Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 67

— Где тело? — сухо спросил Грюон.

— Мы перенесли его, — все так же спокойно ответил Марк. — Люди, которые никогда не спросят для чего, укрыв его простынями и выдав за раненого, занесли мертвеца, ну, скажем, туда, где его никто не увидит.

Марк снял со стены факел.

— Дальше на стенах нет их, — пояснил он. — Идемте.

— Бинтов не снимали? — кардинал умело скрыл волнение в голосе.

— Нет. Я понимаю, что это может сломать заговор и нарушить фундамент для дальнейших молитв. Тело доставили в лабораторию. А вы не знали про это мое увлечение? — герцог самодовольно ухмыльнулся, заметив мимолетно тронувшее брови пресвитера удивление. — Не все можно узнать через соглядатаев, правда? Книги, рукописи и даже попытка призвать мертвых — это лишь часть. Взгляните.

Марк остановился перед низкой дверью и отворил крепкий навесной замок замысловатым ключом. Наклоняясь, чтобы не удариться головой, он зашел внутрь и зажег пару факелов у входа, и в прыгающем желтом свете кардинал прошел следом и плотно прикрыл за собой дверь. Герцог стал ходить по помещению и зажигать толстые оплывшие свечи. Грюон ожидал увидеть тесную темную конуру, но тут было не так. Да, потолок все так же был низок, и рослый кардинал едва не касался его темечком, но в остальном…

— Я отдал лаборатории целый этаж моего подземелья, — похвалился Марк.

— Да вы просто кладезь тайн, дорогой герцог, — сухо ответил Грюон.

Полки с рукописями и книгами, молельня, немалое количество всяческих сосудов и резервуаров для приемки и смешивания веществ, несколько приспособлений для дистилляции. Тут же на крепком, хоть и изрядно подпорченном экспериментами столе стояло с десяток песочных часов разного размера и даже притаилась клепсидра. Алхимическая печь в форме башни — анатор, с большим количеством фитилей для регулировки интенсивности жара и оконцами для наблюдений за варкой — была мастерски сложена, и видно, что ею пользовались совсем недавно: все еще чувствовался запах растительного масла, которым печь топили. Дров почти не было, а угля и вовсе. Рядом с печью на витых кованых подставках висели щипцы, кочерга и несколько разного размера молотков. А мехи были изготовлены просто, но надежно из крепких кож. Кажущаяся простота инструментария лаборатории лишь подчеркивала, что герцог давно уже не темный суфлер, которых развелось великое множество в последнее время, ибо нагромождение в лаборатории кучи всевозможных предметов и всякого рода инструментария могло сказать лишь о невежестве и неумении правильно подступиться к делу.

— Вот он, — герцог предварил вопрос и указал в сторону.

В углу комнаты, на скамье, лежало тело Лесли, все еще обмотанное просмоленными бинтами.

— И знаете, Ваше Высокопреосвященство, мне кажется, я точно понимаю, зачем он вам. И я могу помочь. Теперь мы делаем одно дело. Разве не так?

— Этот человек обладал важными сведениями и должен быть жив, — кардинал медленно растягивал слова, подходя к трупу. — Другого выхода нет.

— О, не говорите мне! — герцог установил факел в подставку и обернулся к Грюону. — Я читал во многих трактатах, что с мертвенем легче договориться. Гораздо легче, нежели с человеком под пытками.

— Вы многого не знаете, дорогой герцог. Легче, если он неприкаян, напуган и в смятении. Легче, если и до смерти сказал бы правду, ибо если он на Стезе, но говорить не желает, тогда только заклятием, да и то ежели успеть до того, как агрессивная для духа ворожба привлечет Т`Халора того Плана, куда призвана душа.

Кардинал вздохнул. Слегка склонившись, коснулся пальцами груди трупа, вздрогнул, припал на колено и положил ладонь на лоб, обхватывая пальцами голову Лесли. Губы, и без того тонкие, сжались в ниточки, а нос собрался морщинами, брови сошлись на переносице. Он зашептал короткую молитву, повторяя ее раз за разом. Из-под ладони полилось густое желтое свечение.

— Дело дрянь, — выругался он, вскочив через минуту. — Надо поспешить!

— Что происходит? — герцог заинтересованно наблюдал за пресвитером.

