Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 15

«Либо это сделает ВРО», — подумал он.

— Нет, — сказал компьютер. — Если Энтеррон подключит канал, агенты могут допустить ошибку. Воздействие через биосивер, при нарушении его контакта с корой головного мозга, может немедленно убить Смита. Или спровоцировать у него состояние аффекта, в котором он сам станет убийцей. Сейчас Энтеррон предвидит опасность в среднем минимум ста семи убийств, в случае если полиция все-таки вмешается.

— Это безумие! — воскликнул Фридрих, бросив короткий взгляд на сияющую яркими красками Башню Правительства на заставке монитора. — А ты гарантируешь, что смертей не будет, если мы оставим все, как есть?

— Ответ — нет. Прогноз не абсолютен. Но если Смит будет действовать свободно, смертей в среднем будет одна или две.

— Что значит в среднем? Минимум — одна, максимум — три?

— Нет. Некоторые виды физического и морального воздействия по шкале Эрмахта приравнены к одной миллионной части полной смерти. Смит может стать причиной от одной миллионной до двух миллионов человеческих смертей в случае, если вы оставите все, как есть. Но в случае вашего вмешательства, как я уже сказал, есть опасность возникновения около ста семи усредненных смертельных случаев, то есть от одной миллионной до…

— Стоп!!! — Фридрих обхватил голову руками.

В воображении предстало собрание административного союза, на котором он докладывает о чрезвычайном происшествии в своем регионе. Лица коллег бесстрастны, в глазах поблескивают ехидные огоньки.

— Но, Эн, — с надеждой пробормотал он, — ведь эти смерти можно будет трактовать, как несчастные случаи, не связанные с программой Киберлайф.

— Нет, Фрид. Суд признает эти смерти связанными с ошибками программы. Но в том варианте, где Смит будет действовать свободно, заключение о действиях окружающих даст суду право признать Энтеррон способным генерировать новые знания в области человеческих отношений и выбирать варианты гуманных действий с точностью, недоступной людям. Энтеррон выразился чересчур сложно, однако упрощение фразы приведет к частичной потере смысла.

— Ты не можешь предсказывать вердикты суда, Эн, — устало возразил Фридрих. — Если бы мог, суд на Терре-три был бы уже упразднен. А пока твоя задача — помогать администрации регионов.

— Задача Энтеррона — служить человечеству, — сообщил компьютер.

Когда пространство кабинета вновь наполнили звуки симфонии, Фридрих поднялся. Тело казалось ему одеревеневшим, особенно шея и плечи.

«Надо связаться с президентом», — подумал он. Однако в следующее мгновение мысль эта померкла, утратила смысл и растаяла. Фридрих вновь проанализировал ситуацию, но на этот раз не нашел ее такой драматичной, какой она представлялась первоначально.

Вызвав по миникому Хальперина, он сказал:

— Это эксперимент, Борис. То, что происходит, под контролем ВРО. Ваша задача — следить за Смитом. Не трогать его до особого распоряжения. Докладывайте по мере поступления данных. Все, приступайте.

Глава 4

Мила против обыкновения поднялась рано. Айвен же спал сном праведника на диване в гостиной. Она постояла над ним, задумчиво рассматривая взъерошенные волосы, резкую линию подбородка и губы, совсем недавно казавшиеся невероятно притягательными.

Ей пришлось одернуть себя и на цыпочках пойти на кухню, в этот час купавшуюся в солнечном свете. Он лился сквозь окна и стеклянную дверь, выходящую в сад, прогревал янтарные плитки пола и стен, насыщал глубиной густо-фиолетовые орнаменты. Маленький карнавал. Чтобы достичь верха блаженства требовалась только чашечка кофе.

Блаженство? Как это возможно, когда в гостиной похрапывает одна проблема, а вторая скоро выходит из заключения. Скептик сказал бы, что радоваться нечему, и был бы по-своему прав, потому что всегда найдется ложка, а то и целое ведро дегтя, чтобы подпортить мед. Мед, насыщенный летним теплом и сладостью, собранный по крупицам стараниями трудолюбивых пчел. Возможно, нелепо сравнивать человека с ульем, но почему не попробовать? Слух, зрение, осязание — пчелы, которые собирают для нас пыльцу положительных эмоций. Если они у вас разборчивые, то есть прошли хорошую школу дрессировки, значит, всякий сор в родной улей не потащат.

