Бэтмен. Темный рыцарь - О'. Страница 10

На следующее утро Крейн следом за Хупером отправился в гараж, где, стоя за верстаком, они позавтракали холодной кашей и выпили растворимого кофе. Шасси и одна из частично разобранных машин исчезли, а двое мужчин, не обращавших внимания на Крейна, пилами и горелками разрезали внедорожник. Пилы визжали самым немыслимым образом, запах и не думал отступать. Хупер не обращал на все это решительно никакого внимания.

На полке над верстаком торчал пластмассовый радиоприемник, потрескавшийся и пожелтевший. Крейн протянул было к нему Руку, но, помедлив, все-таки спросил у Хупера разрешения.

Хупер кивнул.

Качество звука из радиоприемника было ничуть не лучше его внешнего вида, однако сквозь треск помех Крейн сумел все же поймать местную сеть новостей. Услышав свое имя, он придвинулся поближе к приемнику.

– ... среди пропавших без вести числится доктор Джонатан Крейн, исчезнувший во время беспорядка, воцарившегося в психиатрической лечебнице...

На мгновение он пришел в ярость: пропал без вести? Кто, я? Но я не пропадал! А потом он улыбнулся. Возможно, теперь его сочтут мертвым и перестанут искать. Если его сочтут мертвым, он получит свободу.

Обоняние сообщило ему о приближении дяди Хупера, и он обернулся, чтобы приветствовать старину.

– Доброе утро.

– Какое там доброе. Мальчишка говорит, что ты у нас вроде доктора.

– Правильно.

– Что тебе известно о наркотиках?

Подозрения Крейна явно подтверждались: он находился в нелегальном заведении и разговаривал с преступником. Неплохо и даже очень неплохо.

– На самом деле мне известно все, что может быть известно о наркотиках.

– Так? У меня есть несколько знакомцев, которые будут рады услышать об этом. Если это действительно так. Иначе они просто убьют тебя. Или это сделаю я сам.

– Мне хотелось бы встретиться с ними.

– Легко.

Так и произошло, только не сразу. Готэм пытался оправиться от... словом от того, что случилось, от того, что у слишком многих его граждан одновременно поехала крыша, и в течение следующих двух дней его мосты и тоннели были закрыты для всего транспорта, кроме машин полиции и «скорой помощи»; общественный транспорт не работал. Но к концу недели о происшествии было забыто, порядок был восстановлен, и повседневная жизнь в городе восстановилась.

Дядя Хупера отвез Крейна в Готэм в полутемный ресторанчик возле причалов. Там они встретились с двумя мужчинами в костюмах и темных очках, с которыми побеседовали на различные темы, связанные с нелегальными препаратами. Крейн чувствовал, что разговаривает с незначительными людишками в иерархии преступного мира, однако это не смущало его. Сгодятся и эти олухи. Встреча закончилась тем, что Крейн передал обоим джентльменам длинный перечень компонентов, в которых нуждался для того, чтобы синтезировать несколько наиболее популярных наркотиков. Прощальных рукопожатий не было.

На следующее утро к гаражу подкатил синий автобус, и те же самые мужчины, с которыми Крейн разговаривал в ресторане, выгрузили дюжину различных коробок. В них было все необходимое Крейну.

Он начал потихоньку. Первую партию его зелья мог бы изготовить любой мало-мальски компетентный химик, обладающий доступом к основному инструментарию: такую дрянь продают из трейлеров и в барах городского дна. Однако жалоб от новых бизнес-компаньонов Крейна и их клиентов не поступало. Напротив, компаньоны порекомендовали Крейну расширить производство, и он сказал им на это, что согласен, и даже рад, однако нуждается в пристойном месте для работы. Он не ручается за количество, а тем более качество, работая в сарае. Словом, он описал им свои потребности, и компаньоны сказали ему, что не видят никаких проблем. Крейн составил другой список нужных препаратов, и через три недели после бегства из сумасшедшего дома переехал на просторный чердак склада, расположенного в промышленном парке в восточной части Готэма. Теперь, располагая всем необходимым, он мог снова приступить к делу всей своей жизни.

Глава седьмая

В Отделе по борьбе с особо тяжкими преступлениями в тот вечер было немного народу. Большая часть дежурного персонала находилась на месте совершенного днем ограбления, а остальные разъехались по районам, расследуя странное убийство, парочку похищений и несколько серьезных грабежей. Только двое копов торчали в главном здании: детектив по фамилии Вюртц и относительный новичок в деле – Анна Рамирез.

