Капитан Пересмешника (СИ) - Вольная Мира. Страница 41
— Нет, но получается, что мы все оторваны от реальности, выброшены за борт, забыты теми, кого любим.
— Хватит нагонять тоску и сырость, — хлопнула в ладоши я, привлекая внимание канонира. — В конце концов, нам осталось только собрать гребаную Душу и отдать ее Ватэр.
— И мы вернемся к своим? — спросил наг, очень доверчиво, совсем по-детски заглядывая мне в глаза.
— Да, — я сама поразилась тому, как уверенно это прозвучало. Чудно.
— Все?
— Обязательно, — ответил вместо меня Калеб, я скрыла облегченный выдох за зевком.
— Кали, прости, правда, — наг вдруг подался вперед, обнял меня за плечи и уткнулся носом куда-то мне в макушку. — Я дурак. Я такой дурак. И мне безумно, страшно стыдно.
— Все хорошо, Сайрус. Ты просто устал.
— Мы все устали, — тихо-тихо выдохнул квартирмейстер.
— Верно, — я осторожно погладила чешуйчатого по спине, — мы проделали такой большой, такой тяжелый путь, немудрено, что в конце уже не держат ноги и отказывают мозги. Все сейчас напряжены и взвинчены.
— С чего…
— Ой, да ладно! — Оборвала я его, не давая отстраниться. — Серьезно считаешь, что я ничего не замечаю? Вся команда на взводе. Тронь любого — взорвется, как твои пороховые обезьянки, когда пережрут энергии.
— Есть такое, но мы крепче, чем выглядим, — усмехнулся мужчина, заглядывая мне в глаза. А я, наконец-то, позволила себе расслабиться — наг, которого знала столько лет, вернулся. — Мы справимся, Кали, со всем справимся.
— Ты главное, напоминай себе об этом почаще, — отвесил Сайрусу легкий подзатыльник эльф.
— Эй, попрошу без рук! Что вы себе позволяете, господин достопочтимый квартирмейстер? Или перепутали меня с одной из своих девок?
— В отличие от тебя, дорогой друг, я девками не интересуюсь. Компанию мне составляют исключительно благородные дамы наидревнейшей профессии, — гордо сверкнул глазами Калеб, выпячивая вперед грудь, змей широко улыбнулся.
— Да, особенно была благородна та, что оставила тебя….
— Ну не при капитане же! — оборвал разговорчивого канонира эльф.
Красный, красный эльф. Даже кончики ушей покраснели.
— Почему это не при капитане? — я уперла руки в бока.
— Мала ты еще, — буркнул Калеб, старательно отводя взгляд.
— То есть пить с вами до невменяемого состояния, я не мала, играть на деньги в самых непотребных трущобах, не мала, тащить ваши пьяные задницы до корабля и укладывать бездушные тела по койкам, тоже не мала? — выгнула я бровь. — А тут мала?!
— Калисто, солнышко, не заводись, — примирительно поднял руки Сайрус.
— Я не завожусь, просто хочу для себя кое-что выяснить.
— Кали, поверь, эта история не стоит твоего внимания.
— Вот теперь мне действительно интересно, — скрестила я руки под грудью, наг с эльфом переглянулись и застонали в голос. Я улыбнулась про себя. Вот и восстановлен мир. — Ладно, мученики, не буду вас сегодня доставать, так и быть.
— И на том спасибо, — осторожно вздохнул Сайрус.
— А теперь, не поняла, чего сидим? Или заняться нечем? Так я вам сейчас обоим найду работу, а ну марш на палубу!
— Да, мой капитан! — проорал Калеб, вскакивая на ноги.
Через вдох оба вымелись из моей каюты, плотно прикрыв за собой дверь.
Я растянулась на полу и закрыла глаза, теребя пальцами перо Моргана.
Интересно, как он там? Надо снова отправить змейку, как только прибудем на Шагар. Очень хочется его увидеть и родителей. Очень хочется сказать, что я жива, очень хочется обнять маму, забраться, как в детстве на колени к папе.
Обязательно залезть на орех, чтобы дразнить оттуда Мора, а потом вместе трескать еще зеленые плоды и прятать желтые ладошки от родителей. Очень.
Очень хочется. Невозможно хочется.
Воспоминания из детства как-то незаметно накрыли с головой, убаюкала тихая качка и запах просмоленного дерева. Через пятнадцать лучей я спала и, наверное, улыбалась во сне, потому что мне снился дом. Дом — теплый, полный света и улыбок. Дом, по которому я так дико скучала.
Разбудили меня чьи-то легкие прикосновения к губам и запах леса.
Еще сонная, не до конца соображающая, потянулась за поцелуем, за запахом, за ощущениями, за теплом. Мне по-прежнему казалось, что я дома, что лежу на ветке ореха, подставляя лицо пробивающимся сквозь листву теплым лучам солнца. И было так здорово, так хорошо. Просыпаться совершенно не хотелось.
А твердые губы легко целовали мой висок, большие руки едва ощутимо поглаживали, сжимали талию, большие пальцы вычерчивали круги на коже, дыхание щекотало ухо, шевелило волосы.
Я чуть повернула голову, подставляя губы для поцелуя. Для горячего, дикого, вкусного. Для влажного поцелуя. Для такого желанного поцелуя.
Да!
Он укусил меня за нижнюю губу, чуть оттянул, надавил большим пальцем на подбородок, заставляя, требуя впустить. И я подчинилась, не колеблясь ни вдоха. Настойчивый, требовательный язык скользнул внутрь, клыки поцарапали тонкую кожу, вырвав всхлип из меня, глухой рык — из него.
Еще!
Я подалась вперед, обхватила его за шею, сжала в кулаке волосы, натягивая, очевидно, причиняя боль. К морским бесам! Я отстранила голову, открыла глаза для того, чтобы потеряться в темном, почти черном взгляде.
Взгляде, который заставил пальцы на ногах поджаться, крепче вцепиться в волка, от которого закружилась голова.
Такой дикий, жаркий. Го-лод-ный. Да!
Я опрокинула оборотня на спину, стянула с него рубашку, облизала губы.
Медленно. С удовольствием замечая, как его глаза внимательно следят за движением моего языка. Сначала верхняя, чуть задержаться в уголке, затем нижняя. А подо мной лежал мужчина, которого я хотела. Очень хотела, слишком хотела, чтобы сопротивляться.
Напряженные мускулы груди и живота, проступившие на руках вены, удлинившиеся когти и выросшие клыки. И голодный-голодный взгляд. Почти такой же голодный, как и у меня.
Я провела руками по его телу, по ребрам, царапнула несколько раз шею, лизнула маленький сосок. Как камешек. Окунулась с головой в свои чувства, позволила его запаху полностью пробиться к сознанию. Я вдыхала и вдыхала его, уткнувшись носом Тивору между шеей и плечом, оставляя мокрую дорожку, оставляя следы своих зубов.
А он лишь стискивал все крепче мои бедра, с каким-то странным чувством, следя за каждым моим движением.
Нравится наблюдать?
Я замерла на вдох, соскользнула с тела, от вида которого, меня почти колотило, и сбросила с себя сначала рубашку, затем брюки, оставшись в нижней тонкой сорочке и трусиках.