Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна. Страница 65

— Все нормально? Я беспокоился. Когда ты побежала за тем парнем. Мы с твоим другом едва успели, ты уже начала тонуть, — он морщит лоб, отчего меж бровей пролегает морщинка.

Странно, почему-то взгляд, брошенный в мою сторону сейчас кажется невероятно знакомым. Что-то неуловимое в чертах парня, будто вертится в голове. Наверное, у меня уже паранойя. Зачем я вообще об этом думаю? Забудь, Лиля, тебе же сказали, что расследование не для тебя.

— Да… спасибо, — с трудом сглатываю, пытаясь не заснуть, а Серов улыбается, отчего у самых уголков глаз собираются морщинки.

— Блин, ты такая отчаянная. Я правда очень испугался. Даже не думал, когда прыгал за тобой в воду. Только парня мы упустили…

Он продолжает говорить, а я снова поворачиваю голову к букету в вазе на тумбочке, разглядывая цветы. Интересно, как он узнал, что я люблю лилии? Наверное, исходил из логики моего имени, не иначе. Иногда парни бывают очень романтичными. И почему я не влюбилась в хорошего мальчика вроде Серова? Вместо Доронова, которому похоже доставила только проблем.

Мой айфон вибрирует рядом с вазой и непроизвольно тянусь к нему. Достать е получается — сил почти не осталось, кажется, будто сейчас опущу веки и засну вечным сном спящей красавицы.

— Это твой парень, — хмурится Миша, потянувшись к телефону и оглядывается на меня, вскидывая бровь. — Ответишь?

Ответить не успеваю, ибо в палату заходить Семен — глава службы безопасности Амира. Ну да. Ведь его меня охранять приставили. В темном взгляде мужчины ничего не отражает — ноль эмоций. Он кивает, осторожно интересуясь:

— Лилия Дмитриевна, вам что-то нужно? Попросить вашего гостя выйти?

Да, чтобы все меня оставили в покое.

— Ничего, — выдыхаю едва слышно и они с Мишей переглядываются. Мне кажется, будто Семен хмурится. Серов улыбается ему, а когда мужчина выходит, бормочет:

— Суровый дядька. Настоящий цербер семьи Дороновых, — хмыкает он, а я поворачиваю олову на подушке, подняв руку дабы убрать прядь волос и застываю.

Несмотря на затуманенный разум, притупленные чувства и эмоции, картина вспыхивает в памяти точно живая. То липовое видео с Жанной, которое я сотни раз прокручивала в своей памяти и пыталась понять происходящее. Раскладывала на кадры, восстанавливала каждую деталь и пыталась найти хоть какую-то зацепку, дабы восторжествовала справедливость для невинно убитой девушки, как я тогда думала. И много-много раз прогоняя эти страшные моменты в памяти, я вспоминала холодные глаза убийцы в маске, нижняя часть лица которого была скрыта.

А сейчас он смотрел на меня умиленным карим взором и хлопал длинными ресницами, стоило приподнять руку, закрывая часть его лица собственной ладонью в воздухе. Что это? Игра воображения? Фантазия на грани сна и реальности?

— Та рыжая девушка, которую ты пыталась сфотографировать. Ты говорила, что ее видела в клубе? — мягко спрашивает Миша, поднимаясь на ноги и убирая мою руку, кладет ее рядом, поправляя на мне одеяло. Старается не задеть воткнутый катетер, а я все больше ощущаю, как меня захватывает в тиски давящих стен палаты, ставшей вдруг такой маленькой.

Бросаю взгляд на капельницу, сглатывая сухость в горле от волнения. Все вокруг вертится: образы, мысли, видения, воспоминания. Пока Серов продолжает стоять рядом и молчать, ожидая моего ответа. Даже не пытается дотронуться, когда я приподнимаюсь, опираясь одной рукой в кровать.

Я пыталась сделать фотографию и его толкнули? Но толкнули ли? Человек, из-за которого я сюда попала, все время работал на него. Он всегда был незримо рядом, но держался в стороне от любых событий.

Казался добрым, милым, чутким человеком.

— Я не говорила о клубе, — выдохнула с трудом, собираясь остатки сил и пытаясь справится с собственной слабостью. Хватаюсь за тумбочку, отчего ваза опасно пошатывается. Моя рука пытается нащупать айфон, который вновь начинает вибрировать. Мне даже смотреть не нужно — просто знаю, что это Амир.

