Нулевой портал (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 34

— И как же… как вы с этим живете, если все видите?

Лозинский по-мальчишески подмигнул:

— Нормально и потрясающе интересно. Портал пытался убедить меня в том, что я прямой потомок Якова Брюса.

Прим. авт.: Яков Брюс — сподвижник Петра Первого, сын шотландского дворянина, перешедшего на русскую службу. Помимо государственных и военных заслуг известен своей научной деятельностью, весьма многоплановой и оставившей большое количество «белых пятен», приписывающих Брюсу славу чернокнижника, колдуна, пророка, авторство некой «Черной книги» и создание Проклятых часов на улице Спартаковской.

Вот тут Настя виновато пожала плечами.

— Упс. Может, мне должно быть стыдно, но я не знаю, кто это! — сказала она.

— Э-э-э… А какая оценка была у нас по истории?! — сдвинул брови профессор, знаком показывая убрать фотографию и перо в конверт.

— Средняя четверочка. Я фанатела по химии, биологии, математике…

— Ну, тогда вы бы нашли общий язык с Брюсом. В современной фантастике по его имени уже потопталась куча авторов, кто в духе телепрограмм о загадках истории, кто на уровне деревенских сплетниц, а кто-то — в истинной попытке разобраться. У меня, кстати, по биологии была жирная тройка, поставленная из жалости. Особенно я ненавидел ботанику… Нулевой портал показал мне всю цепочку поколений, в которой я оказался последним звеном — это было точно, ясно и без намеков. Я не увидел одного — в чем конкретно выражался мой наследственный долг, и кто в этой цепочке послужил причиной. Сам далекий пращур, якобы водящийся с нечистой силой? А водился ли он, или, может, боролся по мере сил? Что я должен делать? Дать объяснения его поступкам, найти утраченные документы или заставить перестроить Санкт-Петербург, который Брюс терпеть не мог, потому что город выстроен не по кольцевым структурам, как Москва? Или, может, сюда кого-то сослали по произволу предка в свое время, а этот «кто-то» тут помер, будучи крайне необходим для истории вообще?!

Лозинский сделал коротенькую паузу, и Настя вдруг поняла, что при первом упоминании об «ожидании неведомого» профессор-ковбой бравировал, скрывая истинные свои чувства. В свое время он был озадачен и потрясен не меньше, чем сама Морозова не так давно. Но в силу определенного склада ума и природной тяги к авантюрам он нашел выход…

… или, точнее, выход нашел его САМ.

— Филиал ОМВО в Москве, Анастасия, из которого мне позвонили, находится где-то на перекрестке измерений под бывшей Немецкой слободой, неподалеку от метро Бауманская. Я вошел в него там…

Еще не слыша окончания фразы, Настя знала, как она прозвучит.

— … и почему-то вышел здесь. — Голос профессора снова обзавелся саркастическими и легкомысленными интонациями. — Пропал билет на самолет, а несобранный чемодан остался дома. В общем, что жаловаться, я же все равно сюда собирался! Шок был не столько у меня, сколько у милой женщины, пьющей чай в фойе около нулевого портала. Оказалось, это глава местного отделения.

«Елена?»

— Да, — ответил Лозинский на невысказанные мысли девушки. — Она только что начала свою работу… Фишка в том, что милая девушка-куратор, некогда проклявшая своего бывшего приятеля, так и не смогла помочь мне разобраться с долгом. Куда-то она потом пропала — видимо, расплатилась другими делами и, как сказал бы Нефедов, «на свободу — с чистой совестью»! Мы с ней ничего не накопали, зато я познакомился с замечательными людьми, включая отца Даниила. И — вуаля! — я не пропал без вести. Не признал я свой долг, не разобрался, а портал-то признал меня за «своего». Я заходил в него шесть раз, то с вопросом: «На фига мне это надо?!», то с утверждением: «Я отвечаю только за себя…» Наверное, мне удалось убедить какие-то внешние силы в последнем пункте. Или комплаентность привела меня сюда, чтобы помогать другим стать собой. Звучит неубедительно, но мне идея нравится. Периодически факс приходит на меня, как на куратора, — и тогда мне звонят отсюда, а в московском ОМВО как будто забыли. Я ведь даже не могу найти то место в районе Бауманской!

— Получается, что вы…

— Да! Живу и работаю под своим именем и фамилией, вот только перевелся в ваши края после конференции, потому что мне тут нравится. Меня сюда тянет как магнитом. Да убедитесь сами — мой-то номер отображается в истории звонков в вашем смартфоне! Правда, только до тех пор, пока вы не забудете всю эту историю… Родители мои остались в Москве, но я не люблю туда приезжать, как и в другие большие города: аура непогашенных долгов, гигантских кладбищ (хуже всего в этом плане Пермь, там самое крупное кладбище в Европе), нечистых мыслей. Гиблые места, теневую составляющую которых я так и не научился до конца распознавать, — хотя бы начало Кутузовского проспекта. Кстати, на особых картах Брюса это местечко было отмечено как крайне нежелательное для проживания…

— А ваши дела в качестве куратора?

— Их гораздо меньше, чем подкидывают штату ОМВО другие порталы. Тут на первом месте «Мапа» и «Попа». — Антон попытался пригладить свои непослушные каштановые кудри, что, впрочем, ему не удалось. — Не зря нулевой прозвали «Темой», дела по нему тоже бывают темные, включая нежелание должников иметь дело с коллекторским агентством. Многие предпочитают забыть.

Настя мысленно согласилась. Вряд ли подавляющее большинство должников — такие вот увлекающиеся товарищи, застрявшие в детстве, как профессор-ковбой. Ему, похоже, весь мир — как новая игрушка! Если объявят, что на Землю летит гигантский астероид, а жить осталось всего ничего, Лозинский вполне может устроиться с фотоаппаратурой где-нибудь на крыше дома, чтобы документировать событие! Нужно учесть внутреннее сопротивление тех, кто слышит про тонкие миры и пытается поверить в то, что они существуют на самом деле… Лозинский только что рассказывал о последствиях порчи — значит, сталкивался с теми, кто ее наводил?

— Вы считаете, Антон, с порталом можно вот так договориться? — с надеждой спросила Морозова, пристально вглядываясь в мужское лицо, как будто созданное для кинематографа.

— Чувствую. Уверен! Во многих религиях дети отвечают за деяния отцов, дедов и прадедов… но сгладить последствия проступка можно по-разному: от молитвы до доброго дела. Дискутировать на эту тему можно бесконечно, но я веду к следующему: вы еще будете заходить в портал, это просто необходимо сделать, как только мы наберем новые факты, проливающие свет на вашу находку из шкафа… Это не бездна веков, а всего лишь фотография. Паниковать рано.

Нужно было задать еще один вопрос, и Морозова сделала это:

— Почему же я слышу про другие возможности портала только от вас? Я уже записала себя в пропавшие без вести, если ничего не получится!

Она ждала ответа, затаив дыхание. Профессор только пожал своими широченными плечами, отчего медведь на футболке как-то особенно лихо тряхнул балалайкой:

— Дело в личном отношении: кто как принял известие о долге! Для кого-то это тяжкая обязанность, и по-другому она уже не воспринимается ни для себя, ни для кого-то другого. Между желанием просто забыть и стать другим с прежней памятью лежит пропасть.

«Не хочет обсуждать чужие порталы или что-то скрывает?! А девушка-куратор, проклявшая своего приятеля — про нее-то он сказал, хоть и без имени…»

Лозинский говорил что-то еще, и вроде бы, даже убедительно, но Настя никак не могла понять, что же так смущает в его словах — какая-то важная мелочь, не дающая покоя.

Лозинский уехал через четверть часа, обещая вернуться в ближайшее время. Зеркало в душевой кабине никак его не впечатлило.

— Там нет ничего, Анастасия. Отражение показывается только вам. Что оно сказало, помните?

Это Настя запомнила хорошо. Вопрос: «Нун, нама келнэ?» и утверждение: «Нун йэм». Похоже, на сей раз профессору вполне хватило собственных знаний хантыйского языка:

— «Нун» — это местоимение «ты». Отражение спрашивало, как тебя зовут, а потом вынесло вердикт, что ты, мол, хорошая. — Проговорил Антон. — Только я никак не возьму в толк, чего это она (оно?!) спрашивает имя. Не знает, в ком доподлинно находится? Странно. У меня ощущение, что… эква какая-то однобокая. Не целая. Кусочек — улум ис — в вас, а остальное куда делось? Констатация же факта «ты хорошая» звучит то ли как издевательство, то ли как полное удовлетворение заселенной оболочкой…