И с привкусом соли на губах (СИ) - Скай Рин. Страница 38

— Как ты? Артем очень переживает за тебя и Веронику! Места себе не находит!

— Артем знает? Знает же про этот ужас?!

— Мы знали, что он приведет тебя на суд и заставит давать показания. — Грон легонько похлопывает меня по спине, пытаясь унять мое волнение.

— Я не знаю, что мне делать Арнольд. Как я буду выглядеть в глазах Артема, рассказывая эту грязную правду?!

— Лиан, Артем знает, что у тебя нет выбора. У вас с ним нету выбора. У Македова ваша дочь, и вам обоим нужно пройти через это испытание.

— Как я потом жить буду? Людям в глаза смотреть? Да и все равно на других. На Артема не все равно. Он возненавидит меня…

— Не возненавидит. А люди будут сплетничать. И этого не избежать. После приговора, когда Македов отдаст тебе дочь, я помогу продать компанию. Вы с ней улетите заграницу. Там будете ожидать Артема. Тут вам жизни спокойной не видать.

А ведь Грон говорит здравые вещи. На самом деле очень страшно оставаться в одном городе с Македовым. Кто знает, что придет в голову этому психу в следующий раз…

— Скажи мне, что говорить на суде, чтобы не так сильно навредить Артему?!

— Лиан, я буду опротестовывать каждую твою фразу. Будь к этому готова.

Я киваю и мысленно благодарю его.

— Чего бы ты не сказала, кроме твоих слов и слов Андрея никаких доказательств нет. Я лично зачищал их по приказу Артема. Так что план Македова доказать твое изнасилование и попытку убийства в поезде — пшик.

— Очень на это надеюсь…

— Возвращайся в зал Лиан, не надо, чтобы Македов знал, что мы пообщались.

Киваю, стараюсь так оттереть слезы, чтобы тушь не размазать.

— Лиан. Никаких поблажек, рассказывай так, как должна, как хочется Македову. Не сбивайся от моих вопросов. Твоё выступление никак не повлияет на ход процесса, а ублюдок останется удовлетворенным. Будь хитрее, ты поняла меня?

— Да… Ты прав! Нельзя вызвать у него подозрения.

— До встречи.

Я дохожу до выхода, но в дверях застываю. Поворачиваюсь к Грону.

— А поговорить нам с Артемом можно?

— Нет, к сожалению. Иначе давно бы поговорила. Судья принципиальный попался. Никаких поблажек давать не хочет.

— Полянская Екатерина Борисовна?

— Да, это я. — бомжиха встает со своего места и восходит на постамент для свидетелей.

— Вы знаете за что отбывал первое наказание ваш брат, подсудимый?

— Конечно. Он убил Витеньку. Мужа моего ненаглядного!

Сестра с ненавистью глядит на брата. Полянский смотрит на меня и я как могу, стараюсь поддержать его взглядом, ободрить, сказать, что я с ним, чтобы он не отчаивался.

— Как убил, при каких обстоятельствах?

— Протестую, ваша честь! — встревает Грон, — Это к делу не относится. Обстоятельства того преступления есть в деле. Можно с ними ознакомиться.

— Протестую ваша честь! — парирует прокурор, — Считаю, что обстоятельства убийства Виктора Андреева имеют отношения к данному вопросу. Подсудимый сбежал от наказания именно за это преступление.

— Протест принят, продолжайте.

— Ну выпил Витенька, ну поругались мы, так нет же, приперся Ирод проклятый, братец мой Иуда и убил… уби….л гы…. — позорно разрыдалась сестра Полянского.

— Вывести свидетеля из зала суда.

Грон лишь тихо фыркнул, торжествующе глядя на Македова — мол, привел тот какую-то бомжиху невменяемую… несерьезно как-то подготовился.

Артем

Второй день не могу наглядеться на Лиану. И просто схожу с ума от бессилия в этой клетке, в этих наручниках. Я прекрасно знаю, что случилось с ней и с дочерью, но помочь своим девочкам ничем не могу. Мне бы дураку предвидеть их похищение заранее, но я слишком был занят этими ежедневными допросами и передачей Лиане всего бизнеса. А нужно было лишь сосредоточиться на их безопасности…

Вчера Арни рассказал мне, что ему удалось пообщаться с Лианой наедине. Я бы сам отдал все на свете, лишь бы снова прижать ее к себе, вдохнуть аромат своей женщины, успокоить, пообещать, что все будет хорошо. Он сказал, что Лиана переживает за то, что должна рассказать суду о произошедшем в поезде.