Михаил продолжает улыбаться, наблюдая за моими потугами. Он ничего не делает. Ни тогда, когда с тумбочки падает айфон и закатывается под кровать. Ни тогда, когда ваза летит следом, а прекрасный букет падает на пол в луже воды с осколками битого хрусталя. Делает шаг вперед лишь заметив, что я пытаюсь сползти с кровати. Мои пальцы бесцельно шарят по полу, натыкаясь на осколки, воду и цветки лилий, один из которых остается у меня в руке.

— Не подходи!

— Лиля, да брось, — мурлычет утробным довольным голосом, тихонько посмеиваясь. — Я лишь пытаюсь тебе помочь.

Мы встречаемся взглядами, и я снова вижу этот холодный, расчетливый блеск в его взоре. Из горла вырывается всхлип, пока Серов подхватывает меня, удерживая руками. Бросает взор на цветы, чтобы снова посмотреть на меня.

— Ты знала, что белые лилии многие народы с незапамятных времен связывали с непорочностью, невинностью и чистотой. А древние египтяне считали, что эти цветы выражают кратковременность жизни, свободу и надежду.

Я пытаюсь дернуться, но все конечности будто онемели. Почти не чувствую ни рук, ни ног. Все тело будто погружено в вату, оно меня практически не слушается. Едва могу ворочать языком, а сил практически не осталось.

— Лилия — цветок непорочных девственниц, символ воскресения и чистоты. Он часто используется на могилах женщин. Использование лилий при погребении символизирует восстановление непорочности души в смерти, — я всхлипываю сильнее и чувствую, как соленая слеза катиться по щеке. Михаил большим пальцем стирает ее, убирая нависшие волосы с моего лица.

— Ну-ну, не плачь, — голос мягкий, обволакивающий. Где-то вдалеке слышится тихая вибрация айфона, по которому до меня хотят отчаянно дозвониться.

— Ты мне правда нравишься, Лили, — мурлычет в ухо этот подонок, касаясь его губами. — И мне жаль, что приходится причинять тебе боль. Но Доронов сам виноват, он должен понести наказание за грехи своего отца. Не волнуйся, милая, если все пойдет по плану — это закончиться очень быстро.

Прости меня, Амир. За то, что думала о тебе так плохо. За то, что многого не сказала, или говорила неправильные слова. Бабушка была права. Я очень-очень сильно жалею.

В моем ускользающем сознании проноситься картинка: Семен пытается бороться с кем-то, но люди, напавшие на него, не дают ему никаких шансов. Наверное, он пытался меня спасти. Его вытаскивают из палаты в коридор, откуда слышаться крики и звуки пожарной сирены, а меня подхватывают на руки, поднимая в воздух. Я успеваю только повернуть голову в сторону постели, под которой находится телефон. Мелькает знакомая медсестра, быстро подхватывающая букет и часть разбитых осколков.

— Убери тут все. Видео с камер ваши программисты подотрут, так что можешь не бояться, — голос Серова доноситься будто издали. Он крепче сжимает руки, держа меня на весу и шепчет, склоняясь ко мне:

— Когда мы приедем, Лиля, я расскажу тебе всю правду. Обещаю.

Темнота накрывает меня вместе с угасающей мыслью. Разжимаю ослабленные пальцы и смятый цветок падает, затоптанный в суматохе убегающих сотрудников клиники. Найдет ли его Амир? И главное, сможет ли понять подсказку?

Глава 35

Лиля

Это больше не было забавной игрой. Никогда в своей жизни, ни разу на минуту я не могла представить себе, что окажусь в руках настоящего одержимого психопата. А его цель — уничтожить любимого мне человека. Почему? За что? Чем провинился Амир? Его отец? Или моя семья? Пока мы двигались по бескрайнему лесу в сторону заброшенного поселка — я все пыталась ответить на эти вопросы самостоятельно.

В глазах рябило от света, мышцы казались просто каменными, а в горле пересохло — результат снотворного, что мне вкололи. Или это было не снотворное? Какой-то наркотик, туманящий рассудок — сейчас хотелось знать меньше всего. Особенно, когда нас с Семеном втолкнули в частично развалившийся сарай, продуваемый со всех сторон зимним ветром и прицепили наручниками к какой-то деревяшке. И если я еще была в состоянии думать, ходить и соображать, то на начальника службы безопасности Амира было просто страшно смотреть.