Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 51

— Да, верно, закон, — перебил Флиор. — Ты не должен его нарушать. Будь бдительным и никогда не нарушай закон. Не вступай в сделки, и сохранишь покой. Так говорил Платон. Но ты пренебрег древней мудростью, племянник. Ты вступил в сделку с моделью-один, не так ли?

Фридрих ощутил, как ледяные тиски сдавили ему желудок.

— Третий пункт седьмой статьи закона Терры… — потерянно пробормотал он. — Дилемма… Проклятые обстоятельства… — Он механически вскинул голову, отправляя прядь волос назад (какой пошлый жест! все, чему учился на тренингах по харизме, вылетело из головы). — Дядя Яков, я в трудном положении… Проблема за пределами моей компетенции. Я не должен был этим заниматься! Вопрос в юрисдикции ВРО, я в этом убежден.

Флиор усмехнулся, но глаза его продолжали светиться недобрым огнем.

— ВРО занимается этим вопросом вплотную, Фрид. ВРО знает, что произошло, чем это грозит, и как остановить сукина сына. Однако у землянина опыт прошлых времен, к тому же он психопат. Наши люди не привыкли иметь дело с такими. Тем не менее, главный сервер надежно защищен. В него невозможно проникнуть. По всему периметру Площади Вечного Дня расставлено полторы тысячи агентов. У каждого идентификатор Смита и приказ немедленно убить преступника. Отряд из пятидесяти человек дежурит в Башне. Так что серверу ничто не угрожает. Что касается нашего общего друга Энтеррона, то происшедшее было не столь неожиданным, как тебе кажется, Фрид. Кибернетики предполагали возникновение ошибок, но девяносто пять программных сбоев — недопустимо много для системы такого класса.

Флиор сделал длинную паузу, взгляд его застыл. На секунду Ганфу даже показалось, что сломался головид. Наконец президент заговорил снова:

— Теперь я скажу тебе то, что относится к категории государственной тайны. Мы не станем исправлять модель-один. Вся память с базой данных будет вскоре передана его новорожденному брату, уже прошедшему испытания, — модели-два. Брат поглотит брата и шагнет дальше по пути совершенствования Системы. Фрид, ты не хочешь ничего сказать своему дяде Якову?

Глаза президента сузились. Флиор ждал покаяния.

Окончательное унижение, требование просить помилования и признания своей полной некомпетентности было стандартной, заключительной ступенью аудиенции между президентом и шеф-оператором, дядей и племянником, хозяином и слугой. Переход к ней награждал Фридриха ощущением собственного ничтожества, но вместе с тем дарил предчувствие скорого освобождения.

И он принялся каяться.

***

Кубики на объемной карте оказались двумя гигантскими ангарами, в которых, наверное, поместилось бы оборудование всех строительных организаций, работающих в Террионе.

Айвен остановил синтеноловоз на наезженной грунтовой дороге, ведущей к площадке между ангарами и около часа провозился с электронным блоком в узле управления, что-то в нем изменяя. Наконец он сказал:

— Теперь, если они захотят нас вычислить по этому чудовищу на колесах, спутник покажет, что машина припаркована в другом месте.

Айвен выпрыгнул из кабины, потянулся — от долгого сидения у него затекли спина и ноги. Он обошел синтеноловоз, помог Миле выбраться наружу и указал на три одинаковых шпиля, что виднелись в отдалении.

— Прогуляемся до Готической площади. Оттуда сможем увидеть процессию.

— Я хочу есть, — сказала Мила.

— Сейчас найдем автомат. Подкрепиться не помешает.

Они выбрались с территории строительной площадки и сразу попали на автотранспортную линию, заполненную авиетками и машинами туристов. Кругом толпились люди, некоторые прибыли уже в карнавальных нарядах, другие переодевались прямо на улице. Сбывался прогноз о том, что количество туристов раз в двадцать превысит число мест в столичных отелях.

Пройдя мимо ряда машин, Айвен и Мила свернули на улицу, ведущую к Карнавальному Проспекту, и тут же затерялись в толпе, слились с разноцветным карнавальным потоком, от которого пестрило в глазах.

«А что же творится в центре?» — подумала Мила.

Они дошли до автоматов, где продавались горячие обеды, и выстояли невероятно длинную очередь. Но вдруг обнаружилось, что у них закончились наличные.

