Люби меня полностью (СИ) - Невеличка Ася. Страница 19

— Сегодня ты получишь наказание за дерзость и самодовольство, — решил я, поднимая её с колен, отмечая болезненную гримаску, мелькнувшую на лице, и подводя ее к кресту.

Я прикрепил на запястьях Полины кожаные браслеты на цепочках.

— Сейчас войдет Нина и поставит тебе клизму, — тихо предупредил я. — Твое наказание — вытерпеть как можно дольше. Когда терпение кончится, попросишь у меня прощение за дерзость и своё самодовольство, и тогда я, возможно, отпущу тебя в туалет.

— Возможно? — хмыкнула она.

— А возможно и нет… Полина, а ты хоть раз проходила эту медицинскую процедуру?

— Нет.

— Так я и думал. Значит, наказание достигнет цели. Нина, она готова.

Я снова переместился в кресло, поставил локти на подлокотники и сцепил пальцы, приготовившись смотреть.

— Встаньте на колени и выше поднимите жопу, — распорядилась Нина, подвешивая клизму на крюк.

— Дядя Саша, вы будете смотреть? — проявила Лина первые признаки смущения.

— В этом суть наказания. Не будешь слушаться Нину, сделаю тебе клизму собственноручно.

Полина тут же упала на колени лицом ко мне, выпятив попку, и дерзко посмотрела мне в глаза. Очередной вызов? Ну-ну. В отличие от девчонки я знал, как подпирает после клизмы. Она и минуты не продержится.

Нина закончила вливать воду, кивнула мне и ушла, оставив дверь спальни и ванной открытыми.

Я заставил Полину подняться, с интересом изучая её потерянное лицо и явно прислушивающейся к ощущениям внутри. Пока натягивал цепи наручников к кресту, предупредил:

— Наказание на десять минут, если ты не попросишь остановить его раньше и не попросишь прощения. Учти время, которое мне понадобится, чтобы освободить тебя и время, чтобы добежать до туалета, — я кивнул в сторону ванной комнаты.

— Мне кажется… мне уже надо…

— Еще рано, — усмехнулся я и прошел к креслу, удобно устраиваясь для наблюдения за Линой.

Она мялась у стены, с высоко поднятыми вверх руками, вся как на ладони, и не могу сказать, что зрелище меня не волновало. Волновало, еще как! Что там она сказала про удовольствие от наказания?

Да, пожалуй, мне приятно наказывать заносчивую девчонку. Но свербит неизбежный конец этого развлечения. Хотя именно прекращение — цель моих действий.

— Ты отпросилась у родителей?

— Нет.

— Они будут беспокоиться?

— Смс маме кинула, что задержусь в библиотеке.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул я, замечая крайнюю степень беспокойства на лице девчонки.

— Я уже всё! Мне срочно надо…

— Куда тебе надо, Лина? Мы уже выяснили, что мама волноваться не будет.

— В туалет! Срочно!

Я покачал головой, демонстративно поглядывая на часы на запястье.

— Прошло только две минуты. Еще восемь.

— Нет-нет-нет, — проныла Лина, сводя ноги, чтобы удержать бурлящую воду внутри кишечника.

— Терпи.

— Я не могу-у-у! — закричала она, выпучив на меня глаза, наконец-то осознавая, что может обделаться на моих глазах.

— Что для тебя более унизительно? Не сдержаться или попросить у меня прощение за свое поведение?

Полина выдвинула челюсть и снова ойкнула, растеряв свой напускной горделивый вид.

— Ты хотела наказания — ты его получила.

— Я не хотела так!

— Как — решает Дом, а не саба, — рявкнул я, понимая, что момент ломки настал. — И это не самое большое унижение, которое я могу придумать.

— Пожалуйста, — простонала она.

— Что?

— Отпустите меня…

— Еще семь минут.

— Я не выдержу.

— На то и расчет.

— Простите меня!

— За что?

— За все!

— Конкретнее.

— Черт! Ненавижу вас! — Лина начала дергать руки, выгибаться, но в креплениях я был уверен, а болтание ключа с ошейника между грудей завораживало. — Простите за наглость.

Я покачал головой.

— Не убедительно.

— За дерзость, спесивость?

— Ты гадаешь. Не уверена, за что получаешь наказание?

— Черт! Мне надо в туалет!

— Шесть минут.

— Простите-простите-простите! Я больше не буду!

