Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 10

— Знаете, кэп, у русских смерть — особа женского пола, — почти без всякого выражения произнес навигатор Сэнди, долговязый негроид с широким изуродованным носом. Несмотря на то, что Айвен был пять месяцев назад временно отстранен от должности командира, Сэнди продолжал называть его кэпом.

— Приятель, неужели ты и впрямь думаешь, что если к тебе заглянет русская смерть, исход встречи будет иным? — У Айвена еле хватило сил на усмешку.

— Кто знает, — вздохнул навигатор.

Айвен прикрыл глаза и попытался представить женщину-смерть. Какая она? Прекрасная или уродливая? Не хотелось думать о заразе, пожирающей его изнутри. Где они ее подцепили? Еще на Земле или где-нибудь по пути? За время полета было несколько остановок, большей частью на космических станциях. Груз сдал — груз принял. Прекрасная женщина смерть. Груз с Земли для станции Омега-10, Дельта-4… Для прекрасной ничего не жаль, даже никчемной жизни.

Нет, жизни все-таки жаль. Думать не хотелось, мысли, будто плавали в вязком киселе, и сами становились тягучими, в них терялась логика.

Через несколько часов провозгласили резолюцию ООН. Единственной, хоть и маловероятной возможностью спасти их жизни признали криогенное усыпление на длительный срок, с тем, чтобы дать ученым время на создание лекарства.

Никто не предполагал, что срок будет настолько длительным.

Смит вздохнул и поморщился: видно было, что путы, затянутые Милой, причиняют боль.

— Вот так, девочка. Ты вряд ли сможешь найти сведения о моей персоне и убедиться, что я не лгу. Я родился сто сорок три года назад на старушке Земле. В то время шла активная эмиграция на Терру-один.

— Ты — один из тех размороженных?! — Новость потрясла Милу: «Значит, не было никакой резервации, где поселили землян, значит, Киберлайф не ограничилась всего лишь коррекцией настроения, значит…»

— Именно так. Наверняка, за сотню лет средство от нашей болезни нашли. А может, бактерия сама подохла от холода. Мне сказали, что мозги у зараженных сильно пострадали, поэтому и вшили проклятые биосиверы. Они исправляют недостатки, компенсирует работу пострадавших участков.

Мила наматывала на палец проводок датчика, разматывала, снова наматывала, невидяще глядя перед собой: «Выходит, его биография от начала до конца — ложь. И не было ни сестры Миранды, ни одинокого романтика, мечтающего о любви… А до того? Каким Рихард-Айвен был прежде?»

— Ты — астронавт… — проговорила она.

— Я покинул Землю в должности командира корабля, но через месяц меня разжаловали: избил лейтенанта, придурка, уснувшего на вахте. Все мы тогда были на взводе, думаю, болезнь так развивалась. Следующие пять месяцев вплоть до усыпления я служил механиком.

Мила внимательно посмотрела на осунувшееся лицо Смита. Проверила работу устройства. Полный порядок, и ни единого пика возмущения на диаграмме. Значит, все правда.

Она облизала пересохшие губы.

— Откуда ты узнал о биосивере?

— Я умею получать информацию, если мне это нужно. Когда память частично вернулась, я сбежал из больницы.

— А мне сказали — ты выписан.

— Верь этим кретинам больше. Я отправился в «Счастливую семью», нашел там гребанного оператора и выудил немного информации. Знаешь, что он сказал? Этот сукин сын сказал, что все мои воспоминания о жизни на Терре-три ложны и привиты вместе с биосивером сразу после разморозки. Государство обязало «Счастливую семью» заниматься реабилитацией таких как я.

— А память… полностью вернулась?

— В ней дыр — пруд пруди, — буркнул Смит.

— Что собираешься делать?

— Там видно будет. — Айвен поежился, подтянул связанные колени чуть выше, — Развяжи меня…

— Хорошо. Но если ты и вправду был полковником, пообещай вести себя подобающе.

— Обещаю, — мрачно ответил Смит.

Мила распутала узлы, и землянин, медленно поднявшись, удалился в туалет.

Она проводила его взглядом и вдруг поймала себя на мысли, что жалеет Смита. Ее психотип очень точно просчитали. Она всегда жалела попавших в неприятности мужчин, потом в них влюблялась…

Пройдя несколько раз из угла в угол, Мила остановилась у монитора.

