Иней и серебро (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 23

Эта территория — источник множества электромагнитных аномалий, землетрясений, а также — очаг зарождения торнадо. Наследие Сопряжения, о котором и эльфы, и люди знают не слишком много.

Кажется, целая вечность минула с тех пор, как тот же самый поезд вёз меня в обратном направлении, навстречу Меллану Глоудейлу, прочь от прошлого. Сердце сладко билось, предвкушая радость этой встречи, радость всех дней и ночей будущей совместной жизни. Мне тогда казалось, что моё сердце, воистину, летит быстрее поезда…

Я любила и верила, что любима и желанна.

Ничего этого больше нет: надежд на новую жизнь, счастливого и трепетного стука сердца, любви Меллана. Самого Меллана тоже больше нет, и с этим труднее всего примириться. А что же есть, спросите вы?.. Купе премиум-класса в высокоскоростном экспрессе «Éan» Птица, (ирл.), обжигающие одним своим видом эльфийские браслеты на моих запястьях и… милорд Одхан Маб-Кенхельм, который сейчас сидит в кресле, склонившись над сенсорной панелью портативного ноут-блока.

Мой хозяин.

Синие глаза Морни Эльдендааля смотрели в упор, как будто обозревали саму изнанку моей души. Типичный насмешливо-изучающий взгляд, характерный для многих мужчин-дроу, некстати напоминал мне о Меллане на каждом допросе, помимо того, что разговор постоянно возвращался и к Меллану Глоудейлу, и к его матери, миледи Глоудейл.

О ней я вспоминала с содроганием, никак не желая принять тот факт, что эта рафинированная светская дама избавилась от собственного сына, доказывая преданность своей кровавой секте. Она была так мила со мной! Тилэйт уверяла, что только я смогу составить счастье её сына. И мне даже в голову не приходило, чем закончится нежное воркование миледи Глоудейл.

Какими бы болезненными и страшными ни были воспоминания, все они воскресали сотнями тысяч знаков в электронных документах — протоколах допросов, которые проводил милорд Морни Эльдендааль.

Он был безукоризненно вежлив, не давил на меня, не взывал к чувству вины и не пытался ускорить события, хотя, как я прекрасно понимала, имел полное право прибегнуть к применению психотропных средств. Поначалу я отчаянно боялась его, потому что, наверное, все три последних года подсознательно ждала ареста. Меллан всегда утверждал, что служба безопасности Владыки Тёмных работает идеально, обмануть её нелегко, но всё-таки можно. Да, это нам удавалось — какое-то время.

А чувство вины у меня было, да еще какое!.. Если бы несколько месяцев назад я повела себя иначе, рассказав всё отцу до отъезда в Европу!.. Но я была ослеплена, как мне казалось, истинно благой целью — перспективой возвращения бессмертия всем эльфам!

Я не знала, какой ценой предполагалось оплатить наше бессмертие. Я даже не догадывалась о готовящемся массовом жертвоприношении — пока сама не оказалась в железной клетке в подземелье под Темпл-Баром, и мне цинично не сказали, чем закончится пребывание там. Я не могла предположить, что из-за меня погибнут другие — например, ассистенты профессора Армлона. Я этого совсем не хотела, но сожаление не снимает с меня вины.

Мне не было смысла запираться и скрывать тонкости предприятия от милорда Морни. Незаметно для себя и отстранённо, я рассказывала Тёмному всё, решительно всё. Для каждого допроса меня привозили в чёрной «Валькирии» в Корк, в Департамент безопасности, а потом увозили обратно — в Эльфийский госпиталь в Дублине. Одноместная палата на пятом этаже, охрана у двери — та же тюрьма, что я осознавала с лихвой. Но эта тюрьма была с чудесным, восхитительным окном, за которым можно было любоваться обширной территорией больничного парка, видеть небо, облака, птиц — всё то, чего я была лишена длительное время в подземелье под Темпл-Баром. Я часами могла стоять у окна — и смотреть, смотреть, не в силах насытиться этим видом…

Начало моей истории. Знакомство с Мелланом в Сингапуре, куда я приехала на Всемирную выставку дизайнеров. Я занималась дизайном драгоценностей, — это мой конёк, моё страстное увлечение, и в какой-то мере — спасение от рутины и… семейной жизни.

Нужно сказать несколько слов о моём браке.