— Скорее, что у вас есть? — не отвечая, произнес кардинал. — Монашенки? Глиняные тарелки, осиновые прутья? Кровь?

— Кровь точно есть! — Марк отошел к стене и поднял крышку скрытого погребка. — Тут у меня есть даже ледник. Но я предпочитаю кровь хранить, добавив в нее отвар из конского каштана. Так она всегда готова.

Герцог извлек из погреба небольшую емкость:

— Вот. Правда, свиная, но я читал, что вид существа не имеет значения. Надеюсь, достаточно? Прутьев прямо тут нет, но можно приказать принести…

— Нет, на это нет времени, — кардинал огляделся и, подхватив тело, потащил его на середину комнаты. — Монашенки?

— Что это? — герцог поставил кровь на стол и собрался помочь Грюону, но остановился в недоумении.

— Кадильные свечи, что в ходу в Княжестве. Есть они? — кардинал развернулся на каблуках и угрюмо посмотрел на герцога. — Ежели их нет…

— А, это есть, а вместо прутьев можно использовать мраморную крошку, ее у меня в достатке.

— С крошкой круг будет менее надежен, но времени нет. Совсем нет.

— А что происходит? — герцог рылся в своих сундуках, извлекая все необходимое.

— Дух его не обеспокоен, не напуган и не чувствует боли, — процедил Грюон, — он растерян и печален, но грусть эта иная. В ведьминой клети такого быть не может. Вы все нашли?

— Да, вот, — герцог указал на предметы на низком столике неподалеку. — Что теперь?

— Я разрушу заклинание, сдерживающее дух у тела, но не дам ему ступить в Нейтраль. Я закрою его в языческом круге Тарты. И ему придется говорить со мной.

— Святые угодники! — воскликнул Марк. — Но, если он вдруг уже на Стезе, проводник, что найдет его, разъярится…

— Пять мисок с водой надобно поставить вкруг тела, словно окончания звезды невидимой, — кардинал будто не услышал слов Марка, — меж ними рассыпать крошку. В центр мисок должно установить монашенки. Давайте же, побыстрее, надо успеть до прихода Т`Халора. Я расставлю миски, а вы займитесь свечами и запалите их, брат мой.

Герцог кивнул:

— Хм, и в самом деле, словно монашки!

Он усмехнулся, расставляя и поджигая длинной лучиной черные конусообразные свечи. Сразу запахло ладаном и лесными травами.

— Скорее, скорее, — торопил кардинал и споро рассыпал растертый почти в пыль мрамор, очерчивая область вокруг мертвеца.

Он почувствовал, что Нейтраль начала приходить в движение раньше положенного при подобных ритуалах, и это его волновало.

— Успеть бы, успеть бы. Если Лесли разрушил клеть, то он сгинет в долинах чистилища. А если чудом обретет Стезю, тогда Т`Халор прибудет раньше, он укроет дух и не даст говорить с ним, ежели тот сам не захочет. А он совершенно точно не захочет. Но, если я успею, проводник будет бессилен мне помешать.

— И обречете призванную в царство Живущих Выше душу на гибель? Это смертный грех!

— Ради высокого добра малое зло содеять потребно и не грешно, — процитировал Грюон. — Живущие Выше поймут меня и не станут карать, как не стали и за иное. А сейчас именно такой случай. Скорее!

— Свечи горят! Что дальше? — голос герцога дрогнул и надломился : волнение нарастало. — Но, может, тогда подождать проводника и поговорить, убедить?

— Нет. Этот дух не уговорить. Он верит в свою правоту, и ни один Аватар или Т`Халор не будет его заставлять! И этот грех я беру на себя, не впервой уж. А теперь отойдите и не вмешивайтесь, что бы ни происходило, — приказал кардинал.

Пресвитер заговорил на чужом языке, и его голос разлетался по помещению, оглушая. И герцог готов был поклясться, что это не молитва, а заклинание самой Нейтрали, простое по своей сути, но требующее знаний и невероятного умения в Истинной Силе.

И внезапно стало очень тихо. Голоса, разливавшиеся по зале, вдруг утонули в киселе безмолвия.

— Что-то не так, — воскликнул шепотом Грюон.

И хотя герцог не слышал этих слов из-за давящей тишины, он прочел это на лице обернувшегося к нему кардинала: