Разящий клинок - Кэмерон Майлз. Страница 76

Сэр Ричард посмотрел королю в глаза.

— Да, если придется.

Взглянул на короля и Монтрой:

— Насколько я понял, де Вральи возвращается сюда с графом? — спросил он.

— Да, — подтвердил король.

— Пока не пролилась кровь, нам следует удалить от двора всех южан — всех рыцарей из Джарсея и их приближенных, — предложил Монтрой.

Король тяжко вздохнул и согласился.

— А если он задерет нос? — спросил сэр Ричард. — Разве вам не понадобятся южане для равновесия сил с галлейцами?

— Господи, как же я ненавижу все эти клики, — сказал король. — И сам я король, а не вожак мятежной стаи. Мне хватит слова, чтобы приструнить капталя.

Монтрой встретился взглядом с Фитцроем. И после долгого безмолвного призыва, почти мольбы, тот кивнул.

— Я поеду. Куда вы предложите, милорд управитель?

— Нужно пополнить альбинкиркский гарнизон, а сэр Джон воевал, — ответил граф. — Он один и заслуживает лучшего из нас. — Повернувшись к королю и расправив, как перед схваткой, плечи, он осведомился: — Ваше величество твердо настроено в пользу этого нового епископа? Мне кажется ошибкой даровать де Вральи еще одно преимущество.

Король закаменел лицом.

— Я не буду иметь никаких дел с фракциями, — сказал он.

— Ваше величество, я ни о чем вас не прошу. Я защищаю интересы королевства и говорю, что у де Вральи и без того много ратников и власти с избытком и что этого человека надо отправить обратно в Галле, как только его корабль коснется берега.

— Я подумаю, — ответил король.

Королева шла по коридору.

— Это оказалось проще, чем я ожидала. Бекка, почему ты думаешь, что бумаги старого короля недоступны?

Альмспенд уже сожалела, что надела модное платье с высоким воротом, ибо обращение с ним требовало тех самых навыков, которыми она пренебрегла, когда другие девушки их осваивали, а она вместо этого оттачивала свою архаику. Ее красивые темно-синие туфли ничуть не защищали от леденящего холода камня.

«Почему королеву никогда не волнуют подобные вещи?» — подивилась Альмспенд. Казалось, что королева плывет себе и ей не бывает ни жарко, ни холодно, ее не беспокоят ни головные боли, ни даже насморк.

— Миледи, я смею предположить, что старый король когда-то сделал некие возмутительные заявления. Если верить моему отцу, у него были любовники — и женщины, и мужчины. Он окружал себя любимчиками и был королем отличным, а вот человеком, судя по всему, не очень хорошим.

— Как волнующе! — рассмеялась королева. — Теперь мне наконец понятно, почему ты увлекаешься историей. Где мы?

— Это донжон, миледи. Мы вступаем на участок, который при короле Утанерике служил тайным ходом, но когда построили Новый дворец...

— Бекка, есть ли что-нибудь, чего ты не знаешь? — спросила леди Мэри.

— Да, Мэри, — отозвалась Альмспенд тоном, который приберегала для великого множества неглупых особ, не интересующихся историей. — Новому дворцу почти двести лет. Я могу показать в фундаменте камень с датой. Шесть тысяч двести шестьдесят третий год.

— Сколько же тогда лет Харндону?

— Императрица Ливия и ее легионы основали здесь крепость тысячу пятьдесят лет тому назад. Или около того, — сказала Альмспенд. — Вообще-то ученые ожесточенно спорят о времени экспедиции к Новой Земле, а также о том, в которую из них основали Харндон — первую или вторую.

— Неужели? — спросила королева.

Она закатила глаза, взглянув на леди Мэри, но Альмспенд то ли не заметила этого, то ли не приняла в расчет.

— В любом случае, миледи, Харндон — название очень древнее: возможно, оно появилось еще до времен Архаики. Когда добрый король Ранульф вернулся из Святой Земли и построил Новый дворец, его камергер, Хильдебальд, написал, что в ходе глубинных раскопок были обнаружены оба туннеля, фундамент храма и бревенчатая дорога, обтесанная в незапамятные времена. В храме по-прежнему заключалась огромная дремлющая потенциальная сила, и архиепископу пришлось его очистить. Эта работа свела его в могилу, и из Ливиаполиса призвали патриарха.

Три женщины прошли по коридору еще несколько шагов.

— Жуть какая! — сказала леди Мэри. — А где был этот храм?

— О, сразу за нами, шагах в двадцати. Для коридора использовали кое-какие старые камни. Взгляните — видите Зеленого человека? Это один из тех древних символов.

Королева положила ладонь на камень и закрыла глаза.

— В них все еще есть сила. Это место называлось... — Она помедлила. — Харн Дум.

— Именно! — пришла в восторг Альмспенд. — Вы прочитали об этом у Тацита?

— Нет, — ответила королева, не скрывая потрясения. — Я услышала голос из камня.

— Ты хочешь сказать, что наш мир стоит на вчерашнем, а тот — еще на одном и так далее? А под Новым дворцом находится старый, а дальше храм — но что же под храмом?

— Что-то, созданное, может быть, Дикими или древним народом, — рассмеялась Альмспенд.

— Дикие ничего не могут построить, — возразила леди Мэри.

— Вздор! Дикие делают удивительные вещи. Новейшая наука их изучает. Иркам известно строительство, у них есть музыка, города и замки. — Альмспенд была счастлива, что может обсудить интересующие ее материи с подругами, которые слишком много болтают о танцах.

— Это лишь подражание человеку, — не сдавалась леди Мэри.

— Вовсе нет. Это очень древняя теология, дорогая моя, — сказала Альмспенд. — На самом деле весьма вероятно, что это мы подражаем им своими делами.

— Чепуха! — отрезала Мэри, которая устала от отцовской опеки и не хотела, чтобы Бекка Альмспенд приобрела ту же привычку. — Чушь!

Странно, но королева согласилась с Беккой.

— Гармодий перед уходом экспериментировал с этими вещами, — заметила она, и Альмспенд кивнула. — Древние разбирались в них куда лучше, Мэри. Я могу...

— Пресвятая Дева! Ребекка, сейчас ты скажешь, что поклоняешься Таре! — Леди Мэри перекрестилась.

Ребекка улыбнулась.

— Мэри, а как тебе мнение тех ученых, которые думают, что поклонение Пресвятой Деве — попытка ранней церкви обуздать культ Охотницы Тары?

— Ты говоришь это потому, что мы находимся в подземелье, где молния тебя не поразит, — ответила Мэри небрежным тоном, скрывая потрясение.

— Тар, — произнесла королева.

Ее спутницы умолкли. Все трое подошли к огромной дубовой двери с железными петлями и остановились.

— Ее зовут Тар, — мечтательно сказала королева. — Тарой она стала потом, а настоящее имя — Тар.

— Миледи? — окликнула ее Мэри.

Королева наградила ее странным взглядом.

— Что? — бросила она.

Альмспенд наподдала Мэри туфлей, Мэри взвизгнула и отступила от королевы.

— За что?..

— В чем дело? — осведомилась королева.

— Вы прикоснулись к камню Зеленого человека, и началась потеха, — буднично объяснила Альмспенд.

— А, теперь вспомнила. Хорошо. Вот мы и на месте.

Королева достала ключ, и женщины принялись поочередно поворачивать его в смазанном оливковом маслом замке, пока тот не поддался. Королева зажгла над дверью мощный герметический свет, и все трое ахнули. На полу лежали горы свитков, а на монолитных столах покоились увесистые фолианты. На центральном столе сидела большая крыса и злобно грызла пергамент острыми зубами. Она напоролась на взгляд королевы. Та вскинула руку, и крыса превратилась в пепел.

— Отлично! — оценила леди Альмспенд. — Меткий удар!

Королева расщедрилась на улыбку.

— Я упражнялась. Этим животным кто-то руководил — я вижу паутинный след ее хозяина-герметиста.

— Да кому интересны эти древние... — Леди Мэри отступила на шаг и пронзительно вскрикнула. Она схватилась за сердце и прислонилась к косяку. — Пресвятая Дева, святые угодники...

— Бесспорно, все это свято — или нечестиво! — объявила Альмспенд. — Мне понятно, почему это помещение охраняют! Это бумаги Планжере! Вперемешку с королевскими! Иисус Вседержитель, миледи — это же голая сила, достаточно протянуть руку! Знал ли о ней Гармодий?