Чёрный шар (СИ) - Шатилов Дмитрий. Страница 8

Он говорил, говорил, и я вдруг подумал: а ведь и правда, выглядит все это довольно глупо. Человек в пальто и шляпе, при галстуке, в кожаных сапогах – и вдруг разлегся на рельсах, словно бродяга какой-нибудь. Встань и иди, сказал я себе.

И в тот же миг встал и пошел.

Повелитель Красная Дама

Вертен Ю и Забытая Армия

В этот раз мы начнем с конца: да будет вам известно, что бежать Вертену Ю было некуда. За спиной у него зиял открытый люк бомбовоза, а от кабины пилота, от ящиков с сырьем его с каждым шагом отрезали беспощадные Когтен, Клычмар и Клювд. В полумраке отсека бледные и острые лица убийц мерцали, словно гнилушки. На груди Вертена Ю светился ровным светом Бутон — чудесный Предмет Нид, покровительствующий всем цветам и плодам неупорядоченной Вселенной.

— Сдавайся, садовник, — прокаркал Клювд. Голос его был сухой и ломкий. Голос его был мертвый, как десять тысяч мертвецов. Конечно же, никто не собирался щадить Вертена Ю. Предложение было данью вежливости. «Джентльмены» — стояло в визитке убийц перед вензелем из трех переплетенных «К».

То, что случилось дальше, вошло в легенды как «прыжок миллиона цветов». Бомбовоз летел над полем боя, где войска Земли Тернов из последних сил отражали натиск Забытой Армии. У солдат были танки и пулеметы, у противника — голые руки и больше ничего. В упорядоченном мире эта война окончилась бы за считанные секунды, но здесь, в молодой, только что сотворенной Вселенной, дух конкурировал с плотью на равных. Превосходя противника оружием, солдаты проигрывали ему морально. Они всего лишь защищали порядок, защищали правителей своей Земли и ее законы. Со всей своей техникой им нечего было противопоставить обрушившимся на них горечи и гневу. Ярость, тоска и жажда мести окутывали воинов Забытой Армии, словно туман, — казалось, на позиции солдат раз за разом накатывается багрово-черная туча.

Правительственные войска сражались храбро, но они не знали того, что знал Вертен Ю. Забытую Армию нельзя было победить жестокостью. Искрошить их в куски, изрешетить пулями, закидать бомбами с небес — и все это оказалось бы тщетно, все это только усугубило бы ваше положение. Кому по силам убить мертвых, спалить сожженных, искалечить калек? И кто возненавидит воинов Забытой Армии больше, чем они сами?

Вертен Ю любил жизнь, любил дышать полной грудью, смеяться, петь, ухаживать за цветами. Он не собирался жертвовать собой, однако решился на это, когда не осталось иного выхода. Таков был Фотурианский подход, а Вертен Ю был Фотурианцем. Какими бы ни были жители Земли Тернов — жалкими, запуганными, рабски покорными своим владыкам — он не мог позволить, чтобы их поглотила Забытая Армия.

И Вертен Ю шагнул назад, в открытый люк. Мгновение — и он парил над битвой, сжимая в руке драгоценный Бутон. Преобразование началось мгновенно: он видел внизу взрывы, борьбу одних муравьев с другими, а грудь его распирали любовь и нежность, и волосы превращались в васильки, и от одежды тянулся вверх шлейф из лютиков и незабудок. Он парил, раскинув руки, словно бы обнимая воюющих. Он стал семенем, ложащимся в землю. Смерть семени необходима для жизни ростка.

Вертен Ю распался в двух милях от поверхности земли. Те, кто в этот момент смотрел в небо, видели, как из крохотной точки вырастает целое море цветов.

***

А теперь пойдем по порядку. В Земле Тернов обычным людям иметь цветы запрещено. Гвоздики, хризантемы, георгины и ирисы — их выращивают в государственных цветниках, для государственных нужд, и украшают ими во время парадов и маршей шлемы победоносных полководцев, каски полицейских и венцы правителей Земли Тернов — пятерых близнецов, чьи лица белее снега. Два раза в год, когда Земля открывается для гостей из других миров, служители в масках лисиц и змей вываливают на улицы ворохи цветов, и эти улицы, обычно серые, горят тысячью огней. Это безумная роскошь, но только для чужаков. Ни одному терновцу не позволено прикасаться к этим цветам, и горе тому, кто унесет домой хотя бы веточку. Один лепесток – тюрьма, два – смертный приговор. Вся красота в Земле Тернов принадлежит власти, все, что ни есть на свете прекрасного, должно служить авторитету, государству, порядку – ныне, и присно, и во веки веков. Вот почему так ненавистен был правителям Фотурианец Вертен Ю, садовник Людей Будущего, ибо он со своей котомкой ходил повсюду, и там, где он бросал в землю семена, без всякого надзора мог рвать цветы любой – протяни только руку.

