытые от человеческих глаз. Путь в Тот мир мог проложить один из самых старейших из существующих артефактов — Лестница Иакова, правда нет достоверных сведений о её существовании. Последние вести о появлении Керинейской лани, священного животного с золотыми рогами и медными копытами, тоже были очень древними. Вполне вероятно, что лань уже давно вернулась на небеса к прочим богам Эласса.

Также старейших из всех посетивших его отшельников напомнил ему о существовании Фарна — некоего материального воплощения, обладая которым, можно стать "духом удачи и сердцем солнца". Когда-то Фарном владел царь Джамшид, коего низвергли за "неистинное слово" и непомерную гордыню. Довольно иронично. Фарн распался на три части, попав к царю-герою Трайтаону и герою-драконоборцу Кэрсаспе. К кому попала третья часть — неизвестно, как неизвестна и судьба двух обладателей других частей. Сам Джамшид, к слову, бежал в Крайние южные земли, надеясь спокойно встретить смерть у берегов мифического моря Чин. Больше о нем никто не слышал.

Аггей отблагодарил старика и предложил ему любой дар на выбор. "Мне ясны твои помыслы, Аггей из Ларака, — старик подошел к нему и взял за руку. — Даруйте мир южным землям — вот мое искреннее желание". Эти слова повергли его в замешательство. Он положил вторую руку на сморщенную старческую, улыбнулся и пообещал исполнить эту просьбу. Отшельник резко убрал руку и поспешил выйти. "Стойте, позвольте узнать…", — обратился Аггей, хлопок от закрывшейся двери оборвал его. Правитель выбежал в коридор. Старика нигде не было. Справа стоял стражник. На вопрос об отшельнике он ответил, что никто не покидал покоев. Аггей долго допытывался до растерянного воина, называя его или лжецом, или слепым идиотом. Теряя терпение, он переходил на угрозы. Воин упал на колени, слезливо умоляя о пощаде. Допустив до себя мысль о произошедшем видении, Аггей умерил свой пыл, и вернулся в покои. Уже скоро он позабыл об этом случае.

Аггей стремился укрепить свою власть в области Аккада, а также расширить влияние на весь юг во избежании появления кого-то подобного Тощему царю. Формально, он бы являлся главой одного Аккада, но из тени мог бы влиять на решения, принимаемые правителями любого города или селения на юге. Кто знает, какие народы, ныне считающиеся исчезнувшими, вдруг восстанут из пепла и решат захватить власть у неспособного защитить себя Аггея. Те же амазонки, племена которых обитали к юго-западу от региона Эллас. Господство на всем юге его не интересовало — такая ответственность пугала его. Ему было достаточно одного Аккада, на который никто и никогда не будет претендовать. Стоит заметить, что о великом подвиге Катрин, повлекшим как раз окончание войны, он старался лишний раз не упоминать. Гармунд даже не замечал этого, так как большую часть времени оплакивал девочку и грезил о возвращении на север.

В ночь перед возвращением Гармунда на север, Рустам посетил покои Аггея, чему последний был бесконечно рад. Рустам сказал о своем намерении пойти на север и просил в распоряжение Гармунда небольшую армию. Аггей ответил, что удовлетворит любую его просьбу и может отправить на север хоть всю южную армию. Рустам осек его, советуя не быть столь безрассудным и голословным, после чего поблагодарил за помощь и уже думал уйти.

— Будь добр, поведай мне о судьбе Траэтаоне и Кэрсаспе, — напоследок обратился Аггей. — Если имеешь на это право и желание.

— Уж извини меня, правитель Аггей, но распространяться о них я не могу. Герои-драконоборцы предельно ясно выразили желания оставить свою дальнейшую жизнь в тайне. Я не могу нарушить обета. Могу только сказать, что судьба одного — трагична, а второго — после некоторого времени неизвестна даже мне. И все же, отчего вы интересовались их судьбами?

