Эффект котика (СИ) - Куранова Ольга Алексеевна. Страница 9

Джонсон всегда был для Ашера человеком особым, потому что появился в самом начале его армейской карьеры, когда будущий полковник был еще рядовым салагой Лео. Сержант Джонсон обладал удивительной сверхспособностью всегда делать неправильный выбор и при этом выживать в одиночку. Если Джонсон говорил бежать вправо, любой, у кого были мозги, немедленно кидался влево, и только благодаря этому оставался жив. Мозги в их взводе были дефицитом, так что в конечном итоге Джонсона пережил только Ашер, и никогда о том не сожалел.

Если Джонсон – даже мертвый – говорил вставать, нужно было лежать и не рыпаться.

– Посмотри, во что ты превратился, – укорил сержант, хотя, по мнению Ашера, не трупу было глумиться над живым. – Чмо в желтых сапожках.

С этим спорить было сложно – желтые сапоги торчали над краем ванны и резали Ашеру глаза. Он со стоном сел, стащил один сапог, бросил на землю, потом поступил со вторым точно так же и скривился – ноги пахли так, как могут пахнуть только ноги мужика, если он черт знает сколько времени провел в резиновых сапогах.

Фу, скажешь ты, дорогой читатель, и я вполне тебя понимаю. Мы с тобой люди и потому совершенно определенным способом реагируем на грязные ноги. Многие котики, например, реагируют иначе, и их они приводят просто в какой-то полунаркотический восторг.

Каждый разумный биологический вид можно раздеть до чего-то примитивного и первобытного, того, что лежит в основе наших инстинктов. Как, например, если мы закопаемся в человека поглубже, то обнаружим в нем кровожадную, жадную обезьяну.

Котоуты, безусловно, тоже разумная раса, но и ее можно раздеть до примитивного и непобедимого в безусловности своих инстинктов котика.

И в подворотню, где лежал Ашер, Нагаша привел именно чарующий аромат человеческих ног, который ни один котоут ни разу не чувствовал, но которому в глубине своей котячьей души просто был не в состоянии сопротивляться. Мир Земли для Нагаша оказался новым, совершенно непонятным, и вдруг в нем появилось нечто чудесное, лучше самого яркого, самого нового клубка.

Любовь, как и проблемы, дорогой читатель, может случиться внезапно и начаться с сущей мелочи – с яркого плаща, чьей-то улыбки, одной скамейки на двоих в парке. Для Нагаша она началась с запаха.

Сложно сказать, что именно началось для Ашера, когда он увидел, как к нему очень целенаправленно приближается белоснежный лев, но на тот момент это была точно не любовь. Ашер лежал босой в грязной, ржавой ванне, галлюцинировал о мертвом сержанте и был безоружен. Последнее особенно не способствовало оптимизму.

– Встань и напади первым. Встреть смерть как мужик, – посоветовал Джонсон. Наверное, если бы он промолчал, Ашер бы так и сделал. Вместо этого он решил не дергаться и посмотреть, что будет дальше.

Лев подошел ближе, осмотрел Ашера с ног до головы, вежливо кивнул, сказал:

– Здравствуй, – и лизнул его пятку. Язык у льва оказался только слегка шершавым, чего Ашер совсем не ожидал. Впрочем, того, что лев заговорит, он не ожидал еще больше.

– Ну и какого хрена? – поинтересовался он в пустоту.

– Прошу прощения? – с любопытством переспросил его Нагаш, на секунду отрываясь от его ноги. – Надеюсь, я не оскорбил тебя, существо с прекрасным запахом. Ты очень мне понравилось.

Ашер промолчал, пытаясь как-то уложить в своем сознании тот факт, что лежит в подворотне и разговаривает с белым львом. Любой другой человек на его месте скорее всего предположил бы, что все еще спит, но Ашер был контуженным полковником в отставке и потому нашел другое объяснение – лев явно был галлюцинацией.

– Меня зовут Нагаш, – через некоторое время представилась галлюцинация, закончив вылизывать одну его ногу. – Ты мне очень-очень понравилось. Давай будем вместе. Ты разумно? Ты самец или самка?

– Я Лео Ашер, и, если бы у меня были мозги, я бы не стал с тобой разговаривать.

– Правда? А почему?

Возможно, будь на месте Нагаша Корус или Гедо, они подошли бы к знакомству с аборигеном на незнакомой планете иначе, но Нагаш был устроен довольно просто – он почувствовал удивительный, чарующий запах, и тот привел его к удивительному и немного причудливому существу, полностью лишенному нормальной шкуры, но оттого странно притягательному. Более того, это существо разговаривало глубоким, приятным голосом, не похожим ни на что слышанное Нагашем раньше.

– Потому что я разговариваю с собственной галлюцинацией.

– О, – ответил Нагаш. – Я думаю, что это не так важно, Лео Ашер. У каждого из нас есть свои недостатки.

С этим поспорить было сложно.

– Скажи, а ты живешь здесь? – продолжил расспросы Нагаш. – Потому что, если да, я мог бы найти для нас пещеру. У тебя ведь нет партнера?

Тут нужно сразу же оговорить, что слово «партнер» котоут и человек понимают совершенно по-разному. Для котоута партнер всегда равняется «самое любимое существо, с которым мы делим подстилку и жизнь», в то время как Ашер, услышав это слово, подумал в первую очередь о том Робине, который работал с Бэтменом.

– Мне не нужен партнер.

– О, значит, у тебя никого нет. Это здорово, – Нагаш в его словах услышал, как обычно, только то, что хотел слышать. – Скажи, какие у вас брачные ритуалы? По правилам моего народа, я должен дождаться от тебя одобрительного подергивания хвоста, но, кажется, у тебя его нет.

Ашер даже до контузии не считал себя образцом нормальности, но говорящий белый лев, который расспрашивает про брачные ритуалы, был чем-то выдающимся даже по его меркам. Впрочем, если он думал, что на этом его жизнь исчерпала лимит безумия, то он сильно ее недооценивал. Потому что именно в тот момент зазвонил его сотовый телефон, небрежно брошенный на асфальт несколько часов тому назад.

Ашер выругался сквозь зубы, вспомнил написанный некогда давно специально для такого случая матерный стишок и понял, что из ванны придется вылезать. После нескольких часов лежания в прохладной воде это оказалось не так-то просто.

Нагаш аккуратно тронул надрывающийся сотовый лапой и спросил:

– Оно опасно?

– Это мой телефон, – мрачно ответил ему Ашер.

– Он вкусный?

– Он не для еды.

– Правда, а для чего?

– Чтобы проникаться ненавистью к миру. По нему мне звонят всякие придурки и несут какую-нибудь хрень. Обычно про то, что мои стихи отстой, – Ашер кое-как сел, перевалился за край ванны и больно приложился коленями об асфальт.

«Несправедливость» – гласил экран совсем рядом с его лицом. Телефон определенно был прав и что-то знал.

Первые две попытки поднять сотовый не увенчались успехом, а третьей не случилось, потому что Нагаш изящно склонил голову, аккуратно взял телефон в пасть и протянул Ашеру, мазнув мягкой шерстью по руке.

Голос, раздавшийся в трубке, тоже был воплощением несправедливости – он был омерзительно бодрым и трезвым:

– Ашер? Тайн на связи. Я зарегистрировал нашу команду, жду вас вечером у табачного магазина.

– Бля.

– Прости, ты, наверное, хотел сказать «алло».

– Нет. Не хотел.

К тому моменту, как Ашер добрался до своей квартиры, он уже примерно представлял, что делал после того, как вывалился из бара с Обломом Гарстом и Несправедливостью Тайном, и глупостей он явно натворил немало, в частности согласился создать с ними команду. Зато Ашер понятия не имел, что делать с навязчивым львом, который никак не хотел ни заткнуться, ни исчезнуть, как и положено всякой приличной галлюцинации, вроде Джонсона.

Как? – наверное, хочешь спросить ты, дорогой читатель. – Он что, до сих пор не понял, что Нагаш настоящий?

Видишь ли, есть вполне логичное объяснение тому, что этого не случилось. Ашер выяснил, где находится, и поплелся домой переодеваться и отсыпаться после ночного кутежа в компании Нагаша. Тот шел с ним рядом и постоянно что-то спрашивал, но, так как они довольно быстро вышли на людную улицу, Ашер перестал отвечать, чтобы его не приняли за психа. Он логично предполагал, что, если бы лев был настоящий, люди не реагировали бы так спокойно и разбегались с криками. В то время как люди видели рядом с этим львом супергероя и думали, что все нормально.