Второгодник (СИ) - Литвишко Олег. Страница 109

— А как вы здесь оказались, мистер Анджело?

— Меня находить вот эта с ума сходить женщина на автовыставке. С ней быть мальчик тоже с ума сходить. Они привозить меня сюда, и я все понимать: здесь даже воздух с ума водить. Здесь рай на Земле! Здесь даже дикий зверь по поселку ходить, никого не есть. Я видеть. Эдем! Я счастье здесь, это мое место!

— Анджело, и все-таки, почему вы здесь, на что живете, у вас есть семья в Италии? — спросил Даниил Павлович.

— Извините, как Вы звать, как мне говорить вы?

— Даниил.

— Так вот, Даниил, Вы не понимать. Вы ничего не видеть, не знать и не понимать! Нонна создавать здесь новая жизнь! Новый отношение между дети, взрослые, поселок и, в скорое время, государство. Вы не понимать, но в Библия это написать, как РАЙ!!! Кто я такой, чтобы не жить здесь, если я знаю. Вы не представлять себе потенциал дети. Творчество. Такое нет взрослый человек. Фонтан! Мы выиграть два конкурса в Фиат на дизайн. Салон и капот. Все идеи дали дети. Я только оформлять. Это вулкан идея. Я думал меня взорвать. Здесь везде так! Куда ни смотреть! Вы видели лес пилить плант? Вы видели, как они строить птица фабрика? Вы видеть, как они заниматься спорт? Когда видеть — вы меня понимать! — возбужденно проговорил-прокричал Анджело.

— Анджело — очень эмоциональный человек. Творческая личность!!! С большой буквы! — сказала Нонна Николаевна, то ли пытаясь скрасить неловкость от чрезвычайной эмоциональности Анджело, то ли перевести разговор на что-то для нее важное. — Нам с Вами надо поторопиться, чтобы посмотреть лесоперерабатывающее предприятие и успеть на собрание, которое я не могу пропустить и на которое не имею права опоздать. С едой можете потерпеть?

— Потерплю, конечно.

— Отлично. Тогда нам вон туда. Видите, Витя стоит. Анджело, ты пока без нас, ладно?

— Ладно, Нонна. Конечно! Ты, как Боже ветер! — улыбнулся Анджело, поворачивая к столовой.

— Не судите его строго, он очень верующий человек. Я ему в чем-то даже завидую. Ему сильно проще жить — его почти совсем не мучают вопросы, ответы на которые русские обычно ищут в себе.

Лесоперерабатывающее предприятие встретило Нонну Николаевну и Даниила Павловича очередью из лесовозов, растянувшуюся, как минимум, на километр. Удивительно, но водители дружно вылезли из кабин и, скучковавшись в небольшие группки, весело болтали друг с другом и совсем не нервничали, как в любой нормальной очереди. Было ощущение, что все они между собой знакомы.

За шлагбаумом один лесовоз встал под разгрузку под стационарный хап, который позволял забрать весь лес с лесовоза. Потом он его мягко высыпал в бункер, снизу которого начали вываливаться одиночные бревна, которые быстро уезжали на транспортере. Минут через пять к водителю подбежала девочка, протянула ему бумажку, и тот, запрыгнув в кабину, отъехал к вагончику, который стоял впереди, в метрах пятидесяти вдоль забора.

— Поехал за деньгами, — сказала Нонна Николаевна. — Мы скупаем лес у населения.

— На лесовозах?

— Да, скорее всего, это левый лес из соседних леспромхозов, но нас это не касается. Мы покупаем его по выгодной для нас цене. С проблемой воровства у соседей пусть ОБХСС разбирается. Мы все делаем по закону.

Кстати, лес разгружает Вова из 7-а, обвес производят две девочки из пятого класса. В вагончике обсчитывают накладные и выдают деньги тоже ученики пятых классов. Всего на заводе в одну смену работает 23 ученика и десять взрослых подсобных рабочих. Ну, там перетащить, загрузить, сложить доски…

Весь цикл, от выгрузки, проверки на наличие металла в бревнах, сортировки по породам древесины и размерам, распиловки, сушки, строгания до раскладки по сортам, упаковки в полиэтилен и загрузки в вагоны происходит без остановки и почти автоматически. В день мы отгружаем от пятидесяти до ста вагонов. Работаем в три смены. Две смены детские, ночная — взрослая. Воскресенье — выходной. Раньше леспромхоз продавал лес за границу по 39 долларов за куб сосны и 20 долларов за баланс. Средний куб стоил 29 долларов. Сейчас мы продаем доску по 350 долларов за куб, средний куб в пересчете на кругляк стоит порядка 200 долларов. Средняя норма отгрузки — 70 вагонов по 70 кубов. Итого 490 кубометров пиломатериалов в день. Умножаем на 350, получается чуть больше 170 тысяч долларов в день, то есть в месяц примерно 4 с половиной миллиона долларов. Мы платим с этого примерно 20 % налогов, то есть почти миллион долларов в месяц. Таких предприятий у нас четыре. Вот такая экономика, которая помогает нам жить, развиваться и чувствовать себя людьми.

Нонна Николаевна смущенно улыбнулась и сказала:

— Я хотела вам это показать, потому что больше в нашей стране никто так не делает. И так мы воспитываем наших детей, это мой инструмент. Ваши внуки тоже будут вкалывать по 12–14 часов в день и при этом радоваться жизни. Вы не знаете, что испытывает ребенок и его родители, когда он приносит в дом каждый месяц примерно по пятьсот рублей. А еще это позволяет сбываться детским мечтам. Это дает бешеную мотивацию, а потом вступает в силу привычка и чувство локтя.

Не деньги, не особые системы воспитания и преподавания, а совместный труд делает нас особыми. А все это стало возможно, потому что Министерство просвещения нас очень долго не замечало. А теперь они не знают, что с нами делать. Нас остановить может только полицейский контроль и физическое расселение школьного коллектива.

Они дошли до конца производства и посмотрели, как ловко грузятся доской вагоны.

— У нас от европейцев не было ни одной рекламации, — с неким вызовом и потаенной гордостью сказала Нонна Николаевна. — Мы запустили это производство чуть меньше десяти месяцев назад. Поначалу, конечно, все было скромнее, но раскрутились, как говорит Игорь. Сейчас мы на пределе.

— Я приглашаю вас на общее собрание нашей школы.

— Что это такое? Может быть, мы поедем? До Ленинграда довольно далеко.

— Нет-нет, вы обязаны посетить это мероприятие, иначе Вы ничего не поймете о нашей школе. Да и вашим внукам это надо.

— А им-то зачем?

— После собрания поймете, я очень надеюсь…

В школьном актовом зале было полно детей. Нонна Николаевна предложила сесть в зале на боковых креслах. Отсюда было хорошо видно и зал, и сцену, где мальчик уже начал трясти колокольчик, призывая зал к порядку.

— Командиры отрядов! Проверьте людей и доложите! Пора начинать. Успокаивайтесь, товарищи! Тихо, я сказал! Не доводите до греха! В гневе я страшен!

По залу прошелся смешок, но, тем не менее, уровень децибел значительно снизился. Стали вставать ребята и докладывать, что все, кому положено, на месте.

Удовлетворенно кивнув, председатель собрания объявил повестку дня:

— На повестке два вопроса: во-первых, финансовая ситуация по проекту "Автомобильный завод". Инициатор — наш главный финансист Оля Сидорская, во-вторых, персональное дело Владимира Кротова в связи с тем, что он ударил Снежану Петрову. Кто против? У кого есть добавления и изменения?

И, не дождавшись реакции из зала, Председатель сказал:

— Давай, Оля, начинай!

На сцену вышла невысокая, худенькая девочка с кичкой на голове, отчего немного напоминала крыску Лариску из мультика.

Тем не менее, она довольно громким поставленным голосом начала:

— Как вы все помните, чуть больше двух месяцев назад было принято решение начать строить автомобильный завод полного цикла. Инициаторы проекта предлагали действовать в три этапа: сначала создать дизайн-студию и опытное испытательное производство, потом — построить сопутствующие производства, а следом уже, собственно, само производство автомобилей. На все отводилось три года и предлагалось задействовать мощности трех новых открывающихся школ. Все согласны с тем, как я выразила суть проекта? В настоящий момент приблизительно обсчитана смета проекта. Очень примерно, потому что у нас не хватает ни данных, ни понимания того, что мы затеяли строить. Впрочем, у нас всегда так. Проект постоянно обрастает новыми деталями, которые вносят очередные правки в проект.