Да, Вертен Ю нарушал порядок, и Вертен Ю должен был быть убит. Но кому изловить его? Кто возьмется за это дело? Случилось так, что у пяти правителей не было ни единого свободного солдата — все они особым указом были направлены на борьбу с тайной угрозой, о которой знали все от мала до велика. Говорили – вполголоса, на ухо, по секрету – о таинственных «них», о тех, кому нечего терять, кого не пронять мольбой или пулей; о тех, кто идет войной на мир живых и счастливых и не остановится, пока не поглотит этот мир целиком. Говорили, что глаза их мертвы, а ноги неутомимы; что единственный закон, им известный, -- закон мести; что после себя они оставляют лишь пепел; что им все равно, где идти – по бесплодной земле или по колосьям несжатого урожая – и все равно, умирать или убивать самим.

Официально же в Земле Тернов все и всегда было в порядке, власть пяти правителей непоколебима, люди счастливы. Официально не существовал даже ненавистный Вертен Ю – и тем не менее, чтобы избавиться от него, пять правителей наняли убийц вполне реальных, из плоти и крови, и более того – подлинных мастеров своего дела. Сто тысяч золотых посулили они Когтену, Клычмару и Клювду за голову Фотурианца – и еще сто тысяч, если перед смертью тот признает, что цветы не могут принадлежать всем.

Взгляните на этих господ: имена свои они носят не просто так. Вот Когтен – широколицый, дружелюбный, сдобный; ни дать ни взять – большой добрый зверь с лапами мягче пуха. Кто заподозрит в таком человеке душу колючую, как пружина выкидного ножа? Грузный, почти толстый, Когтен говорит густым голосом, иногда сладко растягивая слова. Жертв своих он неизменно называет друзьями, подчеркивая тем самым, что состоит с ними в отношениях чрезвычайно близких. Вы даже не успеете заметить, как он ударит молниеносно и безжалостно, ибо действие это совершенно не вяжется с пухлостью и добродушием, которые демонстрирует весь его облик. Только лежа в луже собственной крови, вы увидите настоящего Когтена, его ужасающее истинное «я». Плоть, не поддерживаемая более притворством, повиснет на его костях, словно пышное платье на вешалке, и каждый фрагмент скелета – неважно, бедренная кость или фаланга пальца – представится вам хищным и острым когтем с единственным назначением – рвать, царапать, колоть. В последние секунды вашей жизни вы поймете, что это вовсе не человеческое существо, что в мире людей оно существует по ошибке, и нельзя представить, чтобы оно обнимало, гладило, пожимало руку без того, чтобы искалечить и навредить. Может быть, вы даже вспомните старую сказку о том, как злой волшебник истолок кости аллозавра и, смешав получившуюся муку с кровью, слепил куклу в человеческий рост. Так или иначе, вы умрете, а Когтен, довольный, получит свою награду.

Клычмар – иное дело: он просто человек, но этого ему вполне достаточно. Если Когтен толст и поразительно быстр, то Клычмар худ и неспешен, узкое лицо его редко выражает что-либо, кроме сдержанного интереса к происходящему. Его конёк – отточенная вежливость и редкая неумолимость. Он мастер щипцов, тисков и зажимов, в бою он виснет на сопернике пиявкой, и что бы вы ни делали – вам не избавиться от его хватки. Если Когтен – душа их маленького клуба, Клычмар отвечает за его букву. Перу Клычмара принадлежит устав «ККК», в его ведении находится бухгалтерский учет, и список убитых в особой, с бархатным переплетом, книжечке пополняется именно его аккуратным бисерным почерком. Клычмар – убийца-интеллектуал, им разработаны все успешные операции клуба. Каждый его план – маленький шедевр удушения, настоящие бульдожьи челюсти, и особенное удовольствие Клычмару доставляет именно постепенное сжатие зубов. Радость от того, что он вцепился в добычу мертвой хваткой – вот наивысшее чувство, доступное Клычмару. Перед ним меркнут даже выпивка, секс и наркотики – впрочем, увидев Клычмара, вы едва ли заподозрили бы его в любви к этим обычным радостям.