Но ей нечего бояться! Она в первую очередь спасает нашего ребенка, а во вторую… Я совершил это ужасное преступление и должен понести за него наказание! Я сделал очень больно своей девочке, и даже не представляю, как искупить свою вину перед ней, какого наказания достоин! Всю жизнь теперь мне вымаливать у нее прощения. Но я готов на это, лишь бы только простила, лишь бы приняла, полюбила…

И то что происходит сейчас в их жизни, та опасность которая нависла над дочерью и любимой, я тоже виноват в этом… Я слишком проблемный для них. Им лучше без меня, хотя бы на время!

— Кострова Лиана Александровна, — вызывают ее для дачи показаний.

Лиана смотрит на меня в нерешительности, я ободряюще киваю ей.

Давай милая, расскажи им все. Это ради нашего ребенка. Ты справишься. Только умоляю тебя, не плач. Ни я, ни этот процесс не достойны ни одной твой слезинки.

— Лиана Александровна, расскажите суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимым.

Лиана оборачивается на меня, ища поддержки. Я здесь, малышка, с тобой. Чего-бы ты не рассказала, это никак не повлияет на наши отношения.

— Артем сел в купе, в котором ехала я. Переезжала в столицу.

— Протестую! — встревает Грон, как и обещал, — Это не имеет к делу никакого отношения.

— Протест отклонен, продолжайте.

— Вы ехали в одном купе. Что произошло по пути? — помогает ей прокурор.

— Протестую. — снова не дает и рта Лиане раскрыть Арнольд. — У защиты есть свидетель. Ранее не заявленный. Разрешите не прерывая допроса Костровой допросить нового свидетеля — проводницу того самого вагона в котором ехала и якобы была изнасилована Кострова.

Я не удивлен, Грон первым делом, едва мы узнали о похищении моих девочек разыскал ту самую проводницу и подкупил ее, но Лиана не могла об этом знать. У Македова тоже ошеломление на гадкой роже.

— Зинченко Зинаида Петровна. Она дожидается приглашения в зал заседания в коридоре.

— Хорошо, допрос Зинченко разрешен. Пригласите свидетеля.

Лиана

Та сама проводница из поезда, по вине которой можно сказать все и произошло, входит в зал, отчаянно избегая встретиться со мной взглядом. Видимо ее гложет совесть все эти годы.

Идет установление ее личности, а потом адвокат задает вопрос мне:

— Вы знаете эту женщину?

— Да… она подсадила ко мне в купе Артема.

— Неправда! — рявкает Зинченко. — Я не брала неуставных пассажиров в вагон. Это — запрещено законом и я такими вещами не занимаюсь!

— Что вы хотите этим доказать? — задает вопрос прокурор адвокату.

— То, что моего подзащитного не было на этом поезде. — спокойно отвечает Грон. — До столицы он добрался автостопом и к произошедшему с Костровой в поезде не имеет никакого отношения.

— Протестую! — заявляет прокурор. — У нас есть еще один свидетель, бывший муж Костровой, который так же подтверждает факт изнасилования и выпадения из поезда Лианы Александровны.

— Протестую! — ухмыляется Грон, — У защиты свидетель проводница этого поезда, которая утверждает, что подсудимого на нем не было. Ни официально, ни без билета.

Судья сидит в раздумье какое-то время, а потом изрекает.

— Обвинение может продолжить допрос Костровой.

— Спасибо, ваша честь! Лиана Александровна, подсудимый имеет отношение к вашему изнасилованию в том поезде?

Закрываю глаза. Очень стыдно. Очень страшно за Артема. Не хочу об этом вспоминать и будь проклят Македов, который заставляет меня вновь через это пройти!

— Да… — по залу проносится удивленный «ох»… еще бы! Узнать подобную подноготную об известном бизнесмене.



— Подсудимый попытался вас убить, выломав дверь и столкнув на полном ходу?

— Нет! — Македов напрягается, и по его виду я понимаю, что ответила не верно. Не так, как он от меня ожидал. — Это был несчастный случай. Он сделал это непреднамеренно.