Ночь заканчивается рассветом ( Бонус к первой книге "Дочь княжеская" ) (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 9

Эрм постоянно возвращался в мыслях к той девочке, для которой едва не стал обедом. Думал о ней не всегда, только урывками, когда находилось время: те несколько минут перед коротким свирепым сном, побратимом зверской усталости. Девочка с аурой твари и ясными живыми глазами незримо присутствовала рядом, словно оберегая его, непутёвого, от сорока бед и несчастий, поджидавших полевой жизни загоняемого зверя…

И ещё Эрм думал о Поющем Острове, где обосновался наместник Хедарм. С ними — островом и наместником, — надо было что-то делать, но что конкретно, Эрм пока не знал…

Из воды выбрался командир, Пальш Црнай. Подошёл, сел рядом. Сказал:

—Не знаешь, кто-нибудь ещё из госпиталя выбрался?

— Нет, — Эрм качнул головой. — Не знаю.

— Жаль…

Помолчали. Эрм сказал:

— Опора Поющего Острова пока ещё слаба. Слабее остальных. И замену Рахсиму найдут не скоро.

— Предлагаешь атаковать? — серьёзно спросил Црнай.

— Да, — решительно отозвался Эрм. — Пока у них нет старшего мага, пока Опора не вышла на полный функционал.

— Идея хорошая, — согласился Црнай. — Но как ты это себе представляешь? Горстка моих бойцов против укреплённого форпоста ваших… Это же примерно как ты тогда на дороге рассуждал, в одиночку с ножом против сильного мага и трёх десятков солдат. Безнадёжное дело! Надеюсь, ты не возненавидишь меня так, как Сихар?

— Издеваешься? — ровно спросил Эрм.

— Есть немного, — отозвался Црнай. — Ты на Сихар зла не держи. Маленькая она ещё. Глупая.

Эрм пожал плечами. Не поспоришь, всё так и есть.

— Там, на дороге и в тех условиях, ты принял единственно верное решение. Я поступил бы так же. Я расскажу ей. Объясню…

— Не надо, — сказал Эрм.

— Почему? — удивился Црнай. — Неужели тебе настолько всё равно, что о тебе думают?

Эрм молчал, подыскивая слова. Как объяснить привычными словами непривычные чувства?

— Она — врач, — сказал он наконец. — Целитель. Очень хороший. Целитель в полевых условиях… сам понимаешь.

Пальш огладил ладонью бритый затылок, сказал:

— Оно-то так. Но тебе к чему ее ненависть? Объясни!

— Насколько я понял, — медленно выговорил Эрм, — силы на магию без артефакта Опоры берутся из любви и ненависти. Любить ей пока особо некого, а вот ненавидеть…

На воде шлёпнула хвостом большая рыба, пошло эхо, гулко отражаясь от стен. Мхи зарябили световыми волнами, реагируя на волну акустическую…

— Страшный ты человек, парень, — сообщил Црнай. — Себя не щадишь; могу представить, каков ты с врагами.

— Я не человек, — с кривой усмешкой ответил Эрм. — Я — Сын Истинного Народа.

— Понял, — отозвался Црнай. — А драться-то ты умеешь, Сын?

Эрм поднял на него глаза. Ответил:

— Умею.

Впрочем, быстро выяснилось, что он, проведший в непрерывных боях почти три круга, драться как раз и не умеет. Мастерство Црная, помноженное на поучительные, но отменно ехидные комментарии вновь зажгло в груди уже знакомый яростный уголёк. Эрм подставился под страшный удар, обрушивший его в воду, и уже в воде его накрыло. Весь расчёт был на то, что вода, пропитанная древней магией, если не погасит выброс, то хотя бы его уменьшит…

Он очнулся на мокрых камнях. Какой-то из тех камней упёрся острым краем в поясницу, другой неласково держал на себе затылок. Эрм шевельнулся, едва сдержав стон: каждое движение казнило болью. Црнай обругал его идиотом.

— Часто с тобой происходит такое?

— Бывает, — нехотя ответил он.

Црнай протянул ему руку, Эрм подумал и отказываться от помощи не стал.

— Раслин тебе нужен, вот что, — сказал он. — Ну, придумаем что-нибудь… Пошли.