Мила засыпала зерна в кофемолку, предвкушая тихий завтрак в одиночестве. Но тут в кухню вошел Айвен с дымящейся сигаретой в зубах.

— По какому поводу блаженствуешь? — спросил он.

— Разве твое внутреннее чутье не способно этого расшифровать? — проворчала Мила и поставила на стол вторую кружку.

Кофе запузырился в турке, она едва успела предотвратить его бегство. Разлив по чашкам ароматный напиток, Мила уселась за стол и вызвала на головид новости.

— Через пять дней Дэна отпускают на свободу, — сказала она, как бы между прочим, просмотрев колонку «Нарушения общественного порядка». Да, все правильно. Здесь дата и время, когда бывший муж покинет место заключения и напоследок пройдет ряд психологических тестов. И тут же реклама.

— Скажи, когда ты полюбила завтракать в одиночестве? — поинтересовался Айвен. Он открыл холодильник и принялся что-то разыскивать в его недрах.

Мила задумалась. Действительно, когда это произошло? В детстве ей часто приходилось завтракать одиночестве, потому что родители и бабушка рано уходили на работу, а она оставалась дожидаться школьного автобуса. Бывало немного обидно и грустно от ощущения покинутости, но льстило, что родители считают ее самостоятельной и ответственной девочкой, которая не забудет отдать распоряжения дому выключить свет и встать на охрану. Нет, в детстве, она не любила завтракать в одиночестве, но принимала, как должное. Подлинная любовь к уединенным трапезам возникла у нее гораздо позже. Это случилось после замужества.

По утрам Мила просыпалась постепенно: сначала долго потягивалась в постели, уговаривая себя подняться, добиралась до ванной комнаты с закрытыми глазами, там ей, наконец, удавалось их разлепить, а после медленно шествовала на кухню.

Дэн пробуждался легко, вскакивал с постели и принимался хлопать дверьми, носиться по дому, громко при этом топая. В довершение включал на кухне музыку, хоть, по мнению Милы, эти звуки более походили на рев бешеного слона в сопровождении тамтамов. На Терре-три слоны не водились, но передачи о животных других планет, в том числе колыбели человечества, показывали регулярно. Проблему хлопающих дверей Мила решила в кратчайшие сроки, заменив устаревшие конструкции, с трещинками истории на пластике, на безликие новомодные «задвижки» из пиллергона. Из-за этого пришлось обновлять всю систему управления домом. Так появился Экс-Ти.

Вкус тишины раннего утра до последнего времени был для Милы недоступной роскошью. В ее семье совместные воскресные завтраки проходили за разговорами, никто не думал отгораживаться от домашних стеной громкой музыки и раздражаться из-за того, что не расслышал, о чем его спросили. Иной раз Миле казалось, что им с Дэном вообще не о чем поговорить, и тогда «шумовая завеса» выглядела спасительной, но только не ранним утром. Это было попранием всего святого, ведром ледяной воды, вылитым на спящего, рупором над ухом. Мила сидела среди этого грохота над чашкой кофе и не могла собраться с мыслями, казалось, даже вкуса не чувствовала. Как же она ненавидела астроник!

— Классная вещь! — Дэн пытался перекричать грохот инструментов.

— Мне не нравится, — честно признавалась Мила. — Может, наденешь наушники?

— Ты ничего не понимаешь! Музыка должна звучать со всех сторон, чтобы тело взрывалось в басах, — возражал Дэн и принимался карикатурно дергаться в жутком ритме, умудряясь при этом есть. — Дай мне масло!

— Вот оно, — Мила указывала на масленку.

Дэн подцеплял ножом кусочек, пробовал и заявлял:

— Сегодня хочу подсоленного.

Обычно приходилось не единожды прогуляться к холодильнику, чтобы удовлетворить притязательный и постоянно меняющийся вкус мужа. Кофе за это время успевал остыть, а настроение окончательно испортиться.