Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна. Страница 67

— Могу вообще унести, подохнешь тут!

— Валяй, но вряд ли потом спокойно будешь спать по ночам, — отозвалась я, стараясь не показывать своего страха, усталости и того, что сама на грани истерики.

Зожница подошла ближе, отвинчивая голубую крышечку от бутылки «Аква Минерале». Я ей явно не нравилась, но еще больше ей не нравилось свое положение. Мою колкость Олеся проигнорировала, подходя ближе и с независимым видом поднеся ближе бутылку.

— У меня руки сцеплены, — намекнула я, кивая на наручники, а она в ответ закатила глаза, поднося воду ко рту и давая сделать несколько живительных глотков.

Что ж, в рту все еще гадят кошки, а голова чумная, но влага помогла немного успокоится и будто даже ожил организм. Зато, когда закашлялся Семен от первых глотков, выплевывая кровь вместе с каплями, Олеся испуганно отшатнулась, проливая немного на грязный бетонный пол. Ее буквально трясло, она испуганно покосилась на меня, затем на дверь и вновь с опаской подошла к Семену.

— Ему нужна помощь.

— Это не моя проблема Миша решает, что будет с вами, — огрызнулась в ответ девушка, поправляя выбившуюся из-под черной вязаной шапки русую прядь и с опаской кидая взор на моего охранника.

— Но ведь это и тебя касается, — отозвалась я, пристально глядя на нее, облизнув пересохшие губы. Ее быстрый взор в мою сторону сказал о том, что она боится. Очень боится происходящего. — Где сейчас ваш напарник?

— Напарник? — глухо отозвалась, будто не понимая, о чем речь.

— Да, тот, здоровый. Боксер, — кивнула я, заметив, как Олеся опустила взор на пол, попытавшись сделать хорошую мину при плохой игре. Иными словами, отделаться общими фразами:

— Он ушел по делам. Тебя это касаться не должно. Пей и помалкивай, — она еще раз дала нам возможность попить, а затем подорвалась с пола с такой скоростью, будто за ней гнались черти. Олеся уже почти настигла двери, когда ее догнали мои слова:

— Ты и правда готова сесть за соучастие? Чем он вас держит? Деньги? Клятва помочь природе? Ты правда веришь в эту чушь?!

Она застыла на мгновение, а затем чуть обернулась, пока я говорила. Слушала, пока не сорвалась, бросившись в мою сторону на моменте о деньгах. Именно это слово зацепило ее настолько, что огонь во взгляде стал поистине безумным. Кажется, я оскорбила ее.

— Да что ты понимаешь вообще?! — зашипела она, чуть сгибая и разгибая пальцы, отчего пластик трещал в ее руках. — Миша идеален! Хоть знаешь, сколько он сделал ради нас? Кем мы были до встречи с ним? Потребителями! Мы убивали эту землю, разрушали ее! А он помог нам понять и увидеть правду. Ту, которую вы, люди, отказываетесь видеть. Как ваши безалаберные действия приводят к разрушению нашего общего мира!

Брызгая слюной, немного давясь словами, она почти кричала, тыча в нас пальцем. Фанатичка, чертова фанатичка, которая одной частью мозга понимает ситуацию, а другая не дает ей видеть картину в целом. О нет, я допускала мысль, что Михаилу нужна природа. Но волновало его вовсе не это. Да он сам фанатик, это видно было по глазам, по жестам и действиям, жаль только я разглядела не сразу. А Амир видел. Может не понимал, но точно чувствовал, потому просил его проверить.

Только почему никто ничего не нашел?

— Ради чего все это? — выдохнула я, останавливая этот поток, глядя прямо на застывшую Олесю. — Зачем? Ты понимаешь? Потому что я запуталась и не могу понять, какую правду должна увидеть. Почему сейчас? Почему? Почему семья Дороновых?

Она открывала рот, точно рыба, выброшенная на берег. За этим разговором мы не слышали вошедшего, пока он сам себя не обозначил. Когда прозвучал в полутьме голос Михаила. Я вздрогнула, услышав его вкрадчивое:

— Потому что Дороновы разрушили мою семью. Кучка жалких, жадных, мелочных олигархов, считающих, что вправе владеть всем миром, — произнес Серов, встав за спиной сжавшейся Олеси, будто пытавшейся стать меньше. Я смотрела на него, пытаясь увидеть ответы на многочисленные вопросы. А Миша, тем временем, положил руку на плечо Олеси и выдохнул:

— Иди, молодец, ты все правильно сказала, — он улыбнулся, потрепав ее точно собачку и ловя восхищенные взгляды. Рядом раздался хрип, отчего я на секунду отвлеклась, посмотрев на Семена, едва способного двигаться и прикрывшего глаза. Страх мгновенно вернулся, напоминая о том, что мы на грани жизни и смерти, причем он первый в очереди.