— Идем отсюда, — сказал Айвен и, схватив ее за руку, потащил прочь.

— Какого черта?! — крикнула Мила. — Ты окончательно спятил, да? Накорми меня сейчас же! Ради чего мы так долго стояли в очереди? Чтобы облизнутся и уйти? Куда ты меня тащишь?

Смит поднял руку, в которой была зажата карточка «Ин-Терра Экспресс».

— У нас не осталось денег, только это, но стоит сунуть ее в автомат, и тут будет куча полицейских.

— Давай вернемся. У нас в рюкзаках были консервы.

— Вот именно: были, — огорчил он ее. — Вернемся чуть позже, вначале я разыщу кое-что. Ты, помнится, хотела посмотреть на праздничное шествие.

Айвен продолжал тащить ее за собой, а толпа становилась все гуще. Движение постепенно замедлялось, иногда им приходилось останавливаться. Миле передалось беспокойство Айвена. В такой толчее легко затеряться, но если их увидят с высоты, будет невозможно скрыться, толпа их задержит. Когда попалась арка, ведущая во внутренний двор, Айвен повел Милу туда. Они выбрались из толпы, прошли между домами и оказались в переулке. Здесь было не намного свободнее, но все же скорость передвижения чуть увеличилась. Однако минут через десять толпа чуть не разделила их и понадобились усилия, чтобы удержаться друг за друга. Шум вокруг нарастал, чувствовалась близость Карнавального проспекта.

Еще спустя несколько минут поток вынес их на открытое место.

По проспекту торжественно дефилировали сказочные герои: Маленький Мук, Питер Пэн, Гарри Поттер, Белоснежка и Шрэк. Они проходили, задевая длинными рукавами края огромной крестообразной прозрачной сцены, которая занимала чуть ли не всю площадь перекрестка. В разных ее углах отплясывали пары и целые группы танцоров. Время от времени над головой яркими огнями рассыпались фейерверки, но Мила знала: настоящее представление начнется позже и продлиться всю ночь.

— Нам направо! — крикнул ей в ухо Смит и, взяв за локоть, повлек сквозь бушующую, кричащую, хохочущую толпу.

Повсюду пахло едой, и Милу стало мучить голодное головокружение.

Где-то должны раздавать бесплатные сладости, — вспомнила она и, не пытаясь перекричать толпу, направила Айвену мысленный посыл, но ему, как всегда, было начхать на ее потребности.

Разуверившись в том, что ей удастся чего-нибудь перехватить, Мила принялась глазеть по сторонам. Надувные фигуры двигались медленно, но уже обогнали их, и теперь она видела выпуклые спины, раскачивающиеся из стороны в сторону.

Иногда толпа прижимала их к стене, и требовалось приложить усилия, чтобы снова пробиться к полосе непрерывного движения. Осматриваясь, Мила видела маски, причудливые прически, бенгальские огни. То и дело слышался треск рвущихся костюмов, иногда загорались парики, кого-то поднимали с тротуара, кто-то визжал.

Мила вспомнила площадь Радуги в Никте, озверевшую толпу, которая требовала возобновить показ шоу Микки Мартинца. В Террионе сейчас гораздо больше людей, в сотни, а то и в тысячи раз, но никаких беспорядков не будет. В этом она была уверена, как и в том, что избавлением от демофобии, которая у нее развилась после того случая, обязана вовсе не психологу, а биосиверу.

Несколько раз чьи-то руки сжимали грудь Милы, гладили ягодицы, но ей было не до веселья.

Через какое-то время они добрались до Готической площади.

Вот оно! — уловила она мысль Айвена. Он смотрел в сторону подиума, на котором возвышалась высокая пирамида, выстроенная из прямоугольных зеркальных блоков.

С трудом выскользнув из людского потока, Айвен и Мила протиснулись почти к самому краю тротуара. При иных обстоятельствах здесь можно было бы зависнуть на всю ночь. Дальше идти все равно бесполезно: от Готической площади до Платиновой арены вдоль проспекта располагались трибуны, полностью заполненные зрителями.

Айвен хотел пробиться вперед, но вдруг отпрянул. У ограждения стоял ряд полицейских и контролеров, которые за наличные выдавали билеты желающим присоединиться к шествию.