И с привкусом соли на губах (СИ) - Скай Рин. Страница 37
— Нет…
— Не обманывай! — рявкает Македов.
Он сам впадает в раж. Рвет на мне халатик, оставляя лишь в белье. Освобождает руки, но лишь для того, чтобы пристегнуть их к крюку, что свисает с потолка. Теперь я стою перед ним на коленях, беззащитная, прикрытая лишь кружевом и стараюсь не показать ему в каком ужасе нахожусь сейчас.
Медленно, он повторяет пером контуры моих шрамов, которые я получила, когда выпала из поезда.
— Полянский ответит за каждый из них! — рычит Македов, — За каждое мгновение твоей боли, за каждую твою слезинку! Сгниет на зоне, кровью захлебнется, я обещаю тебе, любимая!
Лиана
Только бы не потерять сознание от страха. От страха за Артема. Этот псих может. У него есть власть. Есть связи. А еще я полностью в его руках…
— Что скажешь, Лиана? Я накажу твоего мучителя сполна. Ты будет отмщена, очищена. И ты будешь со мной. Я никогда тебя не обижу, слышишь? У меня столько нерастраченной любви к тебе… и к дочери!
Он совсем с ума сошел? Уже полностью перенес личность несчастной Лены на меня, а ее ребёнка на Веронику?
— Отпустите меня, иначе я не буду с вами разговаривать.
— Хорошо. Как скажешь. — Македов тянется снять веревку с крюка, а затем ослабляет узлы на запястье. Проделывает тоже самое с ногами.
— Так лучше?
Я хватаю разорванный халат, стараясь прикрыть тканью свою наготу.
— А теперь я хочу вернуться домой! Меня ждет Вероника. Который сейчас час? Она испугается, что мамы нет так долго!
— С ней всё хорошо, — улыбается Македов, страшной улыбкой.
А у меня волосы дыбом становятся от внезапного предположения.
— Вы и дочь мою похитили?!
— Оградил от Полянского, так скажем.
Снова ужас, паника и страх за своего ребенка. Я покачиваюсь, но остаюсь в сознании.
— Где она?! Вы не посмеете так поступить со мной!
— Да не бойся ты так, я же сказал, что с ней все хорошо. Ваша нянька, или домработница, кто она там, вместе с ней. Я не собираюсь делать плохо ни ребенку, ни тебе!
— Если хоть один волосок упадет с ее головы, — рычу я, как раненная тигрица, — я тебя разорву собственными руками!
Македов на мою тираду лишь громко фыркает.
— Похоже, ты совсем меня не слышишь. Отдохни немного, я зайду попозже!
— Нет! — останавливаю я его. — Говори что тебе надо прямо сейчас!
— Не похоже, что ты готова к конструктивному диалогу.
— Очень даже готова! Трахнуть меня хочешь?! — я спрашиваю понимая, что сама даю ему карт-бланш на секс. Но как я могу поступить иначе, когда ничего другого за жизнь моей дочери ему не нужно…
— Хочу. — внезапно останавливается Македов и возвращается обратно, вновь плотоядно пожирая меня глазами. — Но… я не Полянский. Я не беру силой то, что могу взять лаской! И не надо думать, что если ты прикинешься жертвой, раздвинешь ножки и постонешь для меня, то я верну тебе дочь или оставлю в покое Полянского.
— Чего же ты хочешь…?
— Я хочу, чтобы он ответил за все. И не условным наказанием, как он рассчитывает, а чтобы сел по-настоящему и надолго!
— Он не сделал ничего плохого, за что можно сесть!
— Да? Он изнасиловал тебя и вытолкал из поезда.
— Но это не правда, он не толкал. Произошел несчастный случай!
— Ты можешь думать, как хочешь, но на суде, расскажешь и об изнасиловании и о покушении на убийство. Если хочешь, конечно, увидеть свою дочь.
Нет… На что он толкает меня?! Хочет, чтобы я своими руками засадила отца своего ребенка?! А Полянский, разве он простит меня? Ведь мы с ним все для себя выяснили, я простила ему проступок. Артем не вынесет удара от меня. На другой же чаше весов жизнь нашей с ним дочери.
— Зачем тебе это надо?