— Семен! Семен, ты слышишь? — позвала его, дернув наручниками и зашипев от боли. Хотелось плакать, но я сдержалась, попытавшись приблизиться.

— Семен! — крикнула громче, едва не подпрыгивая на месте. Обернулась на нависшего надо мной Михаила со скрещенными руками, прорычав в панике:

— Что ты стоишь?! Не видишь? Ему плохо!

— И это все вина Доронова. — убежденно кивнул, точно заведенный болванчик, присаживаясь подле меня на корточки, наблюдая за тем, как я ловлю в панике воздух ртом. — Видишь до чего они доводят людей. Смерть, разрушение, страдания — удел таких, как твой парень и его отец. Но мы это обязательно остановим, — Михаил улыбнулся, потянувшись к моему лицу пальцами, отчего я дернулась в сторону.

— Ты больной, — прошипела я, чувствую бегущие дорожки слез. — Амир ничего не сделал. И его отец тоже! Это все ты!

— О, неправда, — усмехнулся Серов, качнув головой и тихо рассмеявшись. — Ты просто не понимаешь. Вот твой отец понимал, за что его и убили. Он так много труда вложил в распутывание этого клубка. А в итоге его дочь спит с тем, кого он пытался изобличить, — поцокал языком, наблюдая из-под ресниц за мной.

Меня трясло, натурально колотило. Отец, Амир, Доронов старший, все смешалось в одну кучу, и я ничего не могла понять. Мне хотелось выть, грызть наручники, оторвать себе кисти рук и бежать без оглядки. Спасти Семена, позвать на помощь. Это больше не игра, не сериал и не фильм про детектива Шерлока Холмса. Реальная жизнь, которая в любой момент могла оборваться.

И стоп, что он сказал насчет расследования моего отца?

— Ах ты мразь, — выдохнула я, когда мой воспаленный паникой мозг вычленил нужное из потока многочисленной информации. Глаза расширились, а улыбка Серова стала мне подтверждением. — Ты был у нас в доме! — Я снова дернулась, пытаясь добраться до него. Да так сильно, что метал наручников до крови растер кожу, а хлипкое старое дерево хрустнуло, но не поддалось.

— Что с моей бабушкой?! Господи, я убью тебя, если с ней что-то случилось. — прошипела я, с ненавистью глядя на парня. — Выберусь отсюда, найду и убью.

— Успокойся, — он поднял руку вверх, призывая меня к тишине, пока внутри бушевал настоящий огонь, способный спалить все дотла одним только моим взглядом. Возможно, глядя мне в глаза, он понял, что я не шучу. Потому прекратил паясничать.

— Я не трогаю безвинных старушек, как ты могла об этом подумать? — темная бровь приподнялась, а я продолжала зло смотреть на него, сцепив зубы и дожидаясь продолжения. — Мы забрали документы твоего отца, пока твоя бабушка находилась в больнице. Всего лишь, благо в охране Доронова у нас есть приближенный человек, — Серов улыбнулся, а Семен рядом вздрогнул, притворившись без сознания, но я видела, как дрогнули его ресницы.

— Значит, Влад должен был забрать их, верно? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровнее. — Он потому явился в нашу квартиру с пистолетом?

— Муляжом пистолета, — отмахнулся Серов, пожимая плечами. — Парень так боялся, но у него не было выбора. Я умею убеждать. Мы лишь хотели немного напугать вас и забрать документы, — он бросил на меня полный сожаления взгляд, чуть вздыхая.

— Мне жаль, Лиля, что ты оказалась не в то время и не в том месте, — качнул головой, будто сочувствуя мне. Я сцепила челюсти так, что едва не раскрошила зубы.

— Зачем вам документы? — задала очередной вопрос, надеясь, что его эго позволит ему рассказать больше, чем надо. — Я смотрела их. Вся информация давно не актуальна. Большинство из упомянутых людей либо мертвы, либо разъехались. Еще несколько в правительстве, но им ведь тоже успел насолить своими набегами, верно? — язвительно добавила, заметив замешательство на лице парня, а после — его улыбку.