Куколка (СИ) - Воробей Ирина Леонидовна. Страница 35

– «Артист балета», – гордо сказала она, а потом, погрустнев, добавила. – Между прочим, балериной далеко не каждый артист балета и даже не каждый солист может стать. Это уже высший пилотаж.

– Я и не знал, – просто пожал плечами Вадим.

– Правда, – вздохнула Татьяна, – ректор нашей академии вчера сказал, что мне не стоит тратить жизнь на балет. И что он удивился, что я, вообще, закончила академию.

Комок боли снова застрял в ее груди. Вадим с недовольным видом отвернулся к окну, посидел так недолго в задумчивости, а потом ответил:

– Тебя не должно волновать, кто и что говорит по поводу твоего выбора. Это только твое дело. Никто тебе не указ. Если ты хочешь быть балериной, ты ей будешь! Точнее, ты ведь уже артистка балета, разве нет? Какая тебе разница, что думает твой бывший ректор?

Он специально надавил на слово «бывший». Татьяна вздохнула. Глубоким вздохом она пыталась облегчить ту боль, что сжимала грудную клетку.

– Нуу... – протянул Вадим, бегая глазами по окружению за лобовым стеклом, видимо, соображая, что на это ответить. – Но диплом ведь ты получила? Теперь уже не важно, как.

– Ну, да.

Татьяна опустила голову. Говорить о своих непонятных догадках по поводу романтической связи отца и ее бывшего ректора она не стала, смутившись.

Солнце бесцеремонно впивалось своими ослепительно белыми лучами в глаза, заставляя жмуриться и отворачиваться. Сила нагрева увеличивалась за счет стекла, и кожу обдавало жаром. Спасали только прохладные струйки воздуха из окна. Вадим опустил стекло со своей стороны до половины. Лавина свежего воздуха ввалилась в салон, а вместе с ней и оглушающие шумы ветра и трассы.

– На самом деле, я сама не знаю, чего хочу.

– Ты просто ничем, кроме балета, и не занималась, – быстро ответил Вадим, будто готовил эти слова с их самой первой встречи. – Попробуй разобраться в анимации. Хотя бы азы изучи. Обучающих роликов в интернете куча. Я сам так учился.

– Я – аниматор? – рассмеялась Татьяна, хотя ей было не смешно, а грустно.

– Ну, Дисней тоже не родился с карандашом в руке, – усмехнулся парень. – Все рождаются голыми, не умеющими даже говорить и ходить. Сначала их кто-то учит, помогает им, наставляет, а потом все дети неизбежно взрослеют и все делают сами. И выбирают тоже сами.

Наступила пауза. Татьяна не хотела продолжать этот тяжелый разговор, но задумалась над его словами. Она признала, что 18 лет – это только самое начало взрослой жизни. Ей только в этом году стало разрешено голосовать, употреблять алкоголь и вступать в брак. Она только-только начала жить. Ее ровесники сейчас тоже только-только заканчивали школы и выбирали себе специальности. И большинство из них, наверняка, еще не знали, куда и на кого пойдут учиться, но жизнь уже заставляла их делать выбор. Но у них хотя бы есть этот выбор. Ее же, маленькую, глупую, кто-то когда-то поставил у станка и сказал, что здесь ее место. И она не могла сдвинуться с этого места всю свою жизнь. До сих пор. Но теперь она взрослая, она может голосовать за того политика, чьи взгляды ей ближе, она свободна вступать в брачные отношения с тем, кто ей нравится, она может водить машину, если обучится и получит водительское удостоверение, она может работать, где ей интересно. Она может много чего того, что было запрещено раньше. Наконец, она может выбрать для себя профессию, занятие, которому посвятит свою жизнь. Отец больше не ее законный представитель, теперь она сама может представлять свои интересы. Именно, что свои интересы.