— Экс-Ти, найди архивные статьи и заметки об эпидемии Топоса.

— Не стоит этого делать.

Мила вздрогнула, она не слышала, как Смит вернулся.

— Экс-Ти, отменить поиск, — поспешно велела Мила. — Почему, Рихард? — она оговорилась и почувствовала себя виноватой непонятно в чем.

— Зови меня Айвеном. Я объясню. Только дай сперва чего-нибудь пожевать.

Мила по-прежнему ощущала оттенки его настроения, но теперь это воспринималось иначе: искусственная коррекция отношений, а не чуткость влюбленной. Она знала, что Айвен Смит еще не определился, как вести себя; он зол, раздражен и одновременно растерян.

Это был самый необычный ужин в ее жизни. Напротив сидел человек, каждую черточку которого она изучила, которого приняла всем сердцем. Было странно и больно осознавать, что на самом деле его не существует. Схватить бы за грудки этого чужака и трясти до тех пор, пока злобный дух Айвена не покинет тело Рихарда. Мила горько усмехнулась, поймав себя на этой мысли. Рихард бы заметил, почувствовал ее настроение, а этот просто уплетает жаркое и за весь ужин ни звука, ни слова одобрения по поводу ее наряда и кулинарных способностей.

— Мне не хочется говорить, — с набитым ртом произнес Айвен-Рихард, не поднимая глаз.

— О, черт! — непроизвольно вырвалось у Милы.

— Да, эта штука по-прежнему работает, — буркнул землянин.

— Прости, чувствую себя глупо и паршиво. Никогда не думала, что окажусь в роли собачки Авы. — Мила пожевала губу. — Помнишь, я рассказывала, что моя прабабушка была ветеринаром? Одно время она занималась проблемой коммуникации между хозяином и питомцем. Животным имплантировали опытные образцы сиверов… Тогда у меня появилась дворняжка Ава. Устройство управления было массивным, я стеснялась выходить на улицу в таком шлеме.

К концу фразы речь Милы замедлилась. Ох, что же она несет.

— Тебя послушать — все размороженные теперь ваши питомцы, — хмуро бросил землянин, глядя в тарелку.

— Нет, я не это имела в виду!

— Да, ты хотела объяснить, почему в доме оказались детекторы, — не поднимая головы, сказал Айвен. — Остались от прабабушкиных исследований. Твой экскурс в историю оказался таким же неудачным, как и попытка создать счастливую семью. Ладно. Пойду спать. Устал.

Мила тихонько проскользнула в спальню, заперла дверь и, не желая больше мучиться тягостными размышлениями, приняла снотворное.

В кошмаре Айвен душил ее и кричал: «Я хочу уйти, но твой биосивер не отпускает! Выбирай: идешь со мной или я прихвачу только проклятое устройство». — «Отпсути! Мы же любили друг друга!» — «Я никогда тебя не любил».

Глава 3

Фридрих Ганф, шеф-оператор Двенадцатого региона, выключил компьютер, связывавший его с центральным сервером Энтеррона. Подойдя к зеркалу, он нарочито театральным движением отбросил черный локон, упавший на лицо. Локон улегся не так, как надо, — Фридриху пришлось его поправить.

Он выглядел усталым, темные круги под глазами подчеркивали бледность кожи — редко доводилось бывать на свежем воздухе в светлое время суток.

Сняв галстук, он расстегнул ворот белоснежной рубахи. На мускулистой груди блеснул платиновый кулон в форме Башни Правительства. Фридрих повращал головой, сделал несколько энергичных махов руками. Хотелось в тренажерный зал: мышцы требовали привычной нагрузки.

— Все, на сегодня больше никаких дел, — зарекся он.

Раздался гудок, и секретарша сообщила, что в приемной ожидает Хальперин.

«Принесло эту развалину!» — с раздражением подумал Фридрих. Он помедлил, соображая, не отказать ли помощнику по внутренним делам в приеме, но идея представилась ему нелепой. Тоном величайшего снисхождения он дал добро. Прежде, чем дверь отъехала в сторону, Фридрих вновь превратился в шеф-оператора: железного человека, гаранта беспристрастной законности, которому доверено управление одной двенадцатой частью Терры-три.