Расправа в замке Бельфорсбрук (СИ) - Комарова Инна Даниловна. Страница 32

— Что ж, трудно опровергнуть. Зерно истины есть.

— Символ этот сродни волшебному.

— Да?

— Хочу подчеркнуть, что в древнем Китае знания и опыт приобретались тяжёлым трудом. Это многовековая традиция этой страны. И те врачеватели — философы, которые отдали свою жизнь, чтобы познать истину, не искали лёгких путей. Но их наследие стоит того, чтобы его изучать.

— Ты не отвлекайся, рассказывай о пациентке.

— Какой ты нетерпеливый.

— Сгораю от нетерпения.

— Слушай. Я точно так же срисовал это символ. На одной из встреч передал его Оливии и сказал: «Пожалуйста, выполните в точности всё, как я прошу». Она согласилась, после того, что узнала от меня об этом знаке.

— Я тоже хочу узнать подробности.

Эдгар улыбнулся.

— Я спросил у дамы, готова ли она принять в свою жизнь другого мужчину, который бы её любил и подходил больше супруга? Она ответила, что очень любит своего мужа, её с ним связывают годы благополучной, счастливой жизни, и она не хотела бы потерять этого. Значит, мне предстояло вернуть гармонию в их отношения, чтобы душевный комфорт вновь наполнил дни и годы моей пациентки.

— И что?

Пациентка взялась за работу с большим желанием и надеждой.

Первое, что сделала дама, завернула в красную ткань мой рисунок и положила в постель, в том месте, где обычно спал супруг, к его ногам. Она всё делала, следуя моим советам: выделила в центре гостиной место и разместила на красивом маленьком столике этот талисман, который ей выполнили на заказ. Также по её просьбе ювелир изготовил талисман из драгоценных камней, поместил в платину в форме сердца, надел на платиновую цепь, и дама не снимала с себя это украшение. Я настоятельно попросил её, чтобы она контролировала свои мысли, не давая работать тем, которые могли бы помешать добиться желаемого результата. Мы встречались ежедневно. Она подробно рассказывала мне о том, что происходит в её жизни.

Прошёл месяц, и дама приехала ко мне в расстроенных чувствах. В её голосе звучали нотки отчаяния. Я ей объяснил, что не так много времени прошло, нужно дождаться результата. Тогда она задала мне вопрос:

— Доктор, Кортни вы уверены, что мы получим то, к чему так стремимся?

— Уверен. Если вы разуверились, тогда не надо было начинать. Наберитесь терпения.

— Эдгар, ты можешь, наконец, рассказать толком.

— Какой ты нетерпеливый, Уильям. В жизни это качество большая помеха.

— Воспитывай меня потом, после того, как я узнаю результат.

— Говорю. Прошло тридцать пять дней, и неожиданно пациентка приехала ко мне. Она быстрым шагом вошла в мой кабинет возбуждённая, раскрасневшаяся и дрожащим голосом говорит: «Мистер Кортни, вы кудесник. Вчера мой муж приехал к обеду, чего не было более года. Вошёл в гостиную, опустился передо мной на колени. Слёзно просил прощения за всё и преподнёс мне подарок — изящный футляр, я открыла, а в нём изумительное колье. Но и это не всё. Вы не можете себе представить, какую мы провели ночь. Такое бывало только в самом начале супружества. Не знаю, как вас благодарить. Когда я поделилась с мужем, что всем этим мы обязаны вам, он выразил желание навестить вас и отблагодарить».

— Вот так, Уильям. Как оказалось, твой друг и такое может.

— Дааа, — протянул Мейсон. — Эдгар, ты настоящий маг! Удивил, так удивил.

— Ты знаешь, что я думаю.

— Пока нет.

— Была бы моя воля, я бы ввёл в штат тюрем такую должность, как психоаналитик. Они бы могли работать с заключёнными и их семьями. Не сомневаюсь, что многим этот метод принёс бы пользу. Ведь самое главное для любого человека — добросердечные гармоничные отношения в семье.

— О, это прорыв. Если бы такое случилось, произошла бы революция в умах.

— Гармония в душе не может повредить.

— Я сказал о том же другими словами.

— Ты подумал со мной в одном ключе, но выразился иначе. Больше не буду утомлять тебя, поеду, дел так много, что не знаю, с чего раньше начать.