Нет, он не стал в отряде своим. На него продолжали коситься. Но это было в порядке вещей. Перебежчик, враг, какого ещё отношения он мог ожидать? Сихар пришлось смирить свои чувства: периодически приходилось делать сложные операции в полевых условиях, сама она не справлялась, а помочь ей кроме Эрма оказалось некому. Удивительно, как много он запомнил и усвоил из уроков доктора сТруви! Хотя, казалось бы, старый доктор ничему специально не учил, домашних заданий не спрашивал и свирепых экзаменов не устраивал…

Но его очень беспокоил очередной неконтролируемый выброс Силы. Эрм понимал, что спровоцировать такой выброс может что угодно, не понимал только, когда именно это случится и как. В том, что выброс обязательно будет, он не сомневался. Вопрос опять же был — когда…

И не получится ли так, что чёрные озёра не смогут поглотить его и рассеять? 

ГЛАВА 4. ПОЮЩИЙ ОСТРОВ

Положение у защитников Третьего мира складывалось далеко не радужное. Эрм горько думал, что иного и быть не могло. Но он не собирался сдаваться!

Очередной выброс Силы он сумел подгадать к атаке на захваченный бывшими сородичами посёлок. Выжгло всё добротно, в ноль, на половину местной версты диаметром. Но и свалился потом на несколько дней, лежал трупом, даже хоронить хотели, Сихар не дала. Здесь практиковали огненное погребение; Сихар сказала, что лучше повесить, чем заживо жечь, и бойцы отложили похороны до лучших времён.

Сихар не ушла в Дармицу, когда была такая возможность, осталась. Сказала, что здесь она нужнее, чем в тыловых госпиталях, и была права, в общем-то. Но теперь уйти стало невозможно, по обе стороны хребта полыхала война. Эрм думал, что и дармицкое княжество тоже скоро падёт. И они останутся в горах между двух огней. Но драться будут до последнего. Уйдут в бою, как ему и хотелось с самого начала. Не о чем жалеть, но если бы знать. Если бы знать, что всё не напрасно, что Истинный Народ будет отброшен и Третий Мир устоит. Ради этого не жалко было умереть.

Если бы добраться до тощей шеи наместника Хедарма. Самому умереть, но знать, что эта подлая тварь гарантированно сдохнет тоже. И где-то, на самом донышке души, лежал облик неумершей девочки с аурой цвета местных фиалок. Знать бы ещё, как у неё дела, всё ли в порядке. Насколько, конечно, что-либо может быть в порядке у того, кто добровольно отказался от жизни ради сражений и мести… Эрм был бы счастлив тогда.

В чёрных пещерах времена года не ощущались. Здесь всегда стояла ровная, одинаковая и зимой и летом прохлада. Поэтому любая вылазка на свет, как здесь говорили, хоть какой сложности воспринималась как подарок. А снаружи падал снег, густой и пушистый, пахло хвоей, созревшими зимними фруктами, волнами накатывало солёными запахами недалёкого моря.

Магический фон рябил смертью. Растущая Опора Поющего Острова задавала тон. Мало кто мог ощутить её в той же мере, что и Эрм; счастливые. Он же воспринимал обострённо, голым нервом, и каждый раз при одной только мысли о ней душу поджигало бешеным огнём ледяной злобы. И сдерживаться становилось с каждым днём всё трудней.

Снег шёл который уже день подряд. Под прикрытием метели ходили в разведку, маскируя ауры под снежную круговерть. Однажды наткнулись на раненого берегового мальчика-подростка. Он лежал у толстого ствола древнего дерева, сжимая в руке нож, и странным образом не было вокруг него следов, будто он свалился с неба. Тёмная густая кровь запеклась в уголках губ, но помимо странного оттенка крови было что-то ещё, не дававшее покоя.

Тёмные волосы, бледная кожа, характерный изгиб губ… «Он — адаль. Какое-то количество семей адаль живёт сейчас в каждом мире Империи…»— подсказала память.

— Это же Ненаш, — сказал Эрм удивлённо.

— Да ну, — не поверил Црнай. — Ненаш — неумерший, а этот паренёк…

Но аура живого уже начала сползать пятнами, открывая мёртвящую серость проводника стихии смерти. Маскировка… И было ещё кое-что. Эрм даже присвистнул, подсчитав.

— У него под сердцем тринадцать «стрел»! И где только нахватал их?

Все уже знали, что такое «стрела». Знали, насколько сложно извлечь её. И насколько уязвимы те, кто пытаются спасти поражённого этой дрянью ребёнка. Но перед ними был сейчас не совсем ребёнок в привычном понимании. Магическое существо запредельной силы, проводник стихии смерти, неумерший. Правда, сил у него оставалось сейчас всего ничего….