— С недавних пор я занялся поиском оставшихся от Фарна частей. Знаю, что двумя из них обладали Траэтаон и Кэрсаспа.

— Это какими же древними писаниями вы обладаете, если отыскали там сведения о Фарне, — удивился Рустам. — Зачем вам Фарны? Победу над Тощим царем вы одержали, Черная напасть наверняка отступит через пару лет. Фарны вам не нужны, если только не из злого умысла.

— Нет, злые умыслы уже давно меня не беспокоят, — улыбнулся Аггей, вспомнив свое изгнание. — Фарны помогут мне обезопасить юг от новых угроз. Например, от стаи волколаков, если вы не сможете остановить её.

— Звучит здраво, — согласился Рустам. — Однако я бы не советовал искать их. Настоящий правитель черпает свет и тепло только из собственной души.

— А как же удача? — не без усмешки спросил Аггей.

— Сколько боги даровали, столько и будет, — вполне серьезно ответил Рустам, заставив Аггею вести себя поскромнее. Аггей отблагодарил его за советы и пожелал скорейшего возвращения. Как только Рустам вышел, Аггей вновь обложился свитками. "Ну, ничего-ничего, — утешался Аггей. — Что-нибудь обязательно найду, даже без его помощи". И все-таки мало что могло сравниться с Фарном, даже с одной его частью. Могли фениксы, но сейчас почти все они (скорее всего, все) уничтожены без возможности перерождения.

Ближе к утру он со злости разорвал ещё даже не дочитанный им свиток и рассыпал клочки по кровати. Раздался стук в дверь и в покои вошел стражник, объявивший об уходе Рустама и Гармунда. Аггей послал его обратно с отказом проводить их мужей, обуславливая его нехорошим самочувствием. Вскоре в покои вошли несколько мужей, поставившие перед Аггеем до краев заполненные свитками ящики. Правитель едва сдержался, лишь бы не закричать. Мужи молча удалились. Аггей встал с кровати, придерживая кровоточащую рану на животе, осмотрел ящики. Только представив себе дальнейшее поиски хоть чего-либо стоящих сведений, он распинал все ящики и вышел на балкон, отдышаться. "Нет, так не пойдет, — подумал он. — Ещё раз вгляну на эту неразборчивую писанину и меня стошнит. Но…нужно искать дальше. Чем дольше я буду медлить, тем скорее на горизонте объявится новая угроза. А если я так ничего и не отыщу? За бессонную неделю мы с Катрин отыскали не очень-то много полезных сведений. Если выписать их на отдельный свиток, заполнится только его треть". Аггей облокотился на каменные перила и пустился в раздумья. Чуток поломав голову, Аггей дернулся, ударил ладонью по перилам и вернулся внутрь. Идея, к которой привели его усиленные размышления, оказалась очень проста и все это время лежала на поверхности. "Я возглавлю поход к замку Тощего царя, — говорил Аггей вошедшему стражнику. — Подготовь мне коня и собери отряд из лучших воинов. Выступаем прямо сейчас". Вопрос: "А кто же тогда будет защищать город?", отрезвил Аггея. "А действительно, — задумался он. — Если они погибнут, то я останусь без защиты. Пойти одному? А если погибну? А если мой трон кто-то займет? Опять тупик". Он был уверен в том, что обязательно найдет что-то ценное в замке Тощего царя. А там и трон себе вернет, если кто-то отважиться занять его в отсутствие настоящего правителя. Но примут ли его жители, коих он, правитель и защитник, бросил в самый сложный момент? Примут. Обязательно примут. Не миром, так силой. Аггей оставил решение этой проблемы на потом, сосредоточившись на поисках артефактов. Он написал записку, в которой просил прощение у всех подопечных ему народов и, в частности, у жителей Аккада и обещал скоро возвратиться. Собрав сумку, он дождался наступления ночи и тайно покинул город.