Детектив Рамирез исполняла обязанности дежурного офицера: отвечала на звонки и направляла их, куда следует. Посмотрев на себя в высокое, в полный рост, зеркало, она удовлетворенно кивнула и включила телеприемник. Настроив новостной канал, она опустилась в кресло перед рядком телефонных аппаратов.

На экране появился Майкл Энджел, местный отчаянный репортер, распекавший мэра.

– Господин мэр, – говорил Энджел, – в ходе своей избирательной кампании вы обещали сделать наш город чистым... когда вы собираетесь приступить к делу?

Взявшись большим и указательным пальцами за лацкан пиджака, мэр начал:

– Ну, Майкл...

Энджел не обращал на него внимания.

– Потом, этот, так называемый Бэтмен – многие люди говорят, что он делает много добра, что преступники боятся его. А я скажу, что это не так! Разве настоящий герой нуждается в маске? Нельзя позволять, чтобы стражи закона носились по городу, нарушая закон! Когда это кончится? Но тем не менее мы слышим одни только слухи; поговаривают даже, что вместо того, чтобы попытаться арестовать Бэтмена, полицейские подряжают его выполнять за них грязную работу.

– Мне докладывали, что наши люди из Отдела особо тяжких преступлений близки к его аресту...

Рамирез оторвалась от телеэкрана и окликнула Вюртца, разглядывавшего листок желтоватой бумаги.

– Эй, там... мэр утверждает, что ты вот-вот изловишь Бэтмена.

Вюртц бросил на нее неодобрительный взгляд:

– Расследование идет полным ходом.

Смяв бумагу в комок, он швырнул ее в доску на противоположной стене. К доске была приколота самодельная картонная табличка с надписью ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ ПО ДЕЛУ БЭТМЕНА. Ниже висели «фотографии подозреваемых»: Авраама Линкольна, Элвиса Пресли и Отвратительного Снежного Человека.

– Я в этом не сомневалась, – Рамирез поднялась со своего места и подошла к стоявшему на плитке кофейнику. Налив себе кофе в пластмассовый стаканчик, она направилась к уводившей наверх лестнице.

Лейтенант Гордон стоял на крыше возле недавно установленного прожектора, луч которого растворялся в чистом небе. В туманную ночь с его помощью можно было проецировать на облака силуэт летучей мыши, однако, вне зависимости от тумана, луч прожектора был виден отовсюду.

Передав кофе Гордону, Рамирез спросила:

– Собираетесь еще навестить свою жену, лейтенант?

Отхлебнув кофе, Гордон ответил вопросом на вопрос:

– А как ваша матушка?

– Ее снова положили в госпиталь.

– Мне очень жаль.

– Во всяком случае, там за ней присматривают круглые сутки. В отличие от вашей жены... – Рамирез кивнула в сторону прожектора.

– Не показывался?

– Нет. Но мне нравится напоминать людям о том, что он там, в небе.

– А зачем ему обнаруживать себя? По-вашему он не знает, что эта штуковина предназначена для него?

– О, нет, он вычислит это в долю секунды. Нет... будем надеяться на то, что он не явился сюда, потому что чересчур занят.

Глава восьмая

В тот вечер во всем большом Готэме в костюм Бэтмена облачался не один Брюс Уэйн – более того, таковых было не один, или два, или даже три.

Брайен Дуглас еще не снял свой спортивный костюм и как раз собрался принять душ и завалиться между простынь, когда ему позвонил этот странный тип, Антон-как-его-там- бишь, организовавший... Брайен не был уверен в том, что помнит, что именно. Он представлял себе это, как «Бэтмен-клуб». То есть пару-тройку парней, поддерживавших связь друг с другом и при случае проводивших акции в поддержку законности. Парней одиноких и сердитых – сердитых не без причины, поскольку все они тем или иным образом претерпели от царящего в Готэме беззакония. Этот самый Антон сказал, что у него есть двоюродный брат, который работает в парковочном гараже возле производственного района, и этот самый двоюродный брат случайно подслушал разговор двух типов. Один из них говорил с сильным русским акцентом – во всяком случае, кузен Джимми полагал, что акцент этот русский и уж ни в коем случае не испанский, – и речь шла о сделке с наркотиками, которую следовало заключить в тот же вечер, примерно через час.