Вадим заехал на парковку крупного гипермаркета, что стоял по правую сторону трассы. Здесь можно было найти все необходимое и даже больше. Они вышли из машины, Вадим поставил ее на сигнализацию (Татьяне было удивительно, что в такой старой машине еще есть сигнализация и зачем она ей нужна), и они вошли в большое одноэтажное здание. Покупателей, как и в целом людей в городе, здесь было много. Все ходили с тележками, толкаясь друг о друга, мешая сотрудникам работать, а себе совершать покупки. Вадим с Татьяной тоже взяли тележку и отправились в раздел «Все для праздника». Парень набрал там древесного угля, розжиг и всякие другие штуки, которые были необходимы для гриля. Потом они перешли к одноразовой посуде. Он предложил Татьяне выбрать то, что ей понравится. Она выбрала картонные стаканчики и тарелочки с разноцветными шариками, а приборы они взяли самые обычные, белые, пластиковые. Потом пошли по продуктовым рядам набирать все, что можно было есть, особо не заморачиваясь с его готовкой. Пока они гуляли по рядам, Вадим рассказывал ей о том, что любит, спрашивал о ее вкусовых предпочтениях, обсуждал с ней, какой кетчуп лучше и почему. Из-за кетчупа они чуть не поссорились. Татьяна хотела взять супер острый, который всегда покупал ее отец. По его мнению, этот кетчуп шел к любому блюду, потому что был очень качественным и дорогим. Но Вадим опроверг экспертное мнение отца тем, что, скорее всего, кетчуп шел к любому блюду просто потому, что был настолько острым, что не оставлял возможности языку прочувствовать какие-либо вкусы, парализуя все рецепторы напрочь. Он показал ей состав этого кетчупа, в котором было много всяких консервантов и добавок с индексом E, а также содержался глутамат натрия. Потом он взял кетчуп, который любил сам, и сравнил составы. Состав его кетчупа оказался гораздо проще, поэтому, по мнению Вадима, полезнее. Это был первый случай, когда Татьяна с ним согласилась. Парень ликовал как ребенок и чуть не перевернул тележку с продуктами. Девушка только рассмеялась.

Когда они выбирали печенье, она поймала себя на мысли, что ей нравится то, чем они сейчас занимаются. Вадим со всей серьезностью подходил к выбору продуктов. Он внимательно читал составы на всех упаковках, сравнивал цены, пытался по цвету и запаху определить, насколько испорчен или свеж продукт. Татьяне нравилась его практичность, нравилось обсуждать с ним эти простые вещи. Он не пытался показаться излишне щедрым, пресекая некоторые ее попытки купить какую-нибудь ненужную, но дорогую и красиво упакованную вещь. Он не боялся признаться, что его бюджет ограничен, и он не может удовлетворять все ее принцессовские прихоти, но при этом в рамках дозволенного давал ей полную свободу. Пожалуй, единственное, что он не мог ей доверить – это выбор алкоголя. И все это он делал в легкой, шутливой форме, заставляя ее смеяться.

Накупив целых 3,5 пакета продуктов, они вернулись в машину. Вадим нес три набитых битком пакета, а Татьяне вручил половинку, наполненную посудой и салфетками. Положив все это в багажник, они двинулись дальше. Ехать предстояло еще полтора часа. В пути они не разговаривали ни о чем важном. Вадим рассказывал интересные факты про муравьев, которые он узнал из передачи на National Geographic, что смотрел вчера ночью. Оказалось, у муравьев насыщенная жизнь, достойная экранизации в форме эпичного блокбастера под руководством какого-нибудь именитого режиссера, наподобие Спилберга. В муравьином мире случалось немало баталий, плелись свои интриги и случались всяческие катастрофы. Татьяна слушала все это с интересом. Приятно было поговорить о чем-то, кроме балета. Потом она начала рассказывать ему отрывки своих знаний из области биологии, ассоциативно вспоминала статьи, что читала давно, но которые ее впечатлили. Затем он чем-нибудь дополнял ее истории. Так плавно протекал разговор, порой меняя русло, уходя далеко в степь и в сторону, но не иссякая. Такой разговор напоминал серфинг по Википедии, когда начинаешь читать одну статью из области биологии, а заканчиваешь совершенно не связанной с ней статьей о причинах провала матча футбольной командой в плей-оффе сезона 1987 года. Так и они договорились до обсуждения космологической теории струн, в которой оба ни черта не понимали, но каждый по отдельности, оказалось, посмотрел цикл серий научно-популярных документальных фильмов о вселенной, поэтому каждый считал себя знатоком устройства мироздания.

А потом на приборной панели загорелся непонятный для Татьяны оранжевый значок, из-за чего Вадиму тут же пришлось остановить машину, съехав на обочину.