Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша. Страница 82

Вера приблизилась к любимому и крепко сжала его в объятиях. А потом весь день они провели в постели, празднуя свой союз.

Глава 17. Как лучше

Наутро Вера к своему удивлению с трудом растолкала спутника. Обычно Иннокентий без проблем вставал по будильнику на час раньше ее, а тут он просто спал мертвецким сном. Когда Вера принялась тормошить его, он всячески отбрыкивался, закрывался подушкой и натягивал на голову одеяло, словно ребенок.

— Послушай, я впервые спал без кошмаров, — наконец признался Иннокентий, разлепив один глаз. — Я имею право понежиться в постели?

Вера отпрянула. Она и понятия не имела. Иннокентий действительно спал очень чутким сном и легко просыпался. Если бы хранительница знала, что ему снятся ужасы!

— Не бери в голову, — улыбнулся психиатр. — Это были последние следы безумия. Теперь я уверен, что со мной все в порядке. И этим я обязан тебе, Вера. Ты исцелила мою душу. Она, конечно, и так была уже ничего, когда мы встретились. Но мне не хватало вдохновения, чтобы отважиться жить дальше.

С этими словами Иннокентий выбрался из постели. Вера молча разглядывала свое обручальное кольцо, вспоминая слова предшественницы, которые видела в ее воспоминаниях. Тот, кто спасет его душу, получит что-то подобное сам. У нее было прескверное чувство, что здесь в этом романе должна была стоять точка. Вера не хотела это заканчивать вообще никогда.

Иннокентий закинул на плечо полотенце и направился в душ. Вера выскочила из постели и, прижавшись всем телом к его спине, зашептала:

— Не уходи. Никуда не уходи, пожалуйста.

Иннокентий аккуратно сжал ее ладони.

— Вера, я всего лишь в душ. Я скоро вернусь, ладно?

И хранительница выпустила. В конце концов, ему почти не было от нее покоя всю прошлую неделю.

Когда Вера уже приготовила для них обоих кофе, Иннокентий заглянул в кухню. Его волосы еще были мокрыми — он спешил.

— Ира зовет, — пояснил он. — Я пойду. У нее возникла какая-то идея на счет терапии. Они с Любой сдвинулись с мертвой точки. Это очень хорошо.

Иннокентий немного помедлил.

— Ты ведь больше не ревнуешь?

Вера взглянула на его кольцо и покачала головой.

— Иди.

Вера вскоре оделась и добралась до отделения. Михалыч естественно не оставил без внимания ее внеочередной отгул. Он долго с прищуром рассматривал подопечную в дверях отделения и, наконец, пропустил внутрь. Вера предусмотрительно прятала руки в карманы. Она так и не решилась перед входом снять кольцо.

Пришлось правой рукой открыть дверь ординаторской, и тут цепкий взгляд реаниматолога выхватил новое украшение. Вера ощутила, как крепкая ладонь легла ей на плечо.

— Я же сказал, что вы поженитесь, — удовлетворенно заявил заведующий. — Но я огорчен, Вера, что ты не позвала на свадьбу коллег.

Хранительница выдохнула. Интерес Михалыча к их отношениям с психиатром выходил за рамки здравого смысла. Он словно единственный из докторов отделения чувствовал, что Вера представляла для больницы нечто более важное, чем обычный врач-стажер, как и Иннокентий. И, похоже, ему нравилось совать в высшие материи свой нос. С таким настроем ведь придет следующим.

— Послушайте, Михалыч, я уже не в первый раз говорю вам, что это не ваше дело, — попробовала предупредить Вера, но старый реаниматолог лишь отмахнулся.

— Для тебя я И-и-игорь Михалыч, Верка!

Вера фыркнула. По отчеству заведующего за глаза звала вся реанимация. Это был отличный мужик, бывший со всем стационаром на короткой ноге. Больница была его жизнью, и Вера не могла не любить этого доктора. Он заботился о стационаре так же, как и хранители. Поэтому она была обязана сказать ему. Хранительница отошла в сторону и отвела Михалыча.