— Ничего, тебе не привыкать. Я подумаю над твоим предложением, не исключено, что поговорю в университете с профессором философии и психологии. Послушаю, что он скажет. А вдруг, согласиться сотрудничать.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Речь идёт не только о брачных узах, наверняка, есть учения, которые могут решать другие задачи.

— О, еще сколько. Но это детали. А в данном случае речь идёт о комплексной терапии.

— Безусловно. Всё надо учесть. Я попробую. О том, что у меня получится, расскажу.

— Буду с благодарностью и нетерпением ждать.

— А сейчас прости, пора ехать.

— Ты даже не позавтракал из-за меня.

— Выпью чаю и поеду. Увидимся на выходных.

— Само собой разумеющееся, — ответил Эдгар и уехал.

Мейсон понимал, что мать преступника ни в чём не повинна, к тому же она одинока, и ей некому помочь. Поэтому он решил, поедет в больницу, на месте разберётся и поможет, чем сможет. Собственно, эта мысль ему пришла в голову ещё тогда, после первой встречи с миссис Браун.

Мейсон всё взвесил и оценил:

«Скорее всего, эта больница для необеспеченных слоёв населения. На месте разузнаю и определюсь».

Старое здание выглядело уныло, хмуро и убого. Мейсон прошёл вглубь.

— Не подскажете, миссис Браун в какой палате? — спросил он у сестры милосердия.

— В конец по коридору крайняя палата.

— Благодарю.

Мейсон шёл по длинному коридору. Перед его глазами одна за другой мелькали стеклянные двери, он всматривался, чтобы не пропустить больную, к которой пришёл. Врезались в память лица несчастных, одиноких людей, которые под воздействием болезней, тяжёлых жизненных испытаний и обстоятельств оказывались на краю пропасти. Они производили впечатление великих мучеников.

Мейсон приблизился к палате, приоткрыл дверь и вошёл внутрь. Больные спали, изредка нарушая молчание стонами. В палате стоял затхлый воздух.

Мейсон стоял и думал, как же неуютно здесь. Помещение производило удручающее впечатление. Спёртый запах с привкусом лекарств и вся обстановка окунули его в реальную жизнь простых одиноких стариков. Уильям был далёк от их жизни. Всё это вызывало в его душе сочувствие. Он болезненно реагировал на страдание других людей.

На койке у окна он заметил миссис Браун, она лежала неподвижно с открытыми глазами. По выражению её лица было видно, она очень страдает. Но никто, кроме неё самой, не знал, от чего больше: физических мучений или душевных.

Мейсон приблизился к постели.

— Здравствуйте, миссис Браун.

Женщина перевела на него взгляд.

— Вы?!

— Я.

— Зачем вы здесь?

— Пришёл навестить вас. Искренне вам сочувствую. Принёс угощение, здесь всё, что поможет вам быстрее справиться с болезнью, — он положил рядом с ней на маленький столик увесистый пакет. — Пожалуйста, ешьте и поправляйтесь, покупал с самыми добрыми чувствами.

— Спасибо. Зря беспокоились. Мне вряд ли что-либо поможет.

— Не надо так думать. Да, понадобится время, но вы придёте в себя, я точно знаю. Вы сильная женщина.

Миссис Браун посмотрела на него, но не проронила ни слова.

— Схожу, побеседую с доктором. Отдыхайте, пожалуйста. Ещё вернусь. А вы подумайте, что принести вам в следующий раз.

— Спасибо за хлопоты.

— Не за что. Поправляйтесь, пожалуйста.

Мейсон нашёл доктора.

— Добрый день, доктор, пожалуйста, уделите мне несколько минут. Простите, как я могу к вам обратиться?

— Доктор Эдвард Вотчерс.

— Очень приятно.

— Слушаю вас, что вы хотели?

— Я хлопочу по поводу больной миссис Браун. Что с ней и чем ей можно помочь?

— Знаю, о ком вы спрашиваете. У неё очень ослабленный организм. На фоне тяжелого нервного срыва обострились старые заболевания и присовокупились осложнения. К тому же она не идёт на контакт.

— Понятно. Чем я могу ей помочь? — повторил он свой вопрос.

— Желательно было бы перевести её в другую больницу. Видите, какая здесь обстановка, в палатах по восемь-десять человек, бывает больше. Среди них есть очень тяжёлые. Шумно. Кроме этого, ей бы не мешало усиленное питание. Наша больница существует только за счёт пожертвований небезразличных людей — благотворителей. Выбор не велик, сами понимаете.