В танце жизни (СИ) - "Алин Крас". Страница 55

— Не плачь, — пожалел меня Михас, гладя по голове своей огромной ладонью. — Это ты здорово придумала. Должно помочь. — Когда я немного успокоилась, он вдруг сказал: — А я жениться собираюсь. И завтра дом покупаю.

Сквозь мокрые ресницы я посмотрела на него с удивленной улыбкой:

— О! Здорово! Ты, наконец, влюбился по-настоящему?! Кто она?

— Это Офисарэль. Она хорошая девчонка. И нравится мне, очень. С ней как-то легко. Но я бы, наверное, не спешил жениться, если бы на днях не выяснилось, что она ждет ребенка, уже даже известно, что мальчика.

— Вот здорово! Как у нас с тобой одинаково с детьми получается. Я рада за тебя, — искренне порадовалась я за друга, вспомнив милую полукровку, которая однажды ждала Михаса после наших занятий танцами.

— Я тоже рад, — широко улыбнулся Михас. — Понял, что жизнь, это не эльфийская сказка о Единственной Дармии, которой у орков и вовсе не бывает. Надо наслаждаться тем, что есть реально. — Увидев, что моя туника на груди промокла от прилива молока, он засуетился, схватил меня за руку и потянул на выход из помещения, где проходили занятия. — Заболтал я тебя сегодня, пошли скорее, я провожу тебя домой.

Я согласно кивнула, действительно, надо спешить, и уточнила:

— Янисорель в доме родителей, с ним Эли, так что, мне туда.

По дороге Михас продолжил прерванный разговор.

— Вот что, хотел сказать. Конечно, так, как это принято у эльфов, разделить на двоих радость воссоединения в браке, может, и неплохо. Но мы с Офисарэль решили отметить это событие среди небольшого числа друзей. Поэтому, в выходной день, в конце этой декады, сразу после сиесты, жду тебя в ресторане «Дикая Степь».

— Спасибо, но я без Сергонэля не могу пойти. Он не захочет меня одну отпустить. Да и сама, не хочу его этим обижать, — замялась я.

— Ну, так, приходите вдвоем, — не колеблясь, пригласил Михас.

— А кто еще там будет? — уточнила я, чтобы понять размер предстоящего празднества по-орочьи, где предполагается много еды, много вина, много музыки и много танцев.

— Да немного нас соберется, всеж-таки у нас здесь Эльфийский Лес, а не Орочья Степь. Будут две подружки Офисарэли. Мой напарник по работе, орк, его зовут Демис. Ты с Сергонэлем. И Кирсатэль с Ювизелэм, с которыми я как-то крепко сдружился в последнее время, — будто бы извиняясь, пояснил Михас. — У тебя-то совсем на меня времени не стало. Но ты не думай, я не обижаюсь, все понимаю. То учеба, то работа, то любовь, то беременность, то роды. Теперь вот, маленький ребенок.

— Хорошо, что не обижаешься и все понимаешь. Ты мне дорог, как и прежде. Просто, взрослая жизнь диктует свои условия. Ведь ты и сам очень занят, а вот женишься, ребенок родится, и неизвестно сможешь ли выбираться на танцы со мной, как сейчас, хотя бы раз в декаду, — тяжело вздохнула я.

Сергонэль, услышав от меня о приглашении Михаса, удивился этим орочьим заморочкам, но охотно согласился пойти вместе со мной. Правда, в тот же день должны были проходить Бега, где ему предстояло задержаться после сиесты, чтобы проконтролировать эти состязания от начала до конца, в том числе денежные выплаты Тотализатора. Поэтому мы договорились, что пойдем порознь и встретимся уже в ресторане, куда он подойдет, как только сумеет освободиться.

Эти несколько дней, до намеченной вечеринки, я невольно провела в волнении, думая о встрече с Кирсатэлем, и сердце предательски сжималось от мысли, что может быть я увижусь с ним в последний раз в жизни. Возможно, лучше было бы избежать этого испытания, но я не могла обидеть Михаса отказом. Да и, откровенно сказать, мне хотелось посмотреть на Кирсатэля, которого я так давно не видела. И Ювизэля увидеть хотелось, узнать как у него дела. Чтобы хоть как-то отвлечься, я, когда позволял Янисорэль, проводила время в мастерской Александрэля, мастеря в подарок Офисарэли бегунки.

В назначенный Михасом день, еще утром, я прибежала в дом родителей с Янисорелэм, которого носила в тканевой наплечной перевязи предназначенной для переноски маленьких детей, и с сумкой с нарядной одеждой для себя.

Весь день, после каждого кормления Янисорэля, я сцеживала из груди остатки молока, во флакон с эластановой соской, чтобы Эли могла накормить ребенка в мое отсутствие, ведь я невольно пропускала время вечернего кормления.

Перед выходом Эли сделала мне красивую прическу, и я переоделась. На прощанье обняла Эли, поцеловала Янисорэля и поспешила в «Дикую Степь».

На короткое мгновение, задержавшись у порога ресторана, прижимая к груди сверток с подарком, я перевела дыхание и, справившись с волнением, вошла в зал.

Большой зал ресторана в значительной мере передавал степной орочий колорит Прямо на стенах были развешаны пучки пряных трав и сплетенные черенками связки корнеплодов для острых приправ. В углу зала располагался открытый очаг, где на глазах у посетителей, на решетке, жарилось мясо, распространяя вкусный запах. Конечно, употребление еды не предполагалось на полу, как это происходит у степных орков, но и никаких двухместных столиков на достаточном расстоянии друг от друга здесь не было. Большие столы без скатертей, с голой деревянной столешницей, рассчитанные на шесть или двенадцать персон. Вместо стульев к столам приставлены длинные широкие лавки со спинкой, на которых лежат цветные, яркие подушки, чтобы можно было облокотиться или, даже, принять полулежащее положение. Ночное освещение предусматривалось не жучками-светлячками, но, правда, и не лучинами, а гномьими светильниками.

Стол, заказанный Михасом, стоял чуть в стороне, и все приглашенные уже сидели за ним, весело переговариваясь. С одной стороны стола сидели Михас, еще один орк, видимо Демис, Офисарэль и две ее подружки, обе, как и она, орочьи полукровки, судя по темным волосам и коричневому цвету глаз. С другой стороны, напротив, расположились Ювизэль и Кирсатэль, и где было оставлено место для меня и Сергонэля.

Пока я чуть задержалась у порога, окидывая зал взглядом, Кирсатэль, как чувствуя, повернул голову в мою сторону и наши глаза встретились. Его зрачки, расширившись, дрогнули, а мое сердце, как и раньше при виде него, ухнуло в пятки. Что это со мной?! Я счастливая мать и жена, все остальное в прошлом! И я, заставив себя через силу улыбнуться, а потом отвести взгляд, направилась к столу Михаса.

Увидев меня, все обменялись со мной радостными приветствиями. Подойдя к Михасу, я со словами поздравления обняла его, а потом передала свой подарок Офисарэли. Михас представил меня тем, с кем я не была знакома. Выбирать, где мне сесть не приходилось, и я присела на самом краю лавки, но Ювизэль, оказавшийся ко мне ближе, схватил меня за руку и потянул на себя со словами:

— Ариэль, пожалуйста, сядь поближе. Между мной и Кирсатэлем. Мы так давно не виделись, соскучились.

— Я тоже скучаю, — садясь между ними, призналась я, испытывая тихую грусть, что прошли те беззаботные времена, когда мы часто, вот так, втроем, сидели.

В тот же момент Михас подал знак разносчику и тот, скрывшись на кухне, быстро вышел назад, неся на подносе глубокие глиняные миски, наполненные горячей, исходящей паром, традиционной орочей похлебкой. Расставил их перед каждым из нас, начиная с мужчин, как это принято у орков. Когда очередь дошла до меня, я сделала отрицательный жест. Хоть запах у этой похлебки и вкусный, но я не голодна и сейчас это слишком сытная еда для меня.

Взяв из стопки тарелок, стоящих на краю стола, верхнюю, положила себе на нее гроздь ягод из большой общей корзины, наполненной ягодами и фруктами.

Вначале все мало разговаривали, а активно ели, запивая еду фруктовыми или ягодными винами, ну, кроме меня и Офисарэли. Только Кирсатэль практически не притронулся к еде, а повернув голову в мою сторону, молча, на меня смотрел. Я же старалась его так пристально не рассматривать, чтобы не усугублять неловкость. Но все же, сумела заметить, что он изменился. Исчезла юношеская беззаботность из глаз, сменившись изучающей настороженностью, черты лица стали жестче, потеряв плавность линий. Но, когда-то такой притягательный для меня, его запах не изменился.