— Такие мрази как Полянский должны сидеть. ОН умудрился запудрить тебе мозги, умудрился выпросить у тебя прощения. Но я не позволю избежать ему наказания.
— Да кто ты вообще такой?! Тебе-то какое дело до наших с ним отношений? Или неужели думаешь, что после всего что ты заставишь меня сделать я буду с тобой?! Ты ошибаешься! Я возненавижу тебя!
Я хочу сказать еще много чего, но Македов обрывает меня на полуслове.
— Я выдвинул свое условие. Решать тебе.
Глава 19
Лиана
— Всем встать, суд идет.
Не знаю, как я дожила до этого времени. Только надежда увидеть вновь Веронику воочию, прижать ее к себе и больше не отпускать придает мне сил. Македов показывает мне дочь по видеосвязи. Он держит ее Викторию в каком-то особняке, но для меня туда доступ закрыт. Виктория утверждает, что с девочкой все хорошо, их кормят, за ними хорошо ухаживают и она делает все возможное, чтобы ребенок не чувствовал страха и тревоги. Я очень благодарна бывшей любовнице Полянского за это.
Полянский… я смотрю на него сквозь решетку этой клетки. А он на меня. По выражению его взгляда непонятно, знает ли он о том, что произошло с Вероникой и на что меня вынудил пойти Македов?
По логике должен знать, ведь Александр лично возил меня к следователю давать письменные показания, и не выпускал никуда из своего дома. Я исчезла на неделю и это не могло не остаться незамеченным…
Македов сидит рядом со мной, с торжествующем выражением на гадкой морде. В мыслях он уже машет Полянскому белым платочком вслед поезду по этапу, но это мы еще посмотрим. Следователь даже на допросе морщился от моих слов и требовал доказательств. Их нашли как ни странно тоже. В виде Андрея. Бывший муж приехал на заседание на новом автомобиле. От Полянского он «подарка» не принял, а от Македова, видимо, да.
Артем же неотрывно смотрит на меня, и когда наши взгляды пересекаются, уголки его губ ободряюще ползут вверх. Он улыбнулся мне! А я разрыдаться готова от того, что сама своими руками удлиняю его срок, ухудшаю его положение! Неужели он не понимает, зачем я здесь, а если понимает, то это еще хуже! Как мне хочется поговорить с ним, объясниться! Попросить прощения, за то что, придется все рассказать суду ради нашей дочери. Но, естественно, Македов не даст мне ни минуты…
— Вот он! Вот! Убийца! — прерывает истеричный выкрик наши с Артемом переглядывания.
Женщина, по виду ведущая маргинальный образ жизни, пожилая и неухоженная врывается в зал суда.
— Призываю к порядку в зале заседания, иначе будет выписан штраф, — бьет молотком судья.
Замечание о штрафе немного отрезвляет алкоголичку, и присев недалеко от нас я отчетливо слышу как она шипит сквозь выбитые зубы:
— Убег, братец хренов, далеко не убежишь. Витенька мой во сырой землице, а ты тварь олигархом заделался!
А это оказывается и есть та самая легендарная сестра Полянского — виновница всех его бед. Македов хорошо постарался. Всех «пострадавших» собрал…
Идет длинная череда списка всех обвинений Артема. Боже, да тут на полжизни хватит, не считая побега, изнасилования и попытки убийства…
Через несколько часов заседания объявляют перерыв. Мы с Артемом общались только глазами и надеюсь, что правильно поняли друг друга, ведь в его глазах я не почувствовала ни капли осуждения, хотя очень этого боялась.
— Мне нужно в туалет! — шиплю Македову, после того как Артема увели под конвоем.
На самом деле мне очень нужно увидеться с Гроном, и то как он на меня смотрел во время заседания подтверждало, что наши желания взаимны.
— Иди, но без глупостей. Ты, знаешь, что Вероника у меня. Так что в твоих же интересах мне не врать.
— Ненавижу! — бросаю в его самодовольную рожу и быстро выхожу из зала, пока не передумал.
— Ты мне еще спасибо потом скажешь! — летит вслед.
Я выхожу в коридор и оглядываюсь. Где же мне отыскать адвоката?
— Лиан! — негромко окликивают меня из-за приоткрывшейся двери.
Лечу в нее так, словно за мной стая волков гонится. И влетаю сразу в дружеские объятия Грона.