Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 52
Мила знала, чего хочет Айвен. Под знаменитой зеркальной пирамидой, которую она видела в действии десять лет назад, стояли контейнеры с пиротехникой. Но о том, чтобы пройти через полицейский кордон не могло быть и речи.
Внезапно гул пронесся над площадью: вздох восхищения тысяч горожан и туристов. Мила вместе с остальными задрала голову. Метрах в трехстах над крышами домов плыл над городом огромный человек, раскинув на полнеба золотые крылья. Это был Икар, которого все так долго ждали.
«Я вижу это!» — поразилась Мила.
Икар взмахнул крыльями, и воздух вокруг заискрился. Гомон толпы превратился в экстатический вопль. Мила не выдержала и завизжала вместе со всеми, и вдруг толпа вокруг исчезла, остался только этот ослепительно сияющий воздух. Она засмеялась, хотела вскинуть руки и подпрыгнуть, но боль в плече заставила очнуться.
«Мы должны идти! — пробарабанил в голове голос Айвена. — Надо найти другое место».
Сияние растаяло. Мила уткнулась головой в плечо Айвена и поспешила за ним, стараясь не давать повода слишком сильно дергать себя за локоть, где, наверное, уже образовался огромный синяк.
Через несколько минут они уперлись в начало трибун. Тут тоже дежурили полицейские, поэтому пришлось возвращаться.
Добравшись до поворота на улицу Готов, они поднялись по ступеням, ведущим в какой-то музей, и с четверть часа любовались карнавальной процессией. Мила опять погрузилась в состояние, близкое к умиротворению, пока на ум не пришел тот страшный сон о детях Бурцевых, который она увидела в туристическом домике.
Сколько же среди этих людей таких, как они с Айвеном? Сколько мозгов оплетено тонкой паутиной золотистых нитей, разбегающихся в стороны от пауков-биосиверов? Какая часть радости и веселья, царящих здесь, рождена в человеческих сердцах, а какая послана дистанционно с компьютера Киберлайф?
Мила почувствовала на плече руку Айвена. Он обнимал ее.
— Пора идти, — сказал он ей на ухо.
Они сошли по ступеням вниз и опять влились в непрерывный поток людей.
Вдруг она почувствовала, что рука Айвена не держит ее больше. Мила оглянулась. Прямо в лицо ей счастливо рассмеялся крупный парень, чем-то напомнивший Астахова.
Одна…
Свободна…
Нет, ей не уйти дальше, чем на триста-пятьсот метров…
Мила поискала взглядом Айвена. Как назло, ее окружили рослые мужчины и все, что она видела — стены домов, зеркальную пирамиду и летящего вдали Икара.
Айвен, где ты? Ответь!
Но только шум толпы вокруг, и никаких посторонних мыслей в голове.
Я знаю, ты где-то рядом. Скажи мне, что ты сейчас вернешься. Мне страшно.
Снова кто-то ухватил ее сзади. Айвен? Мила оглянулась, но это был немолодой мужчина с приклеенным клювом и взглядом волокиты, сальным и неприятным.
— Ты одна? — Его лицо расплылось в гнусной улыбке.
— Пошел вон! — крикнула она, но толпа прижала их друг к другу, и Мила почувствовала, как клюв упирается ей в затылок.
— Я же вижу, ты одна, — засмеялся мужчина.
Мила дернулась вперед, задвигала плечами, и поток снова ее подхватил, оторвал от мерзкого типа.
Айвен был недалеко, иначе она почувствовала бы тяжесть в ногах и слабость.
Ты меня слышишь, я прекрасно это знаю. Почему же не отвечаешь?
— Девушка, идемте с нами! — прокричал ей в ухо какой-то парень. Мила посмотрела на него, и заметила, как он удивился (еще бы! знал бы он, как она измучена и что пережила за последние дни). Но парень продолжал: — Похороны большой рыбы. Тут рядом, на улице Тассо. Там сожгут огромную бумажную рыбу, поучаствуйте с нами в плаче.
Из-за его плеча высунулся круглолицый усач в старинном женском чепчике и задорно подмигнул Миле.
Повинуясь внезапному импульсу, Мила схватилась за предложенный локоть. Парень тотчас потащил ее в сторону от площади, к углу здания, из-за которого гремели звуки марша.
— Я Кэл, а это Роджер! — сказал он, и Мила с улыбкой кивнула.
«Что будет дальше? — думала она. — Через сотню шагов ноги подкосятся; ребята подумают, что у нее обморок, позовут полицейского, тот поможет доставить ее к ближайшему пункту оказания первой помощи; там ее осмотрят, пожмут плечами и затем отвезут в больницу. Но ей надо не в больницу, а в Киберлайф. Что если по дороге она умрет?»
— У нас есть для вас усы и борода! — радостно сообщил ей Роджер. — А еще старинная мужская шляпа с пером и камзол.
— И красный бант на шею! — добавил Кэл.
Нет, Киберлайф связан со всеми больницами. Ее опознает их оборудование, только лишь она окажется в приемном покое, и тогда страдания облегчат, ею займутся специалисты… Значит, надо, чтобы это поскорее закончилось.
Мила напряглась, приготовившись к неприятным ощущения. В эту минуту рука сжала ее запястье. Знакомая рука.
«Мила, это я. Извинись и распрощайся».
«Не оборачиваться, вырваться и бежать с ребятами на похороны большой рыбы». — Она судорожно схватилась за локоть Кэла.
Он улыбнулся: видимо, по-своему расценил то, с какой силой держится за него эта симпатичная незнакомка.
«Надеть костюм, театрально рыдать, а потом смеяться до изнеможения, дурачиться и пойти в кафе, напиться пива, как раньше, когда была студенткой; она готова сейчас на все, ведь карнавал же… Только не идти со Смитом».
Мила остановилась, Кэл с недоумением обернулся.
— Что-то не так?
«Ах, Кэл… Ребята…»
— Простите, — пробормотала она. — Но, кажется, я…
Нет, не выпускать наружу нытье и сомнения; ведь она знает, что неизбежно сделает все, что приказывает Айвен Смит. И ни за что не посмеет ослушаться.
В шуме толпы ни Кэл, ни Роджер не расслышали ее слов.
— Что случилось? — спросили они в один голос, при этом чепчик на голове усатого Роджера забавно колыхнулся.
Мила выдавила улыбку.
— Я найду вас, ребята! — повысила она голос. — Здесь у меня подруга, только позову ее — и сразу к вам.
Не дожидаясь ответа, она обернулась и мимо Айвена шагнула в толпу.
Пройдя рядом несколько шагов, он остановил ее и прижал к стене.
— Все в порядке, Мила. Я достал то, что хотел, — сказал Айвен. — И вот еще что. Возьми.
Он вынул из большого переднего кармана пакет с засахаренной воздушной кукурузой.
Мила распечатала упаковку и принялась медленно есть, как ни странно, голода она уже не чувствовала, только невероятную усталость и опустошенность.
— Мы возвращаемся к машине, — сказал Айвен спустя пять или десять минут.
Мила рассеянно посмотрела на него и увидела, как он изменился. Лицо выглядело постаревшим, осунувшимся и очень худым. В глазах застыла тоска и непреклонность.
— Ты ведь, кажется, говорил, мы будем гулять до вечера.
— Людей стало больше. На возвращение уйдет часа два, еще час на подготовку.
Они постояли еще некоторое время, задумчиво глядя на проезжающие по площади пирамиды с танцующими на них девицами, и принялись пробираться туда, откуда пришли.
***
Фридрих Ганф до полудня валялся в постели. Он отменил две встречи, вызвал личного врача, чтобы тот зафиксировал проявление нейроциркуляторной дистонии и сообщил об этом референту.
В пять минут первого Фридрих вышел из дома, искупался в бассейне, а затем около часа мирно завтракал, сидя в шезлонге. После этого некоторое время он гулял по саду, потом вернулся, посмотрел новости, почитал газету и снова повалился в постель.
Фридрих думал о том, что, вероятно, развитие биокибернетики на планете только начинается. Эта наука находится еще на таком примитивном уровне, что ученые не могут предвидеть все последствия экспериментов, отсюда и возникают столь распространенные киберпсихозы. Разумеется, сам он всегда относился к тем, кто голосует за Энтеррон и за биокибернетику, иначе и быть не могло, ведь он — шеф-оператор Двенадцатого региона, гарант Новой Системы. Но в душе обитало беспокойство, оно не покидало его даже в самые лучшие времена, с тех пор, как вступил в действие закон о праве граждан на имплантацию искусственного настроения. Когда количество имплантеров перевалило за пятьдесят процентов, наступил спрогнозированный специалистами «социальный покой». Но все помнили и о другой вехе — восьмидесяти пяти процентной, той самой, о которой во всеуслышание предупреждал профессор Качинский до того, как внерегиональный отдел принял в отношении него решительные меры.