Красная книга (СИ) - Нинсон Ингвар. Страница 52

— Наверное, никак, — посочувствовал Ингвар.

— Наверное, никак, если он только сам не скажет, что его зовут Таро Тайрэн, да? Ты же представился, когда тебя в плен взяли. Забыл уже?

— Да я тебе могу ещё десяток имён накидать, легко, — попробовал на ходу переобуться Нинсон. — Надо?

— Не. Мне и этого пока хватит. Есть вероятность, что ты соврал. Признаю. Тогда я доставлю им не того, кого ищут. Ничего страшного. Они привыкли. Первый месяц им столько народу наволокли. Толпу просто. Тиунам это, знаешь, как надоело? Страсть просто. Даже выпороли не в меру ретивых бабёнок. Сейчас уж, конечно, просто по подозрительности никого не ведут. Надо чтобы имя прозвучало. Да ты не пужайся так. Чего побелел? Наоборот. Поймут, что ты не Таро Тайрэн и отпустят. Ну, может, ночь подержат. Девок всегда без ночёвки держат. Чтобы им ремпутанцию не подмочить. 

— Из девки какой Таро Тайрэн? Прямо ж пишут, что колдун! Они и девок тащат?

— Я ж тебе листок розыскной, болвану, для чего показывал? Они не Таро Тайрэна ищут. А опасного сумасшедшего, помешенного на этом колдуне. Этот сумасшедший кого-то подговорить может, аль нанять порасспрашивать о Таро Тайрэне. Чего б не девку?

— А что о колдуне спрашивают?

— Да что всегда. Где видали? Где живёт? Где служит?

— Ясно. А зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Думается мне, что ты и есть тот сумасшедший. А то даже и тот колдун. Таро Тайрэн. И я тебя хочу доставить в службу поддержки. К тиуну. И посмотреть. Заставят меня пред тобой извиниться? Или же дадут тыщу марок. 

— Давай. Любой тиун тебе скажет, что я не тот, кто им нужен.

— Давай ему! Думаешь, я не вижу, что у тебя рожа купеческая? Ты так врать умеешь, что меня, лапотника, легко обпахтаешь. Так что, блефуешь ты али нет, я даже разбирать не буду. Чуйка мне подсказывает, что за тебя награду выдадут. Я тебе это всё рассказываю, чтобы ты по своей воле со мной шёл.

— Зачем это мне?

— Я могу тебе выколоть глаза. Отрезать язык. Подрезать жилы на ногах. И уже в таком виде привести к тиуну. Вместе с ним проследовать в магистрат. И там-то и получить свою награду.

— Но?

Одно короткое слово хорошо тем, что если заранее подготовиться, голос не дрогнет.

— А вдруг ты не он? И я окажусь в неловкой ситуации. Привезу к тиуну человека, которого сам же и изуродовал.

— Логично.

— Ну и потом, тебя ещё надо довести. Я уже понял, что колдун ты какой-то неполноценный. То ли раненый, то ли хворый. Всё одно колдовства твоего можно не бояться. А вот как тебя переть, кабана такого здорового, даже не представляю. С лошадкой не получится утечь. Пешкодралом двинем. Выходит, тебе ноги свои нужны. К тому же мне не к любому тиуну можно соваться. На этом острове всего один город остался, где со мной говорить станут. 

— Тоже логично.

— Может так оказаться, что за тобой приду неожиданно. И тогда нам надо будет быстро уходить. У меня не будет времени всё это объяснять. Приду, разрежу веревки, и мы сразу дадим дёру. Я хочу, чтобы ты шёл по своей воле. Потому что иначе будет тяжело из лагеря уйти. А награду я ни с кем делить не хочу. Раз уж ты знаешь, что со мной тебе ещё сколько-то недель жизни предстоит, то ты скорее со мной сам пойдёшь. Чем тут останешься. 

— А чем тут плохо?

— Это ты ещё не познакомился с Брандом и Бентэйном. Это наёмники из другой группы. Не Красные Волки. 

— Красные волки? Они на самом деле так называются?

Ингвар удивился тому, как метко записал налётчиков в Мактуб.

— Ну да. Известная наёмничья бригада, кстати. Вполне законно работают. Обычно.

— Нет, никогда не слышал. Извини.

— Да мне-то что? Я из другого цирка.

— Цирка?

— А о Бранде мастере меча не слыхал? А вот он о тебе много слышал. А Бентэйн… Бентэйн — это вообще непонятно что такое. Размером с тебя. У него чёрный лук с тетивой из драконьей жилы. Чёрный меч, как весло. Чёрные латы такие тяжёлые, что их за Бентэйном возит коняга.