— Слушайте, что я буду говорить, Игорь, — прошептала Вера, опасаясь, как бы ее слова не разобрали другие сотрудники. — Вы совершенно правы, за гранью человеческого понимания существует другая реальность. Вы, видимо, слишком долго смотрели в глаза смерти, так что сумели разглядеть ее. Примите мой добрый совет: возьмите недельный отпуск, езжайте на дачу, устройте шашлыки, рыбалку с детьми и женой. Освободите голову от того, что вы, видимо, сочли великой истиной. Сейчас вы балансируете на грани, и я желаю вам никогда не пересекать ее. Дальнейший интерес к таким как я или Иннокентий Кундих столкнет вас в пропасть. Надеюсь, что вас никогда не призовут в хранители!

Михалыч выглядел напуганным, когда Вера отпрянула. В этот миг у хранительницы моргнул телефон. Сообщение от Виктора.

"Выходи на улицу".

— Наркоз, — сказала Вера заведующему и пошла наружу.

По пути хранительница недоумевала, что могло хирургу потребоваться от нее снаружи корпуса. Но едва выйдя, она все поняла. На улице чернела туча. Она уже видела такое в воспоминаниях Веры Павловны. Аномалия. Хранительница безотчетно оглянулась. Позади был ее стационар. Дорогие ей коллеги, пациенты, за которых она несла ответственность. Бежать было бы неправильно. И тут Вера полностью поняла, почему предшественница решилась на то, чтобы шагнуть навстречу Иннокентию. Она не искала способа решить свои проблемы, как многие подумали. Она готова была ценой жизни защитить свой дом, как настоящая хозяйка и мать.

Впереди стоял хирург, пытавшийся совладать с порывами ураганного ветра. Он обернулся. Время вокруг останавливалось, притормаживали люди, не чувствовавшие надвигавшейся угрозы. Вере было страшно подумать, чем аномалия обычно оборачивается для мира живых. Катастрофой? Возможно, сейчас где-то в одном из зданий зреет утечка газа и как только чудовище наберет нужную силу гнева, все рванет, сравняв с землей корпус.

— Что случилось? — спросила Вера, коснувшись рукой плеча друга.

Виктор обернулся. В лице у него не было ни кровинки.

— Я никогда бы не стал таким кошмаром, — проговорил он. — Это Люба. Психиатр только это мне успел сказать… Он…

— Где Иннокентий?! — голос Веры сорвался на крик.

Хирург указал вперед в тучу.

— Он бросился сюда, чтобы предупредить… А потом пошел обратно, ведь он единственный…

— А стражи?

— Не успеют, — повел головой Виктор.

Тогда Вера побежала в черный туман. Хирург не успел поймать ее за руку.

— Ты что?! — неслось вслед.

— Я его не брошу! — крикнула Вера. — Уходи! Уводи Леру и остальных!

Хранительница чудом разглядела впереди спину Иннокентия. Значит, он шагнул в туман совсем недавно. Она подбежала и схватила его за руку. Иннокентий обернулся к ней, вздрогнул, но ничего не сказал. Тьма душила любые проблески света, ветер выл в ушах.

— Что происходит?! — крикнула Вера.

— Так выглядит ненависть! — отозвался психиатр. — Мне надо сосредоточиться! Я должен утянуть нас в ее иллюзии, иначе…

Вспышка, другая… Так, словно моргала неисправная лампа. Вера чувствовала, что по-прежнему держит за руку Иннокентия, и от этого ей было спокойно, будто бы ей вовсе не грозило сейчас полное уничтожение.

Наконец, картинка ожила словно фильм. Появились запахи и звуки. Оказывается, когда психиатр разворачивал перед собой чужие души, все выглядело несколько иначе, чем когда он позволял Вере просматривать собственные воспоминания. Все вокруг было реальным. Хранительница взглянула на себя — она была в белом халате, рядом в таком же виде Иннокентий с атласом Синельникова в руках. Они студенты. Вера огляделась. Она знала это место.

— Мой институт, — произнесла она. — Я тут училась, только… позже…

Все выглядело немного иным, одежда студентов соответствовала девяностым годам прошлого века.

— Что мы тут делаем? — спросила Вера.

— Ждем, — выдохнул спутник. — Это последнее человеческое, что от нее осталось. Может быть, это даст нам ответ, что сделало ее такой. Как ты спасла Виктора?

В глазах психиатра блестела сталь.

— Просто поговорила, — вздохнула Вера.

— Я так и думал, — кивнул Иннокентий. — Он сам сбалансировался, я ведь твердил стражникам, что поможет простой разговор, но эти остолопы не поверили! Абарян никогда не сделался бы чем-то подобным. Не в его духе разрушать. Знаешь, как Вера привела меня в чувства?