Иней и серебро (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 25

Пока я пыталась хоть как-то переварить эту странную новость, милорд Морни встал, отпер сейф в углу кабинета и вынул оттуда овальный бархатный футляр чёрного цвета. Конечно, я узнала его… За два часа до рокового визита в салон белья «Орхидея» мы с Меланом были в ювелирном магазине, где он купил мне в подарок чудесные серьги для свадебного наряда. Они покорили меня своей красотой и простым изяществом: диски, которые были образованы цепочками красного золота, уложенными в плоскую спираль, с вкраплениями мелких бриллиантов. Меллан хотел заказать такое же колье, но этому желанию уже не суждено сбыться.

— Я думаю, — с улыбкой проговорил Морни Эльдендааль, — материалы следствия прекрасно обойдутся без данной коробочки. Это принадлежит вам, миледи Мирна.

Я приняла футляр с величайшей благодарностью. Χоть какая-то вещь, оставшаяся мне в память о Меллане Глоудейле. Разумеется, я хорошо понимала, что сейчас, когда меня оставляют в живых на таких вот унизительных условиях, у меня не будет ни малейшего шанса попасть в Англию, чтобы проститься с прахом любимого мужчины в семейной усыпальнице Глоудейлов. Моё имя для его родни — всё равно, что кость в горле… И ведь не только для них, Глоудейлов.

Как мне жить?!

Я бросила быстрый взгляд на своё смазанное отражение в оконном стекле купе.

Болезненная худоба на грани истощения осталась позади; в Эльфийском госпитале меня усиленно откармливали и кололи стимуляторы аппетита, так что отсутствие психологического желания ничего не значило. Я вынуждена была принимать пищу по расписанию. Пепельно-русые волосы едва достигали плеч — их остригли, пока я находилась в коме, и нынешняя длина образовалась за полтора месяца. У эльфов волосы, как и ногти, растут быстрее человеческих, поэтому, чтобы отрастить кудри ниже лопаток, у меня уйдёт не более десяти месяцев. Серые глаза как будто стали больше — иллюзия за счёт того, что овал лица после похудения восстановился не полностью. Слегка курносый нос, который в моём далёком детстве родители называли «нахальным» и совершенно не аристократическим, а Меллан — «самым красивым носиком в мире».

Родители могли бы заметить, что какая-то аристократическая деталь в моём облике всё-таки появилась: бледность, которая никак не хотела уходить после заточения в подземелье и последующего пребывания в больнице. Могли бы — потому что они не станут со мной общаться. А вторая деталь моего облика запросто привела бы их в бешенство, если бы они могли её видеть и, к тому же, знали наверняка, что она означает…

До близкого знакомства с Мелланом я и понятия не имела об эльфийских браслетах. Подобный аксессуар никогда не фигурировал в культуре общения между полами у Светлых эльфов. Я изредка стала замечать подобные парные украшения на Тёмных эльфийках, полукровках и, иногда — обычных женщинах, — только на территории стран, находящихся под протекцией лордов дроу.

Я поинтересовалась у Меллана относительно женской моды на парные браслеты, и была удивлена и слегка шокирована ответом.

Ограничение свободы?..

Дисциплинирующее воздействие?..

Развлечение?..

Наказание?..

Наконец, право собственности?!

— Это шутка?!

— Ничуть. — Развеселился Меллан. — Думаю, рано или поздно после свадьбы возникнет ситуация, когда ты познакомишься с этим устройством поближе. Например, сделаешь что-то, что мне не понравится…

Знакомство с устройством состоялось много позже, в кабинете милорда Морни Эльдендааля.

Это было в равной степени неловким как для меня, так и для высокого Светлого эльфа с янтарными глазами, который очень вежливо попросил меня надеть браслеты, а потом активировал с помощью маленького пульта, похожего на брелок автомобильной сигнализации. Я ощутила тёплое покалывание, а браслеты сжались, приспосабливаясь к размеру и форме запястий. Наномеханика, без сомнений. Материал… мой скромный опыт в работе с драгоценностями подсказал, что в сплаве, скорее всего, преобладает платина с каким-то покрытием. Орнамент Дома Кенхельм был прочерчен в верхнем слое покрытия с помощью лазерной насечки, залитой белым золотом.