— Чёрные латы, чёрный меч? Чёрный человек? Детские сказки какие-то.

— По латам его идут борозды. И борозды те питаются кровью. Я сам видел. Для того он с собой возит кукол. Осталось у него две штуки. Ты видел когда-нибудь вживую кукол? Я вот до того дня никогда. 

— Так что Бентэйн?

— А Бентэйн мечтает сделать куклу из тебя. Я подумал, что тебе больше понравится идея убежать со мной.

— Почему тогда меня ещё не отдали?

— Потому что наша доблестная предводительница не хочет во всём этом участвовать. Она настоящая красная волчица. Готова сражаться и готова погибнуть. Готова понести любое наказание. Готова взойти на эшафот. Но ты её пленник. Если она отдаст тебя Бранду и Бентэйну, а они сделают из тебя куклу, то жизнь её кончится не на обычном эшафоте. А на храмовом. К такому она не готова. К такому вообще никто не готов. Ты знаешь, как наказывают за продажу людей? А за изготовление кукол?

Ингвар знал. Но соврал, чтобы потянуть время.

— Не знаешь? — обрадовался Иггуль. — Я расскажу. Сначала тебя награждают Сигнумом. Серьёзно. Люди всю жизнь идут к этой награде. А тут Сигнум ставится на преступника. А знаешь, зачем? А чтобы на нём всё заживало как на собаке, чтобы он мог выдерживать пытки днями и ночами. Его пытают на площади, под охраной. Это же преступление и против Лоа, и против Ковена и против Конклава одновременно. Неслабо? Вот за что самые суровые наказания?

— За продажу людей, за фальшивомонетничество, за убийство колдуньи.

— Но ничто не сравнится с пытками продолжительностью во много недель. Нищего, смертельно больного, отчаявшегося человека можно подбить на участие в чём-то, что подразумевает смертельный риск. Все умрут, в конце концов. Но есть смерть, есть мучительная смерть, а есть храмовый эшафот. 

— Да, это разные вещи, — согласился Нинсон. 

— А как уговорить женщину, у которой уже в руках целое состояние? Рубиновый Шип уже у Бёльверк. Ей всё равно, сколько за тебя предложат. Но наша доблестная предводительница отбывает в город. Со своей колдуньей и со своими любовниками. Она врёт своим людям. Говорит, что скоро вернётся. Когда разузнает, как обстановка и где продать доспехи Жуков, и всё прочее. Всё же товар приметный. 

Ингвар усмехнулся, чтобы поддержать разговор: 

— Да, надо думать, стража у ворот задаёт вопросы, когда ты совсем не похож на кузнеца, а хочешь ввезти в город гору попорченных доспехов.

— Доспехи — это ещё ерунда. Куда девать такой янь, как этот Хорнов Рог, вообще не понятно. Она возьмёт с собой самоцветы. И Хорнов Рог. И лучших лошадей. Я так и понял, что она не вернётся, когда посмотрел, как обстоятельно лошадей выбирает.

— Не хочешь остальным сказать?

Иггуль захихикал:

— Зачем? Чтобы все пересобачились? Нет. Да и Бёльверк не такая уж плохая. Я с ней уже помирковал. И мы это утрясли. Я свою часть получу лёгкими рирдановыми дагни. Так что никаких неудобных для продажи лат и всякой такой сути.

— А в обмен? 

— Угу. Обмен. В обмен я буду тут главным. Начну следить за порядком. 

— Ничего не понимаю. Ты ведь предлагаешь этой же ночью бежать вместе со мной.

— Я сказал, что Бёльверк не плохая. Но не сказал, что я не плохой. Обману эту инь!

Иггуль опять захихикал.

— Так раз ты главный, просто не отдавай меня этому чёрному человеку, и всё.

— Не отдавай? Бентэйну? Нет уж. Как только он потребует, я сразу же подчинюсь. Поэтому единственный для тебя шанс не попасть к Бентэйну — это убежать до того, как он потребует. Скоро Бентэйн сообразит, что Бёльверк не вернётся. Вот тебе и прямой резон со мной уходить. От меня ты ещё может и сбежишь. От Бентэйна — нет.

<  38 Сложный выбор 40 Колдовское Слово >

 40 Колдовское Слово 40

Колдовское Слово

Ингвар продолжил попытки выбраться, как только Иггуль ушёл.

— Хага! Хага! Хага!

Потом ему на ум пришла лилово-пурпурная Инги.

— Инги! Инги! Инги!

Он продолжил, даже когда понял, что не может больше концентрироваться на верёвках, а бросает руны куда придётся. В небо, темнеющее в прорехах палатки.