— Ты выходишь замуж, Мирна. — Буднично объявил отец о слиянии семей Ливеллейн и Фириато, и я, как послушная дочь знатного рода, кивнула головой.

Моя мать одобрительно улыбалась, считая выгодную партию прекрасным вариантом.

Будущему мужу было триста семьдесят лет, мне — сто девяносто восемь. В общей сложности мы прожили в браке двадцать семь лет.

Я родила лорду Фириато, к которому не испытывала никаких чувств, — только равнодушное уважение, — двоих детей, и на этом считала свой долг семье вполне выплаченным. Когда старшему сыну исполнилось одиннадцать, учёные объявили, что эльфы стали смертными.

И тогда я поняла, что уже до конца дней у меня не будет того, ради чего написаны стихи и песни — истинной любви. Между мной и мужем её не существовало; порой мне казалось, что у милорда Фириато есть любовница — скорее всего, так оно и было, но это обстоятельство меня совершенно не трогало.

Я давно свыклась со своим образом жизни, свободным от любви, но неожиданно встретила Меллана на той выставке, и мир изменился с первых же секунд нашей встречи. Нас представили друг другу, и, как только лорд Глоудейл склонился над моей рукой, протянутой для поцелуя, я уже не хотела её отнимать в пренебрежение всем светским приличиям.

Теперь у меня был официальный повод для того, чтобы оставаться с ним наедине — персональный заказ на разработку дизайна оправы к перстню с чёрным бриллиантом. Нечего и говорить о том, во что вылилось обсуждение заказа в президентском номере отеля, в котором остановился лорд Глоудейл.

К счастью, милорд Эльдендааль во время допроса не потребовал от меня подробностей … В эти подробности входили: разорванный лиф моего платья, утопленные в ванне трусики, застрявшие в сливе, неаккуратный засос на шее Меллана (воротник рубашки вполне мог скрыть пятно, да и тёмная кожа работала на конспирацию), и — синеватые следы его стальных пальцев на моих бёдрах. В тот вечер мы не любили друг друга — мы трахались в каком-то жутком угаре, не помня себя от страсти. И вот тогда я поняла, чего мне недоставало все годы совместной жизни с лордом Фириато: его дежурно-вежливые ласки так разительно отличались от всего, что делал Меллан Глоудейл…

Говорят, люди женятся по любви. Для отпрысков знатных эльфийских родов это недопустимо — речь идёт о сохранности генетики. Когда в прошлом году слухи о женитьбе Владыки Тёмных на обычной женщине достигли верхушки знати Светлых эльфов, реакция была, мягко говоря, неоднозначна. Да и Меллан выражал своё отношение не самым любезным образом:

— Любовница — сколько угодно, но жена?! Зато тупоголовая молодёжь всех рас и видов в восторге от такого новаторства… Пора это прекратить, пока смешанные браки не покончили с эльфийским родом!..

Я спросила его, а как же мы, пусть мы принадлежим к одной расе, но я Светлая, а он — Тёмный! В таких случаях браки между простолюдинами мало кого волнуют, разве что их непосредственную родню, а касательно нас…

— После того, как Эльдендааль выдал сестру замуж за Светлого лорда, никто уже не удивится. — Отмахнулся Меллан. — Даже моя мать уже успокоилась. Пора вас с ней познакомить…

Рассказ второй — о долгой переписке, мимолётных свиданиях в туристических и деловых поездках на территорию Тёмных, о встрече с Тилэйт Глоудейл и Энной Авейон. Я до сих пор не знаю, почему так быстро соглашалась с тем, что они говорили мне в два голоса, и почему сочла участие в краже Clосh Bán вполне допустимым и даже необходимым действием.

— Ничего удивительного, миледи. — Констатировал Морни Эльдендааль. — Нейролингвистическое программирование. Они умели убеждать, вы не единственная в списке пострадавших.

Рассказ третий. Связи с профессором Кейси Маб-Армлоном, сложнейшие механизмы конспирации, уничтожение всех следов общения, переводы финансов. Я тратила крупные суммы из своего личного состояния, тщательно маскируя расходы под нужды благотворительных фондов. Потом был скандальный развод с лордом Фириато, запрет общаться с детьми, осуждение высшего общества и муссирование слухов в «жёлтой» прессе. Дети вырастут и поймут — так я считала. Реакция эльфийской знати и моей семьи была мне безразлична, я хотела только одного — скорее воссоединиться с Мелланом, став Мирной Глоудейл.