Красиво. Если не знать предназначения и символического смысла этих вещиц.

Высокий Светлый эльф в идеально сидящем сером костюме… Умерено длинные волосы — почти такого же пепельно-русого оттенка, как мои, — были собраны в «хвост» и контрастировали с довольно тёмными бровями и тёмными же ресницами, как это часто бывает у взрослых Светлых эльфов. Прямой нос, чёткого и строгого рисунка губы, подбородок — с небольшой ямкой. Лицо милорда Одхана Маб-Кенхельма казалось благожелательным, голос — спокойным и приятным, но я его совершенно не знала, и понимание того, что я могу принадлежать ему, полностью лишившись своего социального статуса и каких-либо прав, повергало меня в ужас.

В поисках поддержки я оглянулась на Морни Эльдендааля, потому что хотя бы успела привыкнуть к его обществу за долгие часы допросов. Он только руками развёл, а иронический прищур синих глаз, похоже, предназначался совсем не мне, а милорду Одхану. Какие отношения связывали этих двух эльфов, оставалось только предполагать: служебные, дружеские или то и другое вместе?..

— Как мне к вам обращаться? — заикаясь, выдавила я из себя, и повернулась к эльфу с янтарными глазами.

— По имени. Как буду обращаться и я к вам. — Прозвучал ответ.

Краешком глаза я заметила, что милорд Морни укоризненно качает головой. Маб-Кенхельм ответил ему взглядом и едва уловимым движением бровей, означавшим, как мне показалось, следующее: «Сам дурак!» Примерно так переглядывались мои сыновья, когда у них не было возможности шалить и выяснять отношения в присутствии взрослых.

Хмыкнув, дроу вышел из-за стола и протянул руку Светлому, прощаясь:

— Цифровые копии протоколов допросов вечером принесут в гостиницу. Я буду держать тебя в курсе по дальнейшему развитию дела.

— Аналогично. — Сказал тот, отвечая на рукопожатие. — Если, конечно, я останусь в расследовании.

— Когда уезжаешь?

— Завтра, рано утром.

— Прости, не смогу проводить, Одхан, отправлю Миенфильда, пусть отвезёт вас в Дублин. Завтра я буду занят…

Вот тут возникла небольшая заминка. Затем послышался непонятный мне лёгкий вздох милорда Кенхельма:

— Понимаю. Хочешь забрать Кэйли из больницы?..

Голосом он выделил это женское имя, и я предположила, что между Светлым и Тёмным есть еще и какая-то сердечная тайна.

Дождавшись подтверждающего кивка главы Департамента, милорд Одхан всё-таки улыбнулся, хотя, кажется, это далось ему непросто.

— Удачи.

— Спасибо, дружище. Она мне понадобится. — Сказал милорд Морни и тут же уточнил, кому нужен расширенный доступ к удаче: — Вам обоим, я думаю, тоже.

Послав хозяину кабинета второй взгляд с подтекстом: «Сам дурак!», милорд Кенхельм обратился ко мне:

— Пойдёмте, Мирна. Не беспокойтесь, у меня двухкомнатный номер в гостинице…

Из вещей, оставленных мной в номере пятизвёздочного отеля «Дилан» в Дублине, во время следствия мне вернули только ту часть одежды, которая была необходима для выезда за пределы Эльфийского госпиталя, а именно — спортивный костюм, кроссовки и куртку.

Прим. авт.: «Dylan Hоtel» — пятизвёздочный отель в центре Дублина. В радиусе пяти километров — многие знаковые места, включая Гранд Канал, Дублинский зоопарк, музеи, Тринити колледж и район Темпл-Бар.

Теперь в моём распоряжении оказался весь чемодан и сумочка с документами. Даже тени сомнений не возникало в том, что все мои кредитные карты и счета заблокированы, как и номер айтела для звонков и переписки. Впрочем, насчёт последнего я заблуждалась. Милорд Кенхельм отдал мне айтел со словами:

— Ваш номер действует, Мирна. Только я должен предупредить, что «прослушка» будет в любом случае — и с нашей стороны, и от Тёмных. Приватный доступ к мессенджерам для вас перекрыт — вся переписка абсолютно прозрачна для спецслужб.