— Что не будешь?

— Я буду слушаться вас! Пожалуйста!

Неторопливо поднялся с кресла и двинулся к ней, чтобы снять наручники, и в этот момент Лина не выдержала.

Вслед за утробным урчанием кишечника и звуком выстрелившей как из пушки воды, по спальне распространился запах.

— О нет, — раздалось первое рыдание Лины.

Я освободил руки, она сползла по стене, продолжая рыдать.

— Можешь идти в туалет. Как закончится чистка — примешь душ. Полотенце и халат приготовлены в душе, — тихо приказал я.

— Вы нарочно…. Вы всё это нарочно…

— Слушаешься и выполняешь, — чуть жестче надавил я.

Полина отползла от меня на шаг, поднялась на ноги и поспешно побежала в ванную.

— Нина! Здесь нужно убраться и проветрить.

— Да, хозяин.

Я вышел из спальни, закрывая за собой дверь. Зря я все-таки не перенес наказание на свою квартиру для игр. Но открываться перед Полиной настолько я был не готов.

Во вторник пришлось пропустить тренировку, но Костя отмахнулся, коротко бросив, что проблем дома навалом, и он сам пропустит. В четверг он позвонил и на тренировке был очень рассеянным.

— Что-то случилось?

— Случилось! — неожиданно огрызнулся он, и у меня впервые притормозило сердце: неужели Лина проговорилась?

Я инстинктивно сгруппировался, готовый принять его первый выпад, но Костя отвернулся, продолжая бурчать:

— Сначала Марина мозги клевала по поводу тура, который я, кстати, купил, слушаясь твоего совета! — ткнул в меня пальцем Костян. — А во вторник Польку словно подменили.

Я напрягся:

— Что с ней?

В понедельник она на меня надулась. Это было ожидаемо. Я дал ей время прийти в себя, выплакаться, потом она оделась, и я сам отвез её до дома, высадив заранее, чтобы не светить машиной перед окнами Кости. За всё это время Полина не проронила ни слова и не смотрела в мою сторону, что, в общем-то, предсказуемо.

Но вся реакция Лины совершенно точно должна быть направлена против меня! Это я её унизил, я довёл ее до точки невозврата в Тему. Ненависть и отвращение должен вызывать только я и БДСМ. Больше никаких изменений. Так ведь?

— Что с ней?

Костя махнул рукой, внезапно садясь на лавку и пряча лицо в ладонях.

— Я не понимаю, Саш, не понимаю! Она шарахается от меня. Молчит, не жрёт, матери грубит. Хрен поймешь, что случилось. Я тут в академию ректору звонил. Этому… как его… Шварцу? Швайгеру? Понаехали фрицы! Так он заверил, что с успеваемостью все отлично. Конфликтов с преподавателями и сокурсниками нет… А она вся зажатая, как пружина. Того гляди долбанет. И молчит!

Я тоже молчал. С чего бы Полине крыситься на родителей? А Костю несло:

— Она все выходные беззаботно порхала по дому, помнишь? Щебетала, шустрила — такой ребенок. Я еще радовался, что как же мне повезло, что нет у нее надуманных нами проблем. И вот! Пожалуйста! Во вторник всё перевернулось. Может, влюбилась?

— В кого? — отморожено уточнил я.

— А хрен ее знает, — сокрушался Костя, — она не говорит. Единственное мужское имя, которое она часто твердит: «дядя Саша»!

Я окончательно впал в ступор.

— Дядя Саша то, дядя Саша это. А дядя Саша сказал, а вот дядя Саша делает так. Может, я сам виноват, что ты единственный мужской пример для Польки, кроме меня? Но я отец, вот она и переносит всё на тебя?

— Не… знаю…

— Ты чего это побледнел? Давление что ли упало? Медичку позвать?

— Нет, Кость, все в порядке… Мне… просто нужно… посидеть.

— Точно? А то я в душ, а у тебя вид, что ты сейчас в обморок хлопнешься.

— Иди, Кость, я посижу и приду.

В голове метались и рикошетили слова друга: «Дядя Саша сказал… Дядя Саша… Дядя Саша… Имя, которое она часто твердит».

Твою мать! Что же я натворил?! Что я, нахрен, наделал?!

Легкое торжество от одержанной победы над дуростью молодой девчонки прошло бесследно, а вот неприятный разъедающий осадок, что я, возможно, разбил её сердце, остался.