Второгодник (СИ) - Литвишко Олег. Страница 107

Нонна Николаевна чуток притормозила и спросила:

— Я понятно объясняю?

— Да, вроде бы, да! — ответил Даниил Павлович. Он уже не мог сдерживать улыбку.

— Сначала посмотрите, что поймете — то поймете. Вам это знать совсем и ни к чему, — слегка обиделась Нонна Николаевна. Ей трудно было смириться с тем, что кому-то может быть неинтересно то, чем она занимается.

В классе, в который они зашли, столы были расставлены буквой "П", "ножками" параллельно классной доске. За "ножками" стояли по двое учеников, за "перекладиной" тоже сидели два ученика, причем один из них с киянкой.

"Эти, наверное, судьи", — подумал Даниил Павлович. Ему было интересно.

Напротив судей, вдоль стены, сидели остальные ученики класса. Среди них он увидел своих внуков, которые с видимым интересом следили за тем, что творилось в центре класса.

Один из судей встал и сказал:

— Победила команда слева. Они более убедительно доказывали, что большевики победили в Гражданской войне случайно. К тому же они очень умело увели спор в сторону от темы поддержки большевиков со стороны большей части населения страны. В этих условиях у команды справа не осталось шансов победить в споре, потому что профессионализм, в том числе и военный, был на стороне белого движения. К тому же, Чесноков устроил балаган с соплями и криками. Мы ходатайствуем, чтобы ему не ставили зачет по теме. У нас все. Следующие.

После этих слов все ушли к стенке, а на их место вышли следующие ученики. Новый судья огласил вопрос: могла ли партия большевиков, находясь у власти год, избежать Гражданской войны. Позиции: слева — да, могла. Гражданская война — во многом следствие ошибок со стороны большевиков, справа — нет, не могла. Гражданская война была предопределена объективными условиями, в которых находилась страна. Слово — команде слева. 3 минуты. Пожалуйста, начинайте.

Парнишка взял в руки листочки и, поглядывая в них, начал говорить:

— Трудно сказать, что сделали большевики, чтобы предотвратить Гражданскую войну. Во-первых, они такой цели перед собой и не ставили. Подтверждением тому служит ленинский лозунг о неизбежности перерастании империалистической войны в гражданскую. Это было ожидаемо, как неизбежность.

Во-вторых, основную массу так называемых "ошибок" сделало Временное правительство, но большевики, придя к власти, не спешили их исправлять. Здесь и разагитирование армии, и братание с немцами, и ликвидация всех силовых ведомств: полиции, армии, судов — послужило социальной основой для белого движения — большинство офицеров осталось без работы, без доходов, без смысла существования. Они этот самый смысл искали и нашли в белом движении. Все было помножено на злобу всех против всех, на уголовщину, которая расцвела пышным цветом, на местечковый национализм, который мгновенно образовался на Украине, в Молдавии, на Дону, на Кавказе, в Крыму, в Сибири и Дальнем Востоке.

В-третьих, отсутствие опыта управления государством приводило к незавершенности действий. Например, декрет о Земле ввели, а продразверстку не отменили, как результат — хлеб крестьяне продолжили прятать. Во многих городах начался голод, чем пользовались беляки.

"Складно говорит, — подумал Даниил Павлович, — хотя и голимая антисоветчина. Если бы я сказал что-то подобное на политзанятиях, то меня уволили бы без выходного пособия". Он хмыкнул, посмотрел на внуков и не смог больше отвести от них взгляд, выпадая из того, что происходило в классе. Его внуки, которым, как он считал, ничего не было интересно, кроме своей компании, живо следили за тем, что говорят ребята, и на их лицах были видны закипающие эмоции, даже у Вовика. Они входили в азарт.

Но ему не дали досмотреть. Нонна Николаевна потихоньку потянула его за руку, показывая головой на дверь. "У нас мало времени", — шепнула она.

— А вы не боитесь, что ваши дети станут антисоветчиками? — спросил генерал КГБ, когда они вышли на улицу.

— Нет, не боюсь. Единообразие в мышлении — это гораздо большая антисоветчина. К тому же влияние идеологии на поведение людей, по-моему, сильно завышено. У каждого события есть, как минимум, три причины, и если вы их не видите, то вы глупец.

— Вас пора сажать, — хмыкнул Даниил Павлович. — Такие слова я не каждому разрешаю говорить!

— Сажайте, — рассмеялась Нонна Николаевна. — К тому же, эти слова не мои. Их сказал Лао Дзы больше тысячи лет назад. Умный был товарищ, кстати. Советую почитать. Меня Игорь силком заставил это сделать, о чем я теперь не жалею.

Даниил Павлович замолчал, не зная, что говорить. Он очень редко попадал в такие ситуации, потому что ему мало кто так свободно высказывал свои мысли. Совсем не хотелось доказывать правоту партийной линии, да и, вообще, говорить о политике.

— А куда мы сейчас идем?

— Вон в то четырехэтажное здание. Это общежитие. Там будут жить ваши ребята, если вы решите их нам доверить.

— А зачем школе надо иметь общежитие?

— Две причины. Во-первых, Вы не единственный, у кого проблемы с детьми. У нас таких сейчас около пятидесяти человек. Во-вторых, наша школа каждый год удваивается в количестве, поэтому мы не всегда успеваем решить вопросы их размещения. Надо еще учитывать, что поселок растет еще быстрее. Переселенцам мы не всегда можем сразу предоставить дом, а жить где-то надо всем, — пожав плечами, сказала Нонна Николаевна.

Они замолчали. Генерал заметил, что директриса совершенно не пытается сделать себе и своей школе рекламу. Она ни о чем не рассказывает, а только отвечает на вопросы, да и то довольно скупо.

— Вы не хотите, чтобы я оставил своих внуков?

— Почему? Как раз наоборот, я очень хочу, чтобы они остались. К тому же меня Игорь попросил, чтобы я сделала все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

— Странно, а у меня складывается впечатление, что вы как-то неохотно рассказываете о своей школе.

Нонна Николаевна рассмеялась. Легко так! Так могут смеяться люди, которым совсем нет необходимости красоваться или что-то скрывать.

— Просто меня больше интересует, чтобы вы составили собственное мнение об увиденном, чем восприняли мое. Эти ребята — ВАШИ внуки, — она сделала сильное ударение на слове ВАШИ. — Вам надо быть уверенным, что вы поступили правильно, оставив их нам. Вам надо самому принять это решение.

Даниил Павлович по привычке мысленно зафиксировал те странности, с которыми он столкнулся за последний час и которые требуют обдумывания: лесовозы, антисоветчина, немногословность. Сформулировав темы для осмысления, генерал отложил их на потом, зная, что обязательно к ним вернется.

Между тем, они зашли в общежитие, и Нонна Николаевна попросила дежурную показать им свободный двухместный номер.

Номер был не очень большой, но в нем все было: душевая, туалет, маленький холодильник, шкаф, электрический чайник, два стола для занятий и две приличные кровати с прикроватными тумбочками.

— Да уж! — только и смог произнести генерал. — Обстановочка — что надо!

— Режим у них будет такой: в 6-00 — подъем, в 6-10 — 7-00 — зарядка, потом — завтрак. В 8-00 — начало занятий. Нянек нет — убирать в комнате — самим. Если не уберут — их накажут.

— Как? Как накажут?

— Заставят убрать весь этаж. Если не поможет — пропесочат на Совете Командиров, потом школы. Потом передадут мне.

— Чёрт-те что!!!

— Что вас не устраивает?

— Прекратите постоянно задавать вопросы! Кто дал вам право наказывать моих детей таким образом?

— Вы!!! Или забирайте их домой. Пока вы не поймете, что кто-то должен говорить Вашим детям, что хорошо, а что плохо, чего стоят их поступки и оценивать их — ничего не получится. Не устраивает — тогда решайте свои проблемы сами! У нас все наказания одинаковы для всех. О них все знают до совершения плохого поступка. Это их выбор!

Даниил Павлович постепенно приходил в себя, то есть успокаивался. Трудно принять то, что кто-то будет наказывать твоих детей, но ему предложили выбор, а потому смотрим дальше…