Иней и серебро (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 24

Точными наводящими вопросами милорд Морни извлекал из моей памяти даже самые мелкие подробности и обстоятельства интриги, связанной с похищением Белого Камня и моим личным участием в этом деле. Состоялось семь поездок в Корк, семь допросов, каждый из которых длился от полутора до трёх часов. За это время я запомнила все детали отделки кабинета главы Департамента. И вот однажды…

— Сегодня наша заключительная встреча, миледи Мирна. — Услышала я мягкий баритон лорда дроу. — Я узнал всё, что хотел.

Невольно я похолодела. Эта фраза означала только одно: смерть стала ближе на маленький шажок. Я ведь знала, что так будет! Расплата за преступление неотвратима. Но разве я уже не мертва?.. Разве я не мертва с того момента, как мне сообщили, что Меллана больше нет?

Я не нашла ответных слов, они не нужны. Скоро в моей жизни будет поставлена точка, потому что милорд Ролэнт Маб-Зэйлфрид, Владыка Светлых эльфов, наверняка уже всё решил. Иначе не могло быть.

На стол передо мной легла какая-то бумага, рядом повис голографический скриншот копии. Сколько я их уже подписала? Не стоит и считать. Но это же не протокол допроса!

— Это?.. — спросила я у милорда Морни, хотя первой мыслью было то, что мне дали ознакомиться с заочным постановлением о смертном приговоре.

В синих глазах дроу мелькнуло непонятное лукавое выражение. Ответ же меня обескуражил:

— Это, миледи, документ, который позволит вам начать жизнь с чистого листа, как бы банально не звучали сейчас мои слова.

Строки прыгали перед глазами, а потому я смогла разобрать только отрывки предложений: «…удовлетворить просьбу милорда Одхана Маб-Кенхельма, Светлого эльфа… единоличное владение… собственность… бессрочное поражение в правах…»

Одхан Маб-Кенхельм! Опять меня кольнуло чувство вины. Я ведь выдала Энне Авейон, что милорд Кенхельм, как и я, принадлежит к Χранителям Первой Крови. То, что в этой семье есть Хранители, никогда не было секретом, но кто именно — этот факт не был достоянием общественности никогда, оставаясь в разряде семейных тайн. Моё признание, данное, впрочем, не добровольно, вполне могло стоить милорду Кенхельму жизни. Все Χранители знают друг о друге, нас не так много, — тех, кто имеет дар ощущать присутствие Белого Камня. А потому все генеалогические хитросплетения родства прописаны в закрытых семейных метриках.

Когда Энна Авейон назвала мне два имени приезжих «безопасников» и потребовала уточнить, не является ли кто-то из этих Светлых эльфов Хранителем, я ответила отрицательно. Я наивно думала, что смогу солгать — и жестоко ошиблась…

Первые две минуты после внутривенной инъекции мне хотелось спать, но болезненно колотящееся, выпрыгивающее из груди сердце, не собиралось давать мне заснуть. Казалось, оно выскочит из горла. Но это было только начало, повлёкшее за собой целый каскад чудовищных галлюцинаций. Я рассказала всё, что хотели узнать мои мучительницы об истинных способностях лорда Маб-Кенхельма.

Я никогда не видела его, не была знакома с ним лично. Скорее всего, на него было покушение в Ирландии, а возможно, даже не одно. И вот… Что, неужели он решил так мне отомстить?! Или это какой-то манёвр Зэйлфрида, но зачем? Владыка Светлых эльфов не станет разворачивать сложно сплетённую интригу в духе дроу. Он просто отправит меня на виселицу.

До меня дошло в полной мере, какие последствия влечёт за собой документ, подписанный Эриком Эльдендаалем, Владыкой Тёмных эльфов. Собственность?! Я — собственность милорда Кенхельма?!

Тёмный эльф весело прищурился:

— Хоть что-то вывело вас из ступора, миледи Мирна, даже щёки порозовели!

— Это неуместное веселье, милорд! Исходя из распоряжения Владыки Тёмных, у меня теперь есть хозяин?!

Морни Эльдендааль слегка наклонился над столом, придвигая ко мне письменный прибор.

— Да. Вам нужно всего лишь поставить подпись об ознакомлении. Цифровая подпись нужна на электронной копии. Простая формальность на территории юрисдикции дроу.

— Но…

— Позвольте напомнить, что вы собирались замуж за лорда дроу, миледи. В нашей культуре понятия «муж» и «хозяин» со времён Переворота стали синонимами. Считайте, что вы всего лишь сменили одного хозяина на другого.

— Несравнимые понятия! — я была шокирована и морально уничтожена, и не могла этого скрыть. — Я же собиралась замуж… Я любила лорда Глоудейла!

Еле уловимое движение бровей милорда Морни, холодная улыбка.

— От вас и не требуется любви. Достаточно вежливости и послушания — я думаю, для милорда Одхана хватит.

Сейчас стало ясно, что собеседник меня щадит, не озвучивая моё собственное, недостойное сомнение — а был ли влюблён сам Меллан?

Жить, ежесекундно мучаясь этим вопросом, оскорбляя память Меллана?! Ну, нет!

Я с негодованием оттолкнула письменный прибор.

— Нет. Я не подпишу ничего. Лучше смерть.

Эльдендааль никак не выразил своего недовольства или возмущения. Только сейчас, приглядевшись к сероватому оттенку кожи на его лице, я поняла, насколько физически измотан глава Департамента безопасности. Наверняка его контора работает днём и ночью, разгребая последствия заговора и моих, в том числе, действий.

— Миледи Мирна, — тоном терпеливого учителя задал вопрос дроу, — вам ведь не приходилось присутствовать при процедуре смертной казни?

— Н-нет. — Выдавила я. — Естественно, нет.

— А мне, естественно, приходилось, причём бессчётное количество раз. Я даже не сомневаюсь, что по итогам нынешнего расследования придётся посетить данное мероприятие не единожды. Нелицеприятное зрелище, к которому нельзя привыкнуть. — Пристально глядя мне в глаза, милорд добавил следующее. — Если для людей разрешена летальная инъекция, как более милосердный способ, то для эльфов смертная казнь — только через повешение, и никак иначе. Тем более, за участие в краже Сакрального Камня.

Дроу привстал, чтобы дотянуться до сенсорного пульта небольшого проектора, который занимал левый угол письменного стола.

— Прежде чем принять окончательное решение, просто посмотрите сюда. Запись трёхмерная, в натуральную величину.

Не успела я что-то возразить, как загорелся экран проектора, и обещанная голографическая запись развернулась передо мной на расстоянии вытянутой руки.

Я не думала, что увижу такое…

Я не думала, что когда-нибудь услышу столь отвратительный звук — хруст шейных позвонков повешенного. Зрелище было чудовищным. Я не хочу умирать вот так!

— …и не надо, поверьте мне.

Очевидно, последняя фраза была произнесена мною вслух, да к тому же, в сопровождении хлынувших из глаз слёз. Откуда столько? Я была уверена, что выплакала их все, находясь в том страшном подвале под Темпл-Баром.

Очертания окружающей действительности стирались дымкой солёной влаги. В этой дымке перед моим лицом возникла мужская рука с пачкой салфеток. На краткий миг, последний миг глупой надежды, мне показалось, что это рука Меллана.

Нет. Чуда не случилось. Салфетки протягивал мне милорд Морни Эльдендааль.

— Я думаю, вам не место на виселице, миледи Мирна. И я не один, кто считает так же.

— Так это была ваша идея? — слабо спросила я, воспользовавшись салфетками и выбрасывая скомканную ткань в мусорную корзину.

— Почему нет? — та же манера отвечать вопросом на вопрос, что и у Меллана! — Тут вы тоже не первая, и далеко не единственная, кто в ближайшее время окажется в подобной ситуации, лишившись свободы и всех прав. Я подсказал лорду Маб-Кенхельму выход, он согласился. Это взвешенное мужское решение, которое станет для вас избавлением от довольно мерзостной кончины. Судебное преследование будет прекращено.

Теперь я смотрела в упор в ярко-синие глаза лорда дроу, а вопрос родился сам собой:

— Потому что вещи не судят, так?

— Так. За вещь отвечает её хозяин. В любом случае, миледи Мирна, распоряжение милорда Эрика уже вступило в силу, даже если вы не поставите свою подпись. Я ведь предупреждал, что это — всего лишь формальность. Думаю, через четверть часа… — Морни Эльдендааль посмотрел на настенный наномеханический хронометр: — сюда прибудет сам Маб-Кенхельм, и вы покинете мой кабинет, а затем и Ирландию, в новом качестве. Не знаю, увидимся ли мы ещё, но разговор на равных — последний. С той минуты, как я передам вас хозяину, любое обращение ко мне, или к другому эльфийскому лорду, Тёмному или Светлому, — только с его разрешения…