Бар на окраине (СИ) - Кроткова Изабелла. Страница 56
И я погрузилась в него уже почти вся — снаружи оставалась торчать одна рука.
Картинка внутри совсем исчезла. Прекрасная певица Настя, заманившая меня сюда, сгинула в черном нутре зеркала, и я видела теперь только непроглядную, беспросветную темень.
Со всех сторон начал нарастать и становиться все неистовее дикий звериный рев — похоже, их ожидание становилось невыносимым.
Я заметалась в зеркале, как в липучем тесте, безуспешно пытаясь вызволить оттуда свои ноги, одну руку и половину туловища.
И горькие мысли забегали в голове, еще остающейся снаружи.
У меня было столько шансов… И Аркадий, и талисман Анны Филипповны…
И кивнувший мне посетитель, заказавший песню…
А теперь…
Я умираю…
И вдруг кто-то с силой дернул меня за руку.
И возникло ощущение, будто с меня живьем сдирают кожу.
Еще один рывок — и я почувствовала, что ноги мои медленно вытягиваются из густого зеркального теста, навсегда оставляя там верные бесшумные чешки.
Упрямый кто-то рванул еще раз — и я выскочила на ровный пол, и тут же рядом посыпались осколки черного стекла.
Рев усилился, и стекло захрустело — по нему побежали стоящие по бокам существа.
«Быстрей!..» — шепнул кто-то прямо в ухо и потянул за собой. Дверь вновь распахнулась, и мы оказались на лестнице. Я рванулась было вниз, но невидимая рука удержала меня на месте и утащила за распахнутую дверь. Мимо нас словно протопало дикое стадо — так, что теремок содрогнулся, и крыша его едва не подпрыгнула над потолком.
— Окружи-и-ить! — зычно заревел низкий громовой голос.
Отдаленно напоминающий голос Ивана Ильича, но еще больше похожий на бешеный рев зверя.
Мне показалось, что по углам лестницы, прижимаясь к стенам, выстроились невидимые черные тени.
— Придется прыгать, — шепнул тот, кто держал меня за руку, и, влекомая этой рукой, я сделала несколько шагов и…
Перила неожиданно оборвались, и я полетела в зияющую пропасть.
Одна — пальцы державшей мою ладонь руки внезапно разжались.
ГЛАВА 62
Где я?..
Я повела глазами вокруг. Сплошная тьма, и только откуда-то снизу пробивается узкая еле заметная полоска света… Это какая-то дверь!
От страха я ничего не могла сообразить.
По лестнице затопали шаги, приблизился и почти дохнул в лицо горячий смрад и, не успев подумать, я рванула на себя ее ручку и очутилась внутри кабинета директора.
Ведь других дверей под лестницей не было.
Значит, я в кабинете.
И в тупике.
Эти два факта я осознала одновременно. Отсюда нет другого выхода, кроме как через дверь, а значит…
Я бросилась обратно к полосе света, но высокая, под потолок, дверь вдруг снова распахнулась, и я увидела выросшую в проеме тень какого-то огромного животного.
Заорав во все горло, я кинулась назад, за длинный стол и ряд стульев, и забилась в угол, продолжая видеть, как эта тень медленно приближается ко мне.
— Нашли! — прорычала она, и из горла ее исторгся рев, от которого стулья посыпались друг за другом, как кости домино.
За фигурой показались другие — я увидела черный силуэт крупной кошки с изогнутой спиной, и что-то еще, зашипев, протиснулось следом за ней.
И эта толпа начала подходить все ближе, ближе, ближе…
В этот момент я снова вспомнила жест посетителя в синей одежде — палец, приложенный к губам, — притихнув, отодвинулась к узкому высокому подоконнику и, держась за скользкие шторы, забралась на него босыми ногами.
Тени будто бы упустили меня из виду. Я увидела, как они, разделившись, ходят по комнате и обнюхивают каждый угол, не задевая подоконника.
Я замерла, стараясь не дышать. В какой-то момент самая огромная и страшная тень, напоминающая оскалившего пасть волка, прошла совсем близко и только чудом не зацепила мою вжавшуюся в стекло фигурку. Язык у волка вывалился наружу, и из пасти валил белый пар.
Я еще крепче ухватилась за шторы, еле умещая стопы на узенькой полоске подоконника.
Может быть, они уйдут отсюда?.. Надо только подождать. Я не произнесу ни звука, и они потеряют меня.
И подумают, что ошиблись.
И уйдут.
Главное — молчать.
Не издавать ни единого звука.
И в этот момент чьи-то маленькие острые зубки впились мне в щиколотку, и я, завизжав, рухнула с подоконника на пол прямо под ноги волку с вывалившимся языком.
И он посмотрел на меня. Я поняла, что тень меня увидела.
Но, вперив на меня жадно блестящие глаза, она не двинулась с места.
Не коснулась меня.
Может быть… все обойдется?..
Внутри, в солнечном сплетении, вдруг появилась тупая боль — будто что-то выворачивают и мучительно вытягивают оттуда наружу.
Теперь я уже не могла издать ни звука — горло было как будто перекрыто плотиной.
И что-то белое, похожее на легкий шелковый платок, взвилось надо мною — совсем невысоко; и еще плотно сращенное с телом, оно пыталось отделиться и переместиться в сторону замерших возле моих ног сгрудившихся темных силуэтов.
Я схватила это облако в руку, и оно светлым дымом просочилось меж пальцев, и неприятный смех раздался со стороны подоконника, где мое боковое зрение уловило головы кивающих мерзких цветов.
Рука бессильно упала на пол и… больно ударилась краем ладони о предмет, лежащий на полу.
Я подняла его и поднесла к глазам. Маленький прохладный шар издавал мягкое розовое свечение.
Это была жемчужина.
И тут же ожило смутное воспоминание — блуждание по коридорам глаз директора, падение в кабинете и звук катящегося предмета.
Наверно, тогда она и выпала из кармана и укатилась сюда, в дальний угол, где я сижу сейчас, подогнув под себя босые ноги.
Внезапно мозг разорвал громкий потусторонний голос Аркадия:
— Бей врагов их оружием. Только тем, что было с ними!
Легкое облако, вырывающееся из меня, уже почти вышло совсем — боль ослабла, дым поднялся к потолку, и, похоже, внутри меня осталось совсем немного того белого, полупрозрачного, невесомого, что им нужно.
А что, если…
И я что было сил запустила жемчужиной прямо в пасть зверя.
Такого эффекта я совсем не ожидала.
Соприкоснувшись с силуэтом, жемчужина превратилась в большой огненный шар, который прожег волка насквозь, оставив в его теле круглую дыру с опаленными краями, и устремилась дальше, озаряя летящим пламенем змеиную переливчатую спину и приготовившуюся к прыжку кошку — с узкой хитрой мордой и глазами, будто сделанными из холодного голубого льда.
Комната содрогнулась от душераздирающего крика, стона, вопля — все смешалось в одном несущемся предсмертном звуке. Волчья тень, навылет простреленная жемчужиной, грузно осела на пол, и я увидела, что это был вовсе не волк, а волчица: после шумного ее падения передо мной очутились… ноги в туфлях и пола нарядного темного пиджака Лидии Никитичны…
А где-то должна быть еще одна жемчужинка, упавшая с барышни-вурдалака… И теперь во время ее стремительного полета нужно успеть проскользнуть к двери…
Кошка будто отмерла и вдруг, выпустив острые когти, ринулась на меня.
Я судорожно зарылась рукой в кармане, ища оружие — то, что было с ними. Вот оно — на дне глубокого кармана. И огненный шар, пролетев один или два метра, пронзил насквозь голову оборотня. Последнее, что я увидела — это раскалывающиеся на части, кипящие ненавистью ледяные Лилькины глаза.
В этот момент я была уже у двери. Огромная, размером больше питона, тяжелая змеюка, распахнув пасть, развернула свое кольцо и метнулась за мной. Но дверь перед ней резко захлопнулась, и я услышала, как она ударилась об нее всем своим мощным длинным телом.
Я оказалась в темном коридоре. Когда я искала жемчужину, под руку сначала попался фонарик. Где же он?.. Я быстро опустила руку в карман и нашарила его. Бледный луч слабо осветил край лестницы и переход. Господи, куда же идти?.. Вперед, вверх или вниз?..
Не исследуй неверный путь, — вновь пронзил мозг голос провидца. — Верный